Broken time.

***

В тихих коридорах школы, в одном из кабинетов академии, в глухой давящей тишине сидел юноша, уже как почти что минуту не моргая и продолжая изучать содержимое бумаг. Зрачки красно-коричневых глаз сужены, бегают по каждой новой строке, словно пытаясь прожечь долбанный лист насквозь. Время… Сколько времени прошло? Час, два? А может и целая вечность? «Хоть бы успеть, хоть бы успеть!» — кричал его внутренний голос, навевая больше паники и растерянности. Хоть бы успеть закончить дело, небрежно кинув вещи в портфель и пулей выбежать из помещения. Помещения, которое стало для него испытанием. Но время никого не щадит. Даже когда являешься хранителем часов, ты всё равно раб этого времени. И вот глухую тишину нарушают тяжёлые шаги за дверью. Нет, нет, нет! Аканэ мечется, Аканэ окончательно теряется, Аканэ не знает, что ему делать, куда спрятаться… исчезнуть… Щелчок и ручка двери опускается плавно, не торопливо, как и сама дверь, которая вот-вот откроется, представляя взор на пару холодных голубых глаз, вызывая на коже такой же холод, как и в них самих. — Можно мне ещё немного времени? — автоматически протараторил Аканэ, вскакивая со стула. Его руки дрожат, роняя ручку на пол, которая издаёт характерный звук. Та пара холодных глаз внимательно изучает его, а затем в них появляется игривая искра и сами глаза прищуриваются. Твою мать. — Как так, как так…- протягивает насмешливый мягкий голос. Голос, от которого юношу пробивает в дрожь, вызывая толпы мурашек, особенно от спины и до самых ушей. В таком состоянии ему казалось, будто он не чувствовал лица.  — Аой, я же тебе говорил, чтобы успел вовремя. Красноволосый поднимает голову, смотря жалобными глазами на Теру, так и моля о пощаде. — Вы мне дали очень мало времени, поэтому я… — Аой резко прерывается, так и не договорив. Он не мог. Не имел права жаловаться. — Неужели ты меня считаешь виноватым? — спрашивает его Минамото с ухмылкой, а на его лице так и читался интерес и ожидание ответа, на который ответит вице-президент. — Н-нет, — ответил тот с запинкой. Ухмылка спала. Вмиг, и Аой спотыкается о стул и падает спиной на пол от удара, пришедший ему прямо в грудь. Жадно ловит ртом воздух, чтобы не задохнуться и поскорее выровнять дыхание. Теру подходит к стопке лежащих бумаг, беря несколько сразу и подходит к парню, специально ставя ногу ему на колено. Быстро пробегает по документам глазами, а затем небрежно кидает на пол, прямо на Аканэ. — Я давал тебе 2 дня на это, — с ноткой раздражения проговаривает Минамото, надавливая ногой на колено парня, ловя его болезненный вскрик. — Умоляй. Теру оскалился, Теру нравятся его крики и мольбы, Теру лишь сильнее это заводит. — Пр… Ай!..П-прости! Прошу, хватит! Аканэ мог дать отпор, мог скинуть ногу со своего колена, прекратив эту боль, но он не мог, не мог сопротивляться. По-крайней мере перед Минамото. Не имел права. Он наконец отходит немного назад, иронично с жалостью наблюдая за красноволосым. Тот переворачивается на бок, протирая рукой коленку, дабы по-быстрее избавиться от тянущей боли, издавая протяжный глухой болезненный стон. Рай для ушей Тэру. — Тц… Жалок. И снова удар, только уже по спине. Аканэ выгибается, открывая рот в немом крике. Красно-коричневые глаза наполнились слезами, но не имел права пустить их. Юноша так просто не сдаётся и через силу упирается руками об пол, чтобы встать. Такая игра нравилась Теру. Такая игра, чтобы сломать, заставив понять жалкую сущность и никчёмность. Аканэ поднимает свои напуганные глаза на Минамото. Стоит смирно, словно статуя. Одно движение и ему придётся ещё хуже. А руки предательски дрожат, а место ушиба на спине пульсирует и ноет. Тот с довольной улыбкой подходит к нему, дотрагиваясь холодными, гладкими пальцами шеи. Чувствует, как Аой дёрнулся, чувствует, как новая доза мурашек окутало его тело. Слышит его тихое порывистое дыхание и видит, как жар припал к его щекам. Теру поднимает руку и большим пальцем убирает мешающиеся мягкие волосы Аканэ, открывая себе вид на небольшой шрам. — Знаешь, нечисть бывает настолько жалкой, что ей можно овладеть и использовать с пользой. Но даже для этого ты низок, — твёрдо говорит светловолосый, собирая в кулаке волосы парня. Аой ничего не отвечает, но обида окутывает с головы до пят. Он злится, изо всех сил старается не показывать этого, но его сжавшиеся в кулаки ладони выдают его. Теру усмехается, знает эту реакцию, эту сдержанность. И эту безысходность. Минамото знает и ждёт, пока слова возражения вылетят из уст Аканэ, уверяя его, что совсем не так, что он может быть полезным. Но этого не происходит, видимо, прошлый раз послужил ему хорошим уроком, что когда надо — следует молчать. — Молодец, Аой, — говорит президент школьного совета, — Но ты вновь не справился со своими обязанностями. Ай-яй-яй, снова из-за тебя возникнут проблемы, — сильнее сжимает волосы и откидывает чуть назад, видя перед собой лицо. Аканэ шипит от неприятного ощущения и смотрит в ответ. Жалостно, с мольбой. — Прошу, отпустите, — стискивая зубы, проговаривает он. Ему больше ничего не остаётся, кроме как умолять и надеется. Надеется, что всё обойдётся. — Что же мне с тобой делать? — проигнорировав, задаёт вопрос Теру, но не Аканэ, а скорее, самому себе. Видимо, Аканэ не понимает через силу. Минамото похотливо улыбается и смело высовывает галстук из серой жилетки вице-президента. Тот не ожидал таких действий и лицо полностью краснеет от смущения и стыда. Аканэ не выдерживает и отходит назад, пытаясь оттолкнуть от себя. Минамото хмурится и грубо хватает руки парня, заламывая за спиной. Специально заламывает посильнее и снова слышит вскрик. — Теперь придётся за тебя доделывать работу. Эх, почему ты такой бесполезный? Когда таким стал? — светловолосый совсем не возмущается, даже не пытается понять, почему так происходит, потому что он знал, что почти что сломал его. Прекрасно знал, что не выдержит, сдастся и запутается в самом себе. — Я не бесполез-… Аканэ не дают договорить и жёстко припечатывают головой к стене. Висок запульсировал от удара и казалось, что внутри всё перевернулось. Из-за боли в голове подступила тошнота. Но Аканэ вытерпит. — Бесполезный. Как же бесит. И снова удар. Линзы очков на переносице с треском ломаются. Парень сильно ударяется носом, из которого выступила кровь, стекая вниз, пачкая белую стену. Ощущает кровь на своих алых губах и языком слизывает её. Чувствует на языке солоноватый, словно металлический стержень окунули в солёную воду, вкус. Чуть морщится от неприятного вкуса во рту, но не придаёт этому большого значения. — Я всё… исправлю. Обещаю. — Выдыхает он из последних сил. — А если нет? — насмехается Теру, не веря его словам. Аканэ хмурится. Теперь он серьёзен в правдивости своих слов. А время позволит всё исправить? — Исправлю. — Второй раз повторяет и ждёт ответа. Минамото устало вздыхает и швыряет того на пол. Присев около него, смотрит в его опустевшие глаза. Проводит пальцем по его губам и подбородку, слизывая кровь. — Сдайся уже наконец. Зачем терпеть… — Холодно отвечает Теру и встаёт на ноги. Спокойно уходит и перед тем, как оставить Аканэ одного на холодном полу в полутьме, ещё раз взглянул на него. Тот лежал и не шевелился, не взглянул в ответ, а продолжал «изучать» стену. — Подумай, как тебе дальше быть. — Напоследок бросает президент и закрывает дверь кабинета. Снова давящая глухая тишина. Снова только Аканэ и кучу разбросанных бумаг. Красноволосый переворачивается, скручиваясь и поджимая ноги к себе. Слушает ритмичное тиканье часов и мысленно отчитывает каждую секунду. Время никого не щадит. Секундная стрелка продолжала отчитывать остаток его жизни. Для него время скоро остановится. Аой так и не признался ему. Снова побоялся, снова струсил. Ему нравился Теру. И он не мог с этим ничего сделать. Эта пара холодных голубых глаз сломали его. Да и самого себя сломал. Как внутри, так и снаружи. Отнял у себя время, выбросил и уничтожил, и не сможет больше вернуть, когда оно так было нужно. Закрывая глаза, Аканэ всё хуже и хуже слышал тиканье часов. Напоследок взглянув на часы, даже сквозь поломанные очки, он видел, как секундные стрелки приближались к финалу. Свои чувства он унесёт с собой. Похоронит их за пучиной времени. В прошлом. И это единственное, чего Теру никогда не узнает.