Без проигравших

- ты хочешь стать моим парнем? сану не верит ему. смотрит исподлобья, красиво изогнув бровь и задержав в руке кухонный нож. ян серьёзен, конечно, как и всегда, вот только в этот раз его слова не воспринимаются как очередная доебка копа. их тупые шутки в порывах злости, которые сану не нравятся вовсе, а сонбэ ещё больше - сейчас совершенно не к месту. и сану это отлично понимает, даже не зная, как ещё избежать нарастающей между ними неловкости. как вообще себя вести, когда человек, что ещё год назад мечтал засадить тебя за решетку, а после с особым рвением настаивал на твоей казни - предлагает встречаться? ему самому неловко не меньше: сану понимает это по его поджатым губам и хмурому взгляду, направленном куда-то вглубь комнаты. взором гуляет по предметам, столу, разделочной доске, спарже, задерживает долгий взгляд на ноже, который сану теперь просто крепко сжимает и затем вновь отводит глаза, избегая этого зрительного контакта. сонбэ всегда так делал, когда был либо в чём-то неуверен, либо был чем-то смущен. - ты предлагаешь мне встречаться? ян резко тушуется, ломая губы в кривой улыбке и взглядом упираясь в пол. левая рука настойчиво прячется в волосах на затылке и сану с трудом удерживает себя от ласковой улыбки - этот жест сонбэ он всегда находил до невозможности милым. - а ты не хочешь? ну, чтобы у нас все было как у людей. - «как у людей»? - усмехается он. еще полгода назад ситуация между ними была - хуже не представить: побочные эффекты от принимаемых сану медикаментов, внезапное добродушие и абсолютно уебанское (как считал сану) благородие сонбэ, его частые перепады настроения из-за обострения, срывы, ссоры и скандалы, однажды доведшие сану до больничной койки и сердечного приступа. именно тогда, когда он впервые оказался в больнице, когда ян бережно держал его ладонь в своей, уложив его, задыхающегося, к себе на колени, что-то судорожно объяснял скорой. он гладил его по волосам, говоря, что последние несколько месяцев были замечательными и что они точно придумают, что им дальше делать как только сану поправится. а накануне перед этим сану его поцеловал. случайно, если можно так сказать. тот поцелуй скорее подразумевался как издевка или какой-то несущественный вызов, и он не хотел именно «целовать», то есть, не вкладывал в данный жест никакого романтического порыва. грубо прижался и планировал тут же отстраниться, пока на его коротко стриженный затылок не легла ладонь сонбэ, не давая отпрянуть. другая его рука сжимала воротник осеннего пальто, а сану так и стоял в проклятом ступоре, чувствуя, как губы его «бывшего» врага терзают его собственные. тогда все закончилось тем, что ян сам отскочил от него как кипятком ошпаренный. и не успел он и сказать и слова, как сану уже скрылся за дверью. тем вечером они так и не поговорили об этом, молча и с абсолютным равнодушием во взгляде друг друга разбрелись по комнатам. а на следующий день, сонбэ уже целовал его руку, водил носом по тыльной стороне ладони и что-то шептал, пока сану в полуобмороке пытался сообразить хоть что-то, щурясь на яркие лампы в больнице. с тех пор в их отношениях всё совершенно... не так, как было когда-то. ян стал меньше доебывать его с таблетками и больше не попрекал гнетущим прошлым. а в сану, в свою очередь, самоубилась и уничтожилась вся его ирония, с которой он раньше отвечал на заботу яна. появились неуверенные «спасибо» и «прости» в их повседневных разговорах, фирменный взгляд «с вызовом» у сану материализовался во что-то более менее нейтральное, а сонбэ наконец не хватался за рукоять пистолета и менее чутко стал спать по ночам. за одним таким месяцем прошло два, а за двумя - еще четыре. и за это время их взаимоотношения из статуса «убью тебя ночью, больной ублюдок»переросли во что-то более менее: «как дела на работе/университете». и хоть сану по прежнему ощущал на себе недоверчивые взгляды, особенно когда брал в руки нож, он отлично (пусть и абсолютно безрадостно) понимал, что больше не испытывает прежнего раздражения, разве что редкие порывы гнева, диктуемые его веселым диагнозом из трех букв, иногда мешали им двоим уживаться. но в остальном, они вполне бы могли сойти за хороших знакомых. вот только «хороших знакомых» не зажимают по углам квартиры, случайно целуя куда придется. «хорошим знакомым» не делают глупые комплименты и не сидят с ними на диване, сложив голову на плечо и ощущая приятный вес чужой макушки на своей. с ними нет неловких касаний пальцами друг друга и каких-то ненавязчивых ухаживаний друг за другом, заключающихся в поправлении воротника или неровно лежащей пряди. и сану это понимал просто замечательно. четко осознавал, на что это с каждым днем становится похоже, но между ними все равно продолжала быть та комфортная грань, пересечь которую бы значило совсем другой вид отношений. и ему было вполне удобно: ощущать ласку, высказывать её самому, но при этом оставаться в рамках «просто знакомых» или «сожителей». но с каждым днем последние несколько недель это начало тяготить, молча подойти и поправить галстук на чужой шее уже казалось недостаточным. он стал задерживать ладонь на чужой груди каждый раз, якобы разглаживая мятую рубашку, бросать короткие взгляды на изумленное (и такое красивое, боже) лицо сонбэ, что то и дело дергал рукой в каких-то неясных порывах, будто хотел взять его руку в свою. он ходил на учебу, восстановившись в университете, а после спешил сюда не чтобы сесть за курсач, а приготовить какой-то мало мальски простой ужин... лишь потому что ян как-то сказал, что устал постоянно ужинать какой-то херней быстрого приготовления. ян же в свою очередь дал ему возможность свободно передвигаться, взяв на себя всю ответственность. и пусть сначала это его благородство бесило ужасно, то чуть позже оно начало казаться не таким уж и навязчивым. сонбэ реально хотел ему помочь. подвозил до психотерапевта по вечерам, иногда подкидывал до универа и старался аккуратно его поддерживать во время депрессивных эпизодов. оберегал от каких-то триггеров, осторожно приобнимал, когда сану вперившись взглядом в стенку залипал на несколько часов из-за нервного истощения. они выяснили, что смотреть идиотские фильмы плечом к плечу довольно удобно, смеяться и случайно шлепать своего соседа рукой по колену забавно и безобидно. как и водить носом по чужому оголенному плечу, потому что робкие поцелуи на горячей коже ощущались до того приятно, что чем ниже сползал ворот с плеча, тем лучше оно было. хотя сонбэ скорее просто казался губами, упрекая его в разврате, нежели реально целовал. в последний раз в губы они целовались осенью. - то, что происходит между нами всю последнюю неделю, это... - сану выныривает из своих мыслей, отвисая где-то посреди речи яна, что по прежнему стоит перед ним почесывая затылок. - клянусь, сану, я не притворяюсь. ты мог бы подумать, будто я что-то замышляю, но на самом деле я совершенно искренен перед тобой. чем больше времени проходит, тем спокойней мне от мысли, что я возвращаюсь в дом, в котором есть ты. и ловить твой взгляд, чувствовать, как ты касаешься меня и прогорать с того, что я влюбляюсь и принимаю все твои недостатки. если это был твой план, то я могу тебя только поздравить, у тебя получилось. ты... победил. сану ощущает какое-то неясное чувство дежавю, когда слышит эти слова. он медленно встает из-за стола, кладя нож на доску и наконец оказываясь вплотную к сонбэ, что наконец-то смотрит не куда-то в сторону, а прямо ему в глаза. - скажи еще раз то, что ты спросил вначале. - ты хочешь стать моим парнем? - может быть, - сану скалится игриво, на что человек перед ним улыбается, качая головой. в этот раз ян целует его первым, уже без всей этой грубости и желания перехватить инициативу. он просто касается его горячих губ своими, обхватывая красиво лицо напротив ладонями. пробует на вкус, сминая чужие губы и через улыбку разрывает поцелуй, когда сану придвигается ближе, кладя руки ему на плечи. - скажи же, что это не часть твоего плана. - нет, «главный детектив», мимо. ищите новую работу или возвращайтесь в сеул. - не хочу в сеул. и отдергивать себя от поцелуев с тобой тоже больше не хочу. черт возьми, сану, что же ты наделал?.. как тебе это удается. - я просто слишком идеален для всех вас. он улыбается, когда слышит теплый смех сонбэ и млеет как подросток, когда тот прижимается своим лбом к его. умиротворение просыпается где-то глубоко внутри, вместе с верой в искупление, которую ян в него вселил. и он выдыхает: - будем вместе. между ними трупы, тяжелое прошлое, потери и желание излечиться от боли в груди.