Послушание

       Возвращаться домой категорически не хотелось. На то были свои весьма веские причины, одной из которых был животный страх. Не то чтобы раньше было легче, и подобное чувство возникло впервые. Скорее, это уже являлось привычкой. Иногда проносило, иногда везло, бесспорно. Однако сегодня удача точно не улыбалась. Фьор не виноват, что два остолопа накинулись прямо в школе. Обвиняя его во флирте с девушкой. Ну приписано быть ему красавцем, от которого текут поголовно. Честно говоря, это ему часто доставляло немало проблем. Например, почти каждая вторая девушка могла запросто пустить слух о проведённой с ним ночи. Подобные слова редко были правдой. Народ, так сказать, глотал новости, восхищался, завидовал, Фьору же оставалось сидеть рядышком и просто с улыбкой закатывать глаза. Видимо, одна из таких дамочек не учла одного факта: наличие парня. Как итог в конце потасовки кроваво светились три разбитых лица, было разбито одно окно и на стене появились паутины трещин. В определённый момент Фьор не смог сдержать своей силы, откинув одного из парней резким движением. Именно в этот момент в коридор вбежала Ран, и по её взгляду было понятно — отец узнает об этом в первую же очередь. Разве после этого появится вообще желание оказаться в «родных» стенах ближайшие эдак… семь дней? Нужно было отдать должное Ран, которая смогла уговорить пострадавшего — который получил сотрясение мозга от столкновения со стеной — вообще сделать вид, что сын не причастен. Впрочем, второй боец тоже оказался под контролем и убеждением. Сообщение о выходке младшего Ютула также быстро дошло до главы семейства. И с той минуты его напряжение, злость и недовольство ощущалось Фьором за несколько километров. До вечера парень скитался по улицам на своей машине, стараясь унять мелкую дрожь в теле и время от времени поглядывая в зеркало. Разбитая губа, несколько насыщенных фингалов и ссадин постепенно исчезали, сравнивались с тоном кожи и срастались по краям. На мгновение он почувствовал спокойствие, наполняющее изнутри. Фьор смог выдохнуть и прикрыть глаза. Вибрация телефона прервала короткое погружение в нирвану. Сообщение от отца короткое и лаконичное: «Домой». Фьор сжал челюсть от понимания своей безысходности. Это был тот случай, когда побег от наказания не приведёт ни к чему хорошему. Взяв себя в руки, он нажал на газ и двинулся в сторону поместья. Его сердце с каждой минутой колотилось сильнее. Особенно, когда увидел горящий свет только в одной гостиной. Ситуация смягчилась, когда показались два силуэта. Бить точно не будут. Заглушив мотор, Фьор поспешил зайти в дом, а после как можно незаметнее прошмыгнуть в свою комнату. Не тут-то было. Стоило ему перейти порог, как послышался вполне себе жизнерадостный голос отца, вызывающий смешанные чувства.  — А вот и ты! — Видар поднялся с кресла, с улыбкой поглядывая на сына, взгляд которого метнулся в другую сторону, к дивану. Там сидел незнакомый ему мужчина. — Знакомся, Йоран Хансон, — продолжил отец, а названый мужчина поднялся на ноги. — Один из сотрудников нашей компании. Младший Ютул насторожился. Чтобы отец кого-то привёл в дом? Так ещё и — судя по стоящей на столе бутылке виски и различных деликатесов — напоил? Видимо, случилось воистину что-то необычное. То, что подняло настроение отцу в десятки раз, а это означало возможную пощаду. Йоран тем временем протянул свою руку для рукопожатия. Фьор, конечно, ответил, но не забыл скользнуть взглядом по его внешнему виду. Высокий, широкоплечий и с хорошо уложенными волосами — для Фьора это значило много. В своём офисном костюме смотрелся немного нелепо из-за неплохо выраженной мускулатуры. В голубых глазах блеск и расширенные зрачки — кажется, кто-то уже достаточно выпил. К дополнению приятный, низкий и чуть хриплый голос.  — Значит, вот так выглядит будущий наследник? — усмехнулся Хансон, а парень в ответ постарался не фыркнуть.  — Он самый, — на всё тех же весёлых тонах сказал Видар. — Садись, Фьор, присоединяйся к нашей дискуссии. Ещё раз посмотрев на обоих мужчин, Фьор повёл плечами и принял приглашение. Всё же посидеть в компании отца и его «друга» было куда лучше, нежели ожидаемые размахи кулаков. Но как бы вежлив не был отец, предложивший даже выпить, его улыбка напрягала. Она заставляла ощущать себя неуютно, оглядываться на каждое движение и теряться в разговоре, который будто протекал мимо него. Видару это, кажется, нравилось. Было чувство, что он специально двигался как можно резче; как можно чаще проговаривал имя сына, якобы спрашивая его мнения. Но в ответ не слышал ничего внятного, потому что становилось душно, жарко, хотелось снова сбежать. И даже присутствие постороннего человека почему-то не помогало успокоиться и почувствовать себя в безопасности.  — Я, наверное, пойду, — осевшим голосом говорит Фьор и отставляет полупустой стакан.  — Куда же ты, останься, — приподнимая брови в плохо сыгранном удивлении, Видар хватается за бутылку виски, намереваясь налить ещё.  — Нет, я правда лучше пойду к себе.  — Сидеть. Вот он. Тот голос, от которого по телу мурашки, а в глазах на секунду темнеет. Это не просьба — это приказ. Фьор, уже вставший на ноги, немедленно опускается обратно и застывает. Взгляд отца направлен прямо на него, а на лице уже нет той улыбки, только привычное недовольство.  — Ого! — Йоран говорит после затянувшейся паузы. — Какой послушный. Мой шкет хрен меня услышит, — он делает глоток своего виски, пуская короткий смешок.  — О, Фьор просто очень сильно меня любит и уважает, — медленно, растягивая слова говорит Видар. — И слушает любое моё слово. Например, если я скажу встать на колени.  — Что прости? — парень наконец очухивается. Ему хочется думать, что отец пьян, но не получается — Видар, если хочет, пьянеть не будет.  — Я разве не ясно выразился? — с нажимом повторяет мужчина, наблюдая за тем, как его сын смотрит на гостя. Ищет спасения, бедный. Но тот тоже ждёт. Даже усмехается.  — Знаешь, поговорим лучше утром, — быстро поднявшись на ноги, Фьор спешит удалиться из гостиной, и ему почти это удаётся. Почти рядом с лестницей он чувствует крепкую хватку на своём плече. Не предпринимает попытки извернуться, только послушно разворачивается лицом к лицу и нервно сглатывает при виде ярости в глазах отца.  — У тебя поехала крыша, — почти смело заявляет Фьор. Его толкают к стене, за которую он пытается ухватиться, будто там есть дверь.  — У меня? — насмешка. — Сказал мне тот, кто устроил потасовку прямо в разгар учебного дня. Ещё и разбил голову!  — Они сами полезли, — какие глупые оправдания.  — Мне плевать кто полез первый. Меня больше раздражает, что ты не можешь контролировать свои силы! Как думаешь, что будут говорить люди, когда кто-то вдруг расскажет как Фьор Ютул пробил человеком в стене дыру?  — С каких пор тебя волнует мнение людей? Ещё и пригласил одного из них к нам! — парень кивает в сторону гостиной, где Хансон, не видя их, продолжает веселиться. — Это моё наказание? Унижение перед твоими сотрудниками?  — Твоё наказание куда слаще, сынок, — мужчина подходит почти вплотную. — Ты отдашься ему. Фьор чуть не крякнул от возмущения и возросшего страха.  — Может, обойдёмся парочкой переломов? — с надеждой спрашивает он.  — Какой толк от них, если ты, спустя столько времени, до сих пор не можешь держать свою силу под контролем,  — И ты… и ты просто так это говоришь? Просто будешь смотреть на то, как трахают твоего сына? — расстерянность, злость, обида — Видар упивается этим.  — Какой послушный мальчик, — растекаясь в улыбке говорит он и хватает парня за волосы на затылке, тянет вниз, заставляет посмотреть себе в глаза. — Ты сделаешь это сам или мне придётся вмешаться.  — С чего ты вообще взял, что он захочет трахать парня?  — Я весь вечер спаиваю ему афродизиак, — Видар усмехается своей затее. Тело одолевает слабость, хочется осесть на полу и не подниматься вовсе — авось пронесёт. Хватка отца становится слабее, а после следует толчок в плечо парня в сторону гостиной. Ему всего лишь надо трахнуться с незнакомым человеком, пфф, проще простого же! Йоран спокойно делает очередную затяжку дорогого табака. Его голова спокойно лежит на спинке дивана, на лице улыбка — ещё бы, такое расслабление бывает довольно-таки редко. Он и не слышит приближающихся к нему шагов, и даже не сразу замечает перед собой Фьора, движения которого резкие и быстрые — быстрее начнёт, быстрее закончит.  — Ого, — снова срывается с губ мужчины, когда парень опускается на колени. — Ого! — восклицает он, только и успевая взглядом пронаблюдать как длинные пальцы расстёгивают брюки, как в чужой ладони оказывается член. — Это что за развлекательная программа, Видар? — он поворачивает голову в сторону уже сидящего босса.  — Пользуйся, пока дают, — следует ему ответом. Фьор закрывает глаза, желая не видеть никого и ничего вокруг. Нужно только думать о чём-то отвлечённом, и тогда всё станет не таким уж и противным. Язык скользит по головке двумя мазками, обводит по кругу, губы обнимают ствол и опускаются вдоль плоти, вбирая в рот. Сверху слышится судорожно втянутый воздух через нос, ладонь Хансона устраивается на затылке парня, пропуская между пальцами волосы. Подавить желание дёрнуться и отстраниться — получается сложно.  — Он любит погрубее, — доносится довольный хрип отца, который игнорирует косой взгляд Фьора. Конечно, удобно устроился: конфеты рядом, в руке стакан виски, и мирно лежащая сигара рядом на столе. Младший Ютул давит в себе скулёж, когда пальцы на затылке сжимают волосы, заставлять вобрать ствол больше, почти утыкаясь носом в лобок. Нельзя было показывать свои слабости во время наказаний с отцом, теперь это выливается в другом направлении. Если в первом случае это кое-как своеобразно доставляет удовольствие, пусть и физическое, то сейчас отвращение распространяеся в обе стороны. Он втягивает щёки и быстро скользит ими по напряжённому стволу, кончик языка касается как можно чаще чувствительной, мокрой головки и давит на выступающие под тонкой кожей. Под тяжёлое и частое сопение Фьор заглатывает полностью и замирает, расслабляет горло, чтобы его стенки мягко касались члена. Низкий стон в ответ. Рука на голове резким движением тянет волосы назад, и член выскальзывает из блестящих, покрасневших губ. Фьор тоже дышит учащённо, его щёки пылают, передние пряди волос спадают на лоб. Он вспоминает, что тоже выпил полстакана виски. Его начинает вести, и он старается не смотреть на довольно ухмыляющегося отца. Йоран с гулким рычанием поднимает мальчишку на ноги и разворачивает к себе спиной. Нагло нагнутый над столом Фьор — веселящая картина для отца. Они смотрят друг другу в глаза, и от этого становится ещё более неуютно. Собственные брюки с нижним бельём скользят по ногам, и ягодицы оказываются в хватке пальцев.  — Должен сказать, что это даже лучше, чем у твоей жены, — от этого комментария Видар криво улыбается, подносит к губам сигару и через секунду выдыхает клубок дыма. Фьор вдыхает жаркий, с привкусом табака воздух и едва скользит вспотевшими ладонями по поверхности стола. Пальцы давят ему на губы, он послушно открывает рот. В его же интересах получше смочить их слюной. Тело дрожит от каждого касания второй руки к его полувставшему члену. Из-за рубашки, которая всё ещё на нём, становится ещё душнее. Он сам расстёгивает мелкие пуговицы, про себя матерясь и на мужчину сзади, и на отца, неотрывно наблюдающего за ними. Два мокрых пальца скользят между ягодиц и бесцеремонно проникают один за другим. С губ срывается полузадушенный крик, мышцы внутри плотно обхватывают пальцы, но это едва ли останавливает их движение.  — Соски, товарищ мой, соски, — спокойный голос встревает в жаркие и частые выдохи. Хансон на мгновение поднимает взгляд на Видара, его вторая рука скользит внизу по животу вверх, к груди, между пальцами сжимается горошина соска. Новый звук от Фьора — почти похожий на стон. Всё тело как на иголках, каждое проникновение внутри отдавало колкими ощущениями, а касания подушечек пальцев к простате всё-таки заставляли тихо стонать, спрятав лицо куда-то в предплечье. Не смотреть на отца. Не смотреть на отца. Это же так просто. Но он словно мысленно приказывает отвести взгляд от окна, пола, потолка и посмотреть прямо в лицо. Увидеть его ухмылку, его хищный блеск в глазах, вызывающий только злость. Стол под руками тихо начинает трещать, руки напрягаются от нарастающих негативных эмоций, хочется разломать поверхность над собой. И только это желание начало переходить в состояние действия, как сзади пальцы покинули тело. Почувствовалась головка, кружившая вокруг растянутой дырочки. Шершавые ладони со звонким звуком обрушились на ягодицы, оставляя горящие следы от шлепков. На каждый из них Фьор выгибается в спине и рефлекторно подаётся бёдрами навстречу, потирается задницей об член и продолжает смотреть на Видара. Резким, коротким движением Йоран погружается в горячую тесноту, взрыкивает от ощущения тугих стенок внутри. Парень выпрямляется в спине, прижимается ею к груди и распахивает рот, когда пальцы снова сжимают его сосок.  — Не цер-ремонься, — кажется, Видара не шибко радует покорность сына. Он должен был страдать, а не прижиматься к чужому телу. Хруст раскалывающейся конфеты во рту доносится до сознания Фьора, он тихо скалится в подобие усмешки, трётся и не может сдержать тихого писка, когда член мощным толчком входит до упора. Всё сразу сжимается, пальцы хватаются за руку мужчины, рот раскрывается в попытке глотнуть воздуха. Напряжённый, чувствительный сосок продолжает твердеть между двумя пальцами. Колючие ощущения снаружи и горящие внутри: заставляют дыхание сбивчиво вырываться изо рта, пытаться наконец уйти от этих грубых, не совсем приятных ласк. Видару это нравится. Это то, чего он хочет. Бёдра Хансона поддаются назад, вытягивая член наполовину. Следом идёт новый резкий толчок. На секунду в глазах парня вспыхивает яркий свет… нет, этот свет не производится из его головы. Вспышка камеры телефона прекрасно освещает влажное, красное лицо сына. Видар не упускает возможности запечатлеть этот момент в своей галерее. И теперь каждый новый толчок сзади сопровождается новой вспышкой. Не понять от чего именно перед глазами яркие пятна мельтешат в разные стороны. Фьор шумно выдыхает, когда его опять ставят раком, буквально утыкая лицом в поверхность стола. Дерут как последнюю шлюху быстрыми, глубокими движениями, заставляя хрипло стонать и хотя бы пытаться показывать своё наслаждение, которого, на самом-то деле, толком и нет.  — На меня смотри, — голос отца резок, звонок. Йорана, кажется, вообще не волнует происходящее, ничего не волнует, кроме краёв дырочки, плотно обхватывающих его горячую плоть. Фьора волнует это. Он смотрит на отца и просит взглядом прощения. Понимает своё положение в данной ситуации и не смеет не позировать на камеру — Видар не просит, он просто смотрит, этого достаточно. Ещё пару минут назад младший Ютул хотел получить отца в ответ, показать, что ему это тоже нравится, но тихая, тянущаяся боль внутри просто сводит с ума, и хочется только покоя. Чужие руки скользят по его спине, крепко сжимают бока и бёдра, насаживая раз за разом податливое, горячее тело. Мокрые шлепки бёдер мешаются со стонами, и только в голове Фьора к ним добавляется хруст конфет, глотки виски и режущий по слуху звук камеры. Все чувства обостряются, глаза желтеют. Нельзя. Нельзя показывать свою сущность. Приходится отвлечь себя, доставить хоть какое-то удовольствие. Рука своя скользит по животу и обхватывает ноющий от непостоянного возбуждения член. Ласкает медленно и плавно, чтобы звуки в голове утихли на некоторое время, а тело начало слушать своего хозяина. Он считает до десяти — дешёвый трюк из психологии — жмурит крепко глаза на очередной вспышке, которая появляется где-то сбоку, выгибается в очередном крике и кончает себе в рук. Мышцы внутри сжимаются, обнимают член, не давая ему двинуться, пульсируют от каждого вздоха. Йоран не выдерживает напряжения, через силу делает финальный глубокий толчок и кончает. Заливает своей спермой нутро, наваливается сверху, почти придавливая парня к столу, и сжимает в ладонях ягодицы, раздвигая их, тиская. Стрелки настенных часов бесшумные, но Фьор слышит их стук. Видар ухмыляется молча, но Фьор слышит его смех. Из него плавно выходят, оставляя лежать грудью на столе. Он пытается уравновесить дыхание, успокоиться, перестать судорожно сжиматься — из-за этого семя начало течь по бёдрам. На несколько минут он полностью выпадает из мира, сосредотачивается на своих мышцах, теле и разуме. Не слышит каких-то заглушённых давлением разговоров и хлопок входной двери. Видар возвращается в гостиную, рассматривая полученные кадры. Он переводит взгляд на сына и поднимает уголок губ, когда видит треснутые ножки стола.  — Ты был на грани, — спокойно говорит мужчина, подходя к своей почти дотлевшей сигаре и делая последнюю затяжку. Тушит. Подходит к парню и заставляет выпрямиться. Наслаждается тихим ноющим стоном и смотрит в глаза.  — Если… если он расскажет… — сквозь частое дыхание Фьор запинается. Кашляет, когда дым выдыхают ему прямо в лицо.  — Он не доживёт до утра, — отвечает Видар. — Или ты думаешь, что я буду работать с тем, кто трахнул моего сына и заглядывается на мою жену? — он изгибает вопросительно бровь и подталкивает сына в сторону. — Иди в душ, и чтобы до утра я тебя не видел. Фьор упирается рукой на спинку дивана, переводит дыхание и молча удаляется за дверь ванны. К чёрту эту популярность.