Red daisies

      Уилл был уверен, что с ним такое никогда не произойдёт. Он слишком интересовался учёбой и своим будущем, чтобы думать об отношениях, а уж тем более о неразделенной любви. Но это случилось. Не повезло мальчику влюбиться в Билла Денбро.       Год назад на уроке истории он впервые заметил, какая очаровательная улыбка у Денбро и как появляются ямочки на его щеках. На мгновение ему стало тяжело дышать. Он почувствовал боль в груди и что-то приближающиеся к горлу. Уилл отпросился у учителя в туалет. Там он впервые выплюнул белоснежные лепестки ромашек.       Ромашки, как банально. И через-чур идеально. У Билла всё было идеально. Идеальные родители, идеальные оценки, идеальная девушка. Девушка… Каждый раз, когда она подходила близко к Денбро, обнимает его, берёт за руку, целует. Уилл не может просто уйти и не вызвать подозрений, ведь они друзья детства. Он смотрит на это и улыбается, игнорируя боль в груди и распускающиеся цветы внутри. Билла все любили, а он относился ко всем с добротой. С каждой его улыбкой в его сторону Байерсу становилось трудно дышать. Стебли с каждым разом всё сильнее и сильнее сжимали сердце, а лепестки уже были с каплями крови.       Он снова задержался после уроков, чтобы выплюнуть ромашки. Горло раздирало, он дышал через раз, смотря на кровавые лепестки ромашек, всё ещё не веря, что такое могло произойти с ним. Сквозь шум в ушах он услышал, что кто-то вошёл и он поднял голову на виновника его уединения, всё ещё тяжело дыша.       — Уилл, что с тобой? — это был он. На удивление стало легче дышать, а путы вокруг сердца ослабли, давая допуск к кислороду. Билл ничего не понимал. Он смотрел на бледного Байерса, замечая кровь и лепестки цветов. Он знал, что это такое, понимал, но не мог поверить, что такое произошло с его другом с детства.       — Никому не говори, — только и смог хрипло проговорить Байерс. Денбро обещает помочь, с чем сможет. Обещает узнать кто этот человек, если Уилл сам не скажет, найти его и поговорить. Обещает помочь разобраться с 'виновником' при надобности. Он не знает, что он и есть этот самый виновник.       С того дня Билл стал чаще проводить время с Уиллом. Разговаривать, смеятся с ним, касаться своей тёплой ладонью его плеча. А Уилл не мог. Боль в груди становилась почти невыносимой, дышать становилось труднее, а лепестки выходили уже со сгустками крови. В какой-то момент он не выдерживает и отпрашивается с уроков домой.       Он забегает в квартиру даже не пытаясь узнать, дома ли мать. Несётся в ванную комнату, на ходу снимая с себя куртку вместе с рубашкой. Он склоняется над раковиной, кашляя, высвобождая лепестки красных ромашек. Кашляет до хрипоты, пока из горла не вылетает небольшой бутон белоснежной ромашки вместе с кровью.       Это точка невозврата.       Уилл смотрит в зеркало и видит лишь пустые глаза и бледное, вымученное лицо. Боль в груди невыносима. Руки трясутся, глаза уже ничего не видят. Очередной приступ. Он уже не может. Ему тяжело. Ему хочется кричать, ломать всё вокруг, рыдать.       И он кричит. Кричит до хрипоты, надрывая глотку, царапая бледную грудь, пытаясь выдрать цветок с корнем. Он уже сплёвывая почти полностью кровавые цветы. Он кричит и рыдает, не может сдержаться. Голос срывается, глаза не видят, ноги не держат. Стебель сильнее сжимает лёгкие, мешая дышать. Он уже задыхается, когда в ванную врывается Джойс и видит его всего в слезах, крови и лепестках кровавых ромашек вокруг. Она садится рядом с ним на пол и обнимает, шепча, что всё будет хорошо, но по её щекам катятся слёзы.       Спустя две недели он возвращается в школу и не видит Билла два урока и стебли немного ослабевают, но шипы становятся ядовитыми. Кажется, что всё начало налаживаться и то была просто лёгкая детская влюблённость. Но Денбро приходит к третьему уроку после дантиста и горло снова начинают щекотать лепестки ромашек.       Он снова стоит в туалете после уроков и выплёвывает уже большие бутоны, сдерживая рыдания, чувствуя, как стебли душат его, всё глубже вонзая шипы в сердце. Слёзы уже катятся по щекам, а в голову приходит совершенно безумная мысль.       Билл успевает вовремя. Снова идёт в туалет в надежде найти там Уилла. И он его находит. С канцелярским ножом в руках, закатанными рукавами рубашки и красными цветами вокруг. Он подбегает к нему выбивая нож из рук, крича о том, что же творит Уилл и обнимает рыдающего Байерс. А стебли всё сильнее сжимают сердце и лёгкие, пуская шипы всё глубже и глубже и подходя к горлу, просясь наружу.       Уилл уже не может, ему тяжело, больно и нечем дышать. Бутоны уже давно не белые, а красные, большие. Вместо лепестков иногда выходит только кровь. Он приходит домой и говорит матери, что хочет сделать операцию. Джойс стоит посреди маленькой гостиной, словно громом поражённая. По её щекам катятся слёзы, но она подписывает все нужные бумаги.       Ему страшно. Он точно не знает, что потом будет.       — Ты готов Уилл? — спрашивает врач, а Байерс вместо ответа встаёт и следует за женщиной с печальной улыбкой в операционную. Ещё несколько врачей здороваются с ним и он слышит, как кто-то говорит, что его ситуация запущенная и операция будет тяжёлой. Он делает вид, что этого не слышит и ложится на хирургический стол, ожидая начала операции. Ему вкалывают анестезию и он проваливается в безболезненный сон без сновидений.       Странное чувство лёгкости, забытое за этот год, заставляет его раскрыть глаза и осмотреть палату, в которой он находится, замечая на мать. Она сидит рядом с его койкой и беспокойно разглядывает его лицо. Он начинает кашлять, но ему уже не больно и цветы не лезут наружу. В тишине шёпот Джойс слышится как крик:       — Уилл, что ты чувствуешь?       — Ничего.       Ни-че-го.       Она плачет, закрывая рот рукой не веря, что позволила такому случится с его мальчиком. Она не могла поступить иначе. Не могла потерять ещё одного сына из-за этой болезни, из-за этого проклятия. А Уилл ничего не чувствует. Ему плевать. Он смотрит в потолок уже не понимая такой реакции на его исцеление.       Он возвращается в школу через месяц с ещё незажившим шрамом на груди. На него смотрят, как на музейный экспонат, но ему уже плевать. Уилл решает зайти в туалет перед первым уроком и видит его. Билл склонился над раковиной, дрожа всем телом, хрипло дыша, выплёвывая лепестки незабудок. Он замечает Байерса и старается скрыть лепестки, но руки дрожат и не слушаются, а цветы душат изнутри. У него ничего не получается. Уилл безразлично смотрит на это, ничего не чувствуя. Он замечает, что цветы, вылетающие из горла некогда его друга детства и самого любимого человека…       — Незабудки. Мои любимые.