Депривация текста

Наш автор просто пишет все, что хочет. Ему какое, извините, дело — театр фарса голову морочит, театр масок снимут черно-белым; спектакль начался, теперь нам не поможет ни «желтый дом», ни «дурь», ни психиатр — к просцениуму и до самой ложи: Большой Анатомический Театр. Наш автор просто делает, что знает — он милосерден, так как сам уверен; он, вроде, смерти вовсе не желает, не лупит лбом об запертые двери, не жрет детей, не потрошит зверушек, полиция его не привлекала; он любит чай и неостывший ужин, он аутсайдер выпускного бала; такого бала, где танцуют тени, в ошметьях плоти, с оголенной костью… наш автор в близости всего одной ступени — навстречу выйдем и потащим в гости. Наш автор полагает, мы не слышим; не чувствуем, не знаем, не желаем. Открытый файл — белой с черным крышей, в полы полей уткнемся и растаем… а если что, то есть табличка «правка», не кровью ж писано, за пять секунд сотрется… нет, он не болен (загляните в справку); он не усмотрит в зеркале уродца. Вполне свободен — взаперти не прячут, на жертвенном костре другой ягненок, его руками артобстрел не начат; нет немоты, и голосок не тонок, и пены в шторм, блюя, не нахлебался; и не был бит — «за все» и «потому что»… и вот не то, чтоб автор не старался не тыкать нас в писательские нужды; дает развиться, проверяет факты, не заставляет следовать дороге — но коль ты слеп, ползешь уже хоть как-то, перебираясь в клетку «недотроги». А там, надежда есть, «еще забудет…» — «всерьез так думаешь?» — «не сыпь мне соль на раны». «Его читатели…» «Достойнейшие люди». «Трагедию добил. Осталась драма».