На это уходит год

      Проходит неделя, прежде чем он, наконец, здоровается с тобой.       Ты согласилась стать временным помощником менеджера команды «Черные шакалы», но только потому, что тебя попросила твоя подруга, которая в последнее время была немного напряжена из-за работы. Не то чтобы ты винила её в этом, ведь быть менеджером команды V-лиги было не самой лёгкой работой в мире. Чтобы помочь ей расслабиться, ты взяла на себя, как можно больше её обязанностей — раздавала бутылки с водой и полотенца, когда они были необходимы.       Первое, что ты заметила — это то, насколько все в команде были дружелюбны. Особенно громкий и неудержимый Бокуто, а также восторженный Хината, который громче всех приветствовал тебя, когда ты вышла на площадку со своей подругой в первый день.       Возможно, именно из-за присутствия общительных товарищей по команде, ты всегда замечала кудрявого черноволосого парня, стоящего в стороне и старающегося ускользнуть от твоего внимания. Атсуму, связующий команды, заметил, что ты часто бросаешь взгляды в его сторону.       — О, это Сакуса, — сказал он, поворачиваясь, чтобы помахать товарищу по команде, — эй, парень, иди сюда и поздоровайся уже!       Но он не поздоровался с тобой ни в тот день, ни на следующий. И только шесть дней спустя, когда вы оба пришли на площадку в одно и то же время, он, наконец, ответил на приветствие, которые ты дарила ему каждый божий день.       — Привет, — тихо произносит он, отводя взгляд и дёргая за уголок своей маски. Ты улыбаешься и не можешь избавиться от ощущения, что одержала маленькую победу в игре, о которой даже не подозревала. ***       Проходит месяц, прежде чем вам удаётся поговорить с ним.       Ты сидела на трибунах, наблюдая за тем, как твоя подруга оживлённо болтает с командой. Она читала собранные ей заметки о том, кто будет их соперником в следующей игре. Ты с удовольствием помогаешь раздавать полотенца и бутылки с водой, но технические аспекты этого вида спорта пролетают мимо тебя, поэтому ты решила посидеть в стороне и оставить это своей подруге.       Пока все остальные обсуждали тактику, ты достала книгу и начала её читать. И ты клянёшься, что всё это время, чувствовала, как кто-то наблюдает за тобой. В конце концов, ты резко поворачиваешь голову, чтобы, наконец, увидеть того человека, что так долго и тихо находился рядом с тобой. Сакуса быстро отводит взгляд, натягивая маску чуть выше. Ты ломаешь голову над тем, как начать разговор, чтобы хоть как-то разрядить внезапно возникшую неловкую атмосферу.       — О… Привет, Сакуса, — мягко улыбаясь, говоришь ты. Ты указала большим пальцем на его болтающих товарищей, — разве ты не собираешься присоединиться к собранию команды?       Он качает головой, не глядя на тебя:       — Атсуму всё обсудил со мной этим утром.       — Оу, — ты начинаешь нервно перебирать пальцы, замечая, что он смотрит на твою книгу. Ты начинаешь думать, как можно вывести его на разговор, — любишь читать?       Он смотрит на тебя, а затем опускает свой взгляд на твою книгу, снова встречаясь с твоими глазами, пожимает плечами:       — Иногда.       Вот так всё и начинается. Ты называешь несколько названий книг, которые недавно прочитала. Смотришь на него, чтобы спросить его о книгах, которые прочитал он. Сначала всё происходит очень медленно и затянуто, но со временем он начинает всё больше раскрываться, отвечая на твои вопросы не просто односложными ответами. Через несколько минут ты понимаешь, что остальная часть команды затихла. Ты поворачиваешь голову в их сторону, и все взгляды устремлены на тебя.       — Как ты это сделала? — с недоумением спрашивает Атсуму.       — Э-э… о чём вы? — ты вдруг чувствуешь себя неловко, хотя понятия не имеешь почему.       Связующий команды указывает на Сакусу:       — Он даже с нами так много не разговаривает! — заявляет он, уставившись на своего товарища по команде полуобиженным взглядом. — В чём дело, старик? Неужели мы действительно такие скучные?       Сакуса снова пожимает плечами, смотря куда-то вдаль.       — Иногда, — отвечает он. Ты не можешь увидеть, улыбается ли он, но готова поклясться, что замечаешь, как уголки его глаз слегка приподнимаются. ***       Пройдёт полгода, прежде чем он возьмёт тебя за руку.       Теперь, когда лёд между вами, наконец, сломан, ты всё больше и больше наслаждаешься обществом Сакусы. Это не значит, что вы всегда ищете встречи друг с другом — вы просто продолжаете приходить и уходить из спортзала в одно и то же время. Но даже обычной прогулки до автобусной остановки, было достаточно для того, чтобы вы смогли пообщаться с ним. Вы говорите буквально обо всём: начиная с книг, заканчивая вашими планами после колледжа. Правда, у вас, кажется, не так уж много общего, но его спокойное, неторопливое поведение заставляет тебя чувствовать себя комфортно, разговаривая с ним о чём угодно.       И он, кажется, тоже так думает, потому что от него больше не дождёшься односложных ответов ни на что. К этому времени, ты уже вполне уверена, что можешь смело назваться его другом. Когда вечером вы выходите из спортзала, ты говоришь ему об этом.       — Что? — быстро заморгал он.       — Я сказала, что мы друзья. Ведь так?       Ему требуется время, чтобы ответить. Он откашливается, чешет подбородок под маской, но когда он, наконец, говорит, в его голосе нет ни грана сомнений:       — Да, мы… друзья.       Что-то заставляет твоё сердце биться быстрее, когда ты слышишь эти слова. Ты замечаешь, что он медленно вынул руку из кармана, позволяя ей повиснуть рядом с собой. Не желая вдаваться в подробности, ты не предпринимаешь никаких попыток принять её, но и не можешь отвести взгляд. Только, когда ты уже больше не можешь выдержать этого напряжения между вами, ты, наконец, нерешительно протягиваешь руку, чтобы коснуться его руки своей.       Он вздрагивает и отдёргивает руку, будто его ударило током. Твоё сердце замирает.       — П-прости, — бормочешь ты, уставившись на землю. Он что-то протянул тебе. Тебе нужно хорошо присмотреться, чтобы увидеть, что это — крошечный флакончик дезинфицирующего средства для рук. Поначалу до тебя не доходит, что он пытается тебе сказать. Но вскоре, всё-таки понимаешь. Ты смеёшься, когда берёшь бутылочку и втираешь несколько капель этого дезинфицирующего средства в руки.       — Теперь я могу взять тебя за руку? — Дразня, спросила ты. Он что-то бормочет, почесывая затылок. — Что?       Сакуса колеблется, но всё-таки протягивает руку на несколько сантиметров к твоей:       — Я сказал: «Хорошо»       Ты берёшь его руку и успокаивающе сжимаешь, а на лице выступает испарина. Сначала ты задаёшься вопросом: «Не ошиблась ли ты?». Ведь он так напряжён, что ты готова поклясться, он вот-вот взорвётся от того, как сильно дрожит его рука. Пройдя несколько метров по тротуару, Киёми сжимает твою руку в ответ. ***       Пройдёт год, прежде чем он поцелует тебя.       Все ваши ежедневные разговоры, какими бы незначительными они не были, переросли в нечто большее. Кажется, всё, что ты делаешь, интересует его: будь это то, как ты смеёшься или то, чем ты увлечена. Вы уже так хорошо знаете друг друга, и, хотя официально вы не встречаетесь, кажется, что это должно быть именно так. Товарищи по команде постоянно бросают на вас многозначительные взгляды, когда видят вас рядом, как будто знают то, чего не знаете вы.       В тот вечер вы, как всегда, вместе идёте на автобусную остановку, но на этот раз что-то кажется тебе другим. Он не так много отвечает на твои комментарии, а говорит односложно, так же как и тогда, когда вы впервые заговорили. Сакуса всегда был несколько тихим, но ты чувствуешь, что с ним что-то не так.       — Киёми, — говоришь ты, бросая на него любопытный, и слегка встревоженный взгляд, — всё в порядке?       Он испуганно вздрогнул, будто не понимал, что ты стояла там всё это время. Будто до этого он разговаривал с призраком.       — Я в порядке, — сказал он. Ты не упускаешь его взгляда, который он бросает через плечо. — Но я подумал, что сегодня мы могли бы пойти домой другой дорогой. Эта более…живописная.       Ты поднимаешь бровь. Живописные виды — это не то, к чему он проявлял особый интерес за всё то время, пока вы общались. Что-то с ним определённо происходит, и ты была полна решимости, выяснить, что именно.       — Конечно, — не задумываясь, ты соглашаешься. Он указывает совершенно другой путь, не тот, который вы обычно выбираете.       Вскоре становится ясно, что вы направляетесь не к автобусной остановке. Вдоль этой дороги всё больше росло деревьев и цветов. Он берёт тебя за руку — довольно редкое явление, несмотря на то, что он уже привык к этому — и тянет тебя с тропинки к реке. Ты знаешь эту реку — автобус всё время проезжает через неё по мосту, но ты никогда раньше не видела её вблизи.       Как только вы оказываетесь на берегу реки, он прочищает горло, почесывая подбородок под маской. На этом этапе вашей дружбы ты распознаёшь это как признак нервозности.       — Киёми, что все это значит?       Он опускает руку, но твою руку он всё также держал.       — Просто, — говорит он чуть тише обычного, — мы уже некоторое время друзья. Так ведь?       Ты внимательно наблюдаешь за ним, будто пытаясь расшифровать его слова, и, наконец, понять, что же на самом деле он пытается тебе сказать.       — Да.       — И мы всегда будем друзьями, надеюсь, — продолжает Сакуса. — Но что, если …это изменится?       Твоё сердце уходит в пятки. Так вот, что это было.       — Ты больше не хочешь быть друзьями?       Его глаза расширились:       — Нет! Я не это имел в виду. Я просто … думал…       Ты мягко улыбнулась:       — Ясно.       — Если ты не хочешь, то всё в порядке, я могу и не спрашивать…       Его рука очень тёплая, он вспотел, но сейчас, похоже, это его не особо беспокоит. После долгой паузы ты всё же решаешь снова спросить его:       — Сакуса, что…       — Ты пойдёшь со мной…? — быстро протараторил он.       — Что? — непонимающе заморгала ты.       — Хм, — он вновь почёсывает подбородок и бормочет так тихо, что ты едва слышишь его, — ты…пойдёшь куда-нибудь…со мной? Если тебе это неинтересно, то не обращай внимания. — Он ещё сильнее чешет подбородок, на лице появилась испарина. — Вообще-то, наверное, нам стоит забыть, что я сказал. Да…похоже, так будет лучше.       Он пытается отпустить твою руку и уйти, но ты вцепилась в неё ещё крепче.       — Подожди!       Киёми медленно поворачивает голову и смотрит на тебя через плечо:       — Гм… — он сглатывает. — Что?       — Почему ты думаешь, что я не захочу встречаться с тобой?       Он смотрит на тебя всего секунду, прежде чем отвести взгляд:       — Я не знаю, — его брови нахмурились. — Во-первых, я не знаю, что делаю.       — Я тоже, — ты улыбнулась ему.       — Но, — произносит Сакуса, оборачиваясь по сторонам, — это значит, что мы больше не просто друзья.       — Я знаю.       — И ты…не возражаешь?       — Я очень долго ждала, когда ты позовёшь меня на свидание, Сакуса.       Что-то мелькает в его глазах. Это очень похоже на облегчение. А потом ты слышишь, как он делает то, что ему совершенно несвойственно — смеётся. Смех совсем негромкий, его легко не заметить, если не прислушаться. Но он есть.       — Ну, — говорит он после паузы, слегка краснея, — это хорошо, потому что есть кое-что, что я тоже давно собирался сделать.       Он снимает маску и наклоняется к твоему лицу. Останавливается на полпути, будто ждёт, что ты отстранишься, но ты этого не делаешь, а просто стоишь и неловко улыбаешься. И, может быть, именно этот небольшой жест придаёт ему храбрости, потому что он наклоняется и целует тебя. Поцелуй длится всего пару секунд. Он отстраняется, тяжело вздохнув. Судя по тому, какой Киёми был бледный, видно, что он шокирован своими же действиями. Ты смеёшься, всё ещё держа его за руку.       — Это было не так уж и плохо, правда? — спросила ты с дразнящим блеском в глазах. Он колеблется, что-то обдумывая, а затем качает головой. — Нет, — тихо отвечает Сакуса. Он снова отворачивает, но теперь на его лице выглянул румянец, — но… ты можешь забыть об этом, если хочешь. Ты отрицательно мотаешь головой, сжимая его руку: — У меня есть другая идея. — Какая? — Давай просто пойдем на то свидание, которое ты мне пообещал. Он смотрит на тебя, всё ещё краснея, и хихикает себе под нос. — Ладно, — ответил Киёми.       Всю дорогу до автобусной остановки он не отпускал твою руку. Он больше не дрожит, и никогда не будет дрожать снова.