Артиллерист, где же твоя артиллерия?

      Когда ему сообщают новость о рождении его первого ребёнка, Михаил издаёт не то сдавленный вздох, не то стон разочарования. Девочка. Вот ещё. Все его поздравляют, он натягивает на себя улыбку и сквозь зубы бормочет благодарности, но всё ещё чувствует себя несчастным. Девочка. У Константина есть Павел, у Николая — Александр, а у него — Мария.       Брат Александр тоже поздравляет его. В семье они называют его Ангелом, потому что в нём действительно есть что-то внеземное и мистическое. Он долго расспрашивает о здоровье маленькой Марии. Непонятно зачем. Михаил не в силах с ним перепираться и отвечает, что здоровье у новорождённой не такое крепкое как хотелось. Он видит печаль в глазах императора и небрежно роняет:       — Разве это важно?       — Ещё как, мой дорогой брат, в здоровье детей заключается счастье.       У Александра умерли две, нет, три дочери. Из уважения к нему Михаил соглашается, и дальнейший разговор проходит в совершенно другом русле, но напоследок Ангел добавляет:       — Я вижу сейчас в тебе смятение, но надеюсь, что смысл моих слов дойдёт до тебя как можно скорее.       Простившись с императором, Михаил ловит себя на мысли о лицемерности этого высказывания, особенно от человека, который оборвал его единственную надежду на счастье, мягко, в своей привычной манере, приказав жениться именно на Шарлотте, хотя знал, что Михаил любит другую. Михаил вставал перед ним на колени. Михаил умолял не губить жизнь ни ему, ни принцессе Вюртембергской, но Император не отменил приказа. Он помнил о своенравии Константина и о том, как он поступил с нежеланной принцессой, видимо, надеясь, что Михаил окажется другим или что давление со стороны остальных родственников, особенно maman Марии Фёдоровны, заставит его забыть о прошлых любовных мечтаниях. Михаил подчинился. Ему хотелось, чтобы его пожалели за столь ярый акт самопожертвования во имя репутации дома Романовых. Но нет. Все продолжают восхищаться юной великой княгиней Еленой Павловной, тем, какая она начитанная, умная и красивая, и при каждой новости о том, что её обижают, без всяких колебаний встают на её сторону. Оправдано, наверное. Михаил не хочет думать, о том, что кто-то ещё может быть несчастнее его.       Его брат, Николай Павлович, прерывает любые жалобы на Елену, повторяя одни и те же слова, некогда сказанные его женой. Если убрать все риторические восклицания и вздохи, то смыл их оставался следующий: Михаилу надо раскаяться перед великой княгиней, сознаться ей в любви к другой женщине, но поклясться, что он исправится, и начнёт всё заново. Успокоив волнующуюся Елену, он принесёт счастье в её сердце. А если она будет счастливой, то и он заживёт счастливо. Слова, очевидно, сказанные счастливым человеком. Михаилу приятнее считать себя жертвой несчастных обстоятельств. Так легче жалеть самого себя, потому что больше некому. Они переходят на другую тему, Николай желает здоровья его дочери, и, зная, что Михаил хочет сына, советует ему попробовать ещё раз.       Михаил пробует. Раз и ещё раз.       Так на свет появились Елизавета и Екатерина.       Дети не скрепляют их брак — даже наоборот, у великой княгини ухудшается самочувствие. Михаил отпускает её на лечение за границу, не просто так, а со скандалом, о котором никто не говорит, но все пишут. Он знает, как важно для Елены общественное мнение, и появление великой княгини без мужа на заграничных водах могло привести, если не к открытому осуждению, то к перешёптываниям за спинами. Он не едет с ней. Он хочет ехать в совершенно в другое место — на войну, на Кавказ.       Поначалу чувство принадлежности к огромной машине государственной армии его радует, но потом оно приводит в ужас. Потому что полилась кровь. И то, к чему его готовили с самого детства, то к чему он стремился всю свою жизнь, оказалось страшнейшим кошмаром.       С мест боевых действий Михаил пишет своей жене письмо, наполненное скорее шаблонными нежностями, нежели настоящими чувствами. Он получает ответ, не менее тёплый. Это кажется странным. За первым письмом летит второе, третье, четвёртое. Елена пишет ему каждую неделю, Михаил едва успевает отвечать ей через неделю — уж слишком много работы на него свалилось. Он возвращается в Петербург. Николай встречает его с распростёртыми объятьями и благодарит его за службу. Все ужасы войны забыты, и Михаил чувствует себя как тогда, в декабре 25-го, когда он преданно выступал на стороне Николая. Это прекрасное ощущение неизмеримой признательности и благодарности Императора своему преданному слуге почти делает его счастливым.       Его ведут в детские комнаты, где ждут его дочери, Мария узнаёт его сразу. Он умиляется их играм в куклы. Этим малюткам никогда не суждено будет узнать те радости победы, они никогда не поймут красоту фрунта на парадах, а он никогда не сможет их научить военным премудростям. Их мир и их будущее принадлежат Елене, и это не может не расстраивать Михаила.       Пусть в письмах он зовёт её вернуться назад, в надежде, что теперь они станут общаться по-новому, но при встрече его ожидало разочарование. В её взгляде не было ни гнева, ни скорби, лишь невыразимая тоска. Михаил понял, что Елена всё теперь знает, наверное, кто-то из сестёр рассказал ей о его влюблённости. Почему же она тогда вернулась? На этот вопрос был дан ответ в одном из донесений о разговорах великой княгини со своими родственниками. Те чётко дали ей понять, что, если она перестанет быть членом императорской семьи, её возвращение домой не будет приветствоваться. Михаила обрекли остаться с Еленой до самой смерти.       По напутствию Николая Михаил и Елена учатся обедать вместе при гостях. Так Император надеется свести будущие конфликты и скандалы на нет. Скандалы действительно больше не повторяются, но только потому что отношения Михаила и Елена перешли на новый уровень теплоты в письмах, но равнодушия при встрече. И ни Император, ни, кажется, Господь Бог здесь ничего уже не сделает.       Елена начинает воспитывать его дочерей, Михаил погружается в воспитание кадетов артиллерийских училищ, находящихся под его ведомством. Это потом они будут с благодарностью писать, каким он был милосердным и добрым к ним, а сейчас они боятся его, перешёптываются за спиной и сочиняют анекдоты. Как будто смех спасает их от муштры. В порядке, в эстетике ровных пуговиц на мундирах, в том, чтобы солдаты верно исполняли свой долг — в этом Михаил видит силу армии. Хороший солдат — автомат, в котором нет ничего человеческого. Такая дрессировка достигается потом и кровью — Михаил готов запалить такую цену. Но только единицы это понимают, а потому младший брат, конечно же, сын Павла Петровича и его любви к военным парадам. А Николай? Нет, Николай не такой — он мудрый монарх и защитник русского народа. Михаилу же досталась неблагодарная работа. Слова: «Я хочу, чтоб не меня, а брата любили» он говорит вполне искренне, ожидая слова поощрительной жалости. Но никто и не думает о таком. Брат любит его, но больше он любит свою семью и своих детей, своих четверых сыновей.       У Михаила остаются Мари, Лили и Катя, и даже то, что Елена составила им жёсткое расписание и строгий распорядок дня, не помешает ему в её отсутствие баловать их. Мари любит клубничное варенье, Лили — смородинное, а Катя приходит в восторг, когда ей дают пастилу. А Papá любит, когда на его усах остаются «усики» от крема, и он под звонкий хохот высовывает свой большой язык, чтобы слизать их. Елена в курсе этого. И она этому не рада. Из-за этого она с ним даже ссорится, но Михаил быстро уступает, потому что ему легче потом подкупить гувернантку, чтоб та не писала всяких гадостей, чем опять скандалить с женой. В любом случае, обучение его дочерей боевым сигналам, ещё одна причина гордости Михаила, у него никто не отнимет.       Цесаревич находит его сам. Подталкиваемый семейными слухами о печальной любви его дяди, он садится рядом и рассказывает о своей несчастной привязанности к простушке Осиповой. Глаза Михаила загораются, а на лице появляется задорная улыбка. Он хлопает племянника по плечу, одобрительно поддакивает ему лишь ради того единственного момента, когда Саша, выслушав его историю, поднимает брови вверх и жалостливо мычит:       — Бедный дядя Михаил!       Михаилу нравятся эти слова, хотя он и понимает, что Александр жалеет себя самого, а не своего дядю. Кажется, они находят общий язык, и оба одновременно замолкают, когда в комнату входит Николай. Брат догадывается о чём они говорят, и вскоре об этом узнаёт и его жена. Цесаревич сразу холодеет к нему, проскальзывает фраза: «Вы сами виноваты в своём несчастье». Наследника отправляют за границу. Император имеет с Михаилом неприятный разговор, после которого Михаил чувствует себя одиноким.       Дочери вырастают слишком быстро. И вот Елена уезжает с ними за границу, откуда они пишут ему небольшие письма, в которых он каждый раз читает «Дорогой Papá», «Не забывай нас, Papá», «Мы вас обнимаем, Papá». Мари описывает ему, как они спускались с горы, вкладывая в эти строки всё своё волнение, ведь всего одна ошибка извозчика, и они бы улетели в бездну, из которой «вы, дорогой Papá, нас бы никогда не достали». Лили пишет быстро, это видно по тому, как строчка к концу съезжает вниз, она не любит столь шумные курорты, и просит больше книг, любит читать. Кати с детским восторгом чирикает в своём письме о море. Рано или поздно эти уроки с боевыми сигналами становятся не более чем шалостью, оставшейся в детстве на место которым приходят недетские проблемы. Михаила беспокоит слабое здоровье Мари, волнует, каким будет Адольф Нассауский, и за кого выйдет замуж Катя. И когда из Висбадена летят радостные новости о беременности Лили, он чувствует, что для личного счастья ему не хватает всего лишь того дня, когда они соберутся все вместе: он, его дочки их дочери и, скорее всего, сыновья. От нетерпения чешутся руки.       Николай останавливается у порога комнаты. Михаил вскакивает и спрашивает:       — Ну, какие новости? Я стал дедушкой?       Брат не находит, что сказать, и со слезами бросается ему на шею.       Так Михаил узнал, что теперь нет ни Лили, ни его внучки.       Со всех сторон он слышит: «Бедный Михаил Павлович», но от этих слов ему становится не по себе. Они, отголоски жалости к самому себе, теперь напоминают ему о действительно настоящем горе.       Здоровье Марии всё ещё его беспокоит, он получает еженедельные отчёты от врачей. На ум приходят те самые слова Ангела. А ведь он был прав. Заверения Вилле, старого доктора Ангела, о выздоровлении Мари успокаивают его. Ненадолго. Елена чётко и ясно пишет ему, что их дочь больна чахоткой. Он бросает все свои дела и едет к ней в Вену. Мари лежит на подушках, едва шевеля головой. Её кашель по ночам мешает ему спать. Однажды, выйдя из своей спальни,он в коридорах встречает Елену. Её тоже мучает бессонница. Они немного говорят и вновь расходятся в разные комнаты.       Мари умирает спустя несколько дней у них на руках.       Они сидят напротив друг друга, каждый погружен в свои мысли. Голова Елены опущена, но она уже не плачет. Страшно терять дочерей, Михаил понимает это. Наверное, для неё это такое же страшное горе, как для него.       Михаил хочет ей хоть что-нибудь сказать, но язык не привык говорить с женой о таком, и он замирает с приоткрытым ртом.       Елена это замечает, она поднимает на него глаза, и он видит в её взгляде ещё большее беспокойство.       — У тебя… — она указывает на нос, Михаил вытирает его платком и на белоснежной ткани видит капли крови. Он задирает голову вверх и шипит, потому что сильно ударился о стену.       — Будь добра, позови, пожалуйста, доктора.       Елена быстро уходит в другую комнату. Михаил чувствует, как платок намокает от крови.       Ему тоже недолго осталось.       Но жалеть себя ему больше не хочется.