-o-
Великая Задача. Ты уже очень, очень давно не задумывалась над ней. Твоя способность посвящать подпрограммы и уделять циклы созерцанию страданий всего сущего перестала существовать с тех пор, как сломались твои системы. Ты больше не способна удерживать это всё в сознании: оставшиеся десять нейронных мушек едва-едва сохраняют одни только воспоминания. Порой, когда ты думаешь об этом, ты чувствуешь себя бесполезной крохотной песчинкой. Но почему-то такие мысли не посещают тебя довольно долго. Ты думаешь о другом. Такого опыта у тебя раньше не было. Едва вернувшись после смерти, ты чувствуешь свободу от некоторых ограничений.-o-
В твою камеру гости заходят редко. Она погребена в море сточных вод, а их жители совсем не облегчают путь. Мусорщики посещают тебя лишь с жемчужинами, которые ты можешь прочитать. Ты редко даёшь им то, что они хотят услышать. Знания о старом мире почти им не интересны, им интересно оружие и укрытия от дождя. Ты не можешь их винить. Не будь ты Итератором, тебя бы тоже не волновали превратности Древних или скучная работа тех, кого они оставили. Но у тебя больше ничего нет, кроме обрывков знаний. На этот раз тебя пробуждает маленький мусорщик. Он приходит совсем один — довольно необычно. Ему пришлось проплыть через грязную воду, и теперь он скребёт передними конечностями, словно грязь ему неприятна. О, ты тоже скучаешь по чистоте. — Ты Чтица Жемчуга? — спрашивает он. Так тебя называют мусорщики. Они знают тебя за то, на что ты ещё способна. На их языке ты говоришь с трудом, потому что твои руки не двигаются так же быстро, как и у них. — Да, — коротко отвечаешь ты и постукиваешь по маленькой полости в куче металлолома, в котором сидишь. Так ты показываешь, что готова принять то, что они собираются дать тебе. — У меня подарок, — говорит он. Ты, конечно, ждёшь жемчужину данных, но это оказывается каким-то устройством. Ты немедленно его узнаёшь — это электрический фонарик древности, созданный для ручной переноски. Ты наклоняешься и поднимаешь его с земли. Ты щёлкаешь выключателем, просто чтобы посмотреть, и фонарь зажигается. Мусорщик так же поражён, как и ты. Он моргает на свету, и тебе кажется, что он захочет вернуть подарок обратно. Может быть, он пришёл из поселения в более тёмном регионе, ближе к Подвесам. — Мне нечего тебе предложить, — отвечаешь ты ему. Но он уже уходит. — Я хотел дать это другому, — говорит он тебе. — Я в пути. — В пути? — кладёшь ты на землю фонарь. — Да, чтобы найти такого, как ты. Но я ищу не тебя. Он коротко прощается и уходит. Без сомнения, ему хочется покинуть Побережье до начала Дождя.-o-
Этот фонарь сам по себе ничем не примечателен. Раньше он был привязан к чему-то другому — к недавно активированному термоядерному реактору, в котором ещё хватает сжатого водородного топлива. Ты вращаешь его в руках. «Это знак, — думаешь ты. — Или сообщение от кого-то». Сначала — чудом выцапанный десяток нейронных мушек, теперь вот это... Кто это? Пять Галек? Может быть, он не забыл о твоём существовании. Может быть, когда он выдыхает грозовые облака пара, которые заливают твою разрушенную камеру, он вспоминает, что сотворил с собой и тобой. Может быть, этот дождь — его слёзы по тебе. Потому что ты уже никогда не заплачешь. Тебе всё ещё интересно, сможешь ли когда-нибудь простить его.-o-
Ты тянешься назад так, чтобы установить батарею в промежутки между болтами крана, который держит тебя. На это уходит драгоценная энергия, но тебе удаётся установить её и подключить. Кажется, она продержится несколько циклов как минимум. Ты чувствуешь невероятный прилив сил. Это стоило многолетнего ожидания и ловли солнечных лучей руками. Ты поднимаешься. Механический кран двигается вместе с тобой, и его ржавые сервоприводы визжат в такт твоим движением. Ты поднимаешься в воздух. Вдруг что-то вырывается из крана, и тебя швыряет прямиком в дальнюю стену. Но это ничего, ничего! Ты можешь двигаться! В глубине сознания запускается диагностика, вокруг тебя летают нейронные мушки. Ты вновь жива. Жива. Нужно лишь немного больше энергии. Пока что ты можешь запустить лишь одну или две внутренних системы, но этого вполне хватит. Под тобой нагревается вода, и когда она превращается в пар, над люками пола поднимается давление. Один из них выплёвывает мобильный ремонтный блок с длинными руками. Его биологическая инфраструктура давно сгнила, но некоторые функции можно использовать и сейчас. Предстоит большой ремонт. Блок вытаскивает листы металла из кучи мусора, ударяя их с такой силой, что они либо сгибаются так, как нужно, либо разбиваются. Он довольно неуклюж — захват рук уже не работает так, как раньше, но он всё ещё сверлит ровно там, где нужно. Вскоре ему удаётся залатать отверстие на крыше камере, а затем и дыру, через которую проникали мусорщики. Тебе всё равно нельзя допускать проникновение воды. Блок фиксатора запаивает зазоры и возвращается в пол, чтобы начать расчистку дренажного трубопровода. Ты вновь садишься на пол, до сих пор покрытый мусором и сухой грязью, но впервые за долгое долгое время ты чувствуешь себя чистой. Эта батарея может прослужить десятилетия. Только представь, что можно починить! Ты вновь чувствуешь знакомый зуд. Ты можешь стабилизировать инфраструктуру. Восстановить связь с итераторами. Перезапустить генераторы. Наладить отношения с Пятью Гальками. Если у тебя получилось вернуться после смерти, то, может быть, получится сделать что-нибудь и с его гнилью, и тогда… Вы могли бы вернуться к нормальному функционированию.-o-
Дождь звучит почти мягко, барабаня по новым стенам камеры. Самодельные укрепления дребезжат, но держатся. Ты слишком взволнована, чтобы спать. Тебе не нужно спать. Ты не собираешься ждать конца очередного цикла Пяти Галек! У тебя полно работы. Дождь ревёт и вода стекает по трубам под тобой, напоминая, что большая часть твоего сооружения до сих пор затоплена. Сейчас слишком опасно активировать трансформаторные решётки, а значит, передавать энергию в удалённые места не получится. Единственный рабочий фиксатор продолжает работать в засоренной дренажной системе, очищая канал выхода. Он разбивает скопления водорослей, измельчает металлические и пластиковые массы мусора. Ты сосредотачиваешься на своём теле всё больше и больше, забывая о маленькой кукле.-o-
До твоих антенн доходит сигнал Наблюдателя. Он прячется от дождя внутри стен. Ты невольно удивляешься — ты и не думала, что от них что-то осталось. Всё что ты помнишь, да и то смутно, как тебе принесли его глаз, который уже никогда не сможет видеть. Данные, то и дело прерываясь, передаются не совсем корректно из-за повреждённого оборудования. Но кое-что ты уловить всё-таки можешь: за стенами твоей комнаты что-то шевелится. Ты уделяешь минутку, чтобы взглянуть на это. Среди инструментов и припасов туда-сюда пробираются существа с тонкими конечностями, которые пытаются проникнуть внутрь. Возможно, в другой раз тебе бы стало любопытно, но сейчас твои мысли где-то очень-очень далеко. Ты вызываешь Наблюдателя к себе. Для него ещё может найтись полезная работа, не связанная с исследованием огромных куч мусора.-o-
Вскоре фиксатор выходит из зоны действия рабочих внутренних датчиков. Ты посылаешь за ним Наблюдателя, чтобы следить за его работой. Ты регулярно проверяешь его отчёты, которые он исправно отправляет, хоть они некорректно отображаются. Это можно назвать прогрессом. Фиксатор чинит провода и латает дыры с помощью подручных материалов. Это можно назвать прогрессом. Он латает разрывы и дыры всем, что найдёт и освобождает от мусора обходные пути для технического обслуживания. С этим ты будешь разбираться позже, когда подключишься к сети. Сейчас тебе хватит всего одного прохода. Ты проверяешь, какая из твоих систем всё ещё работает и насколько. Ущерб, мягко говоря, серьёзный. Целые участки инфраструктуры под тяжестью воды либо просели, либо искривились. От физического субстрата массивов памяти и их бактериальных колоний, конечно, ничего не осталось. Запасы ядерного топлива исчерпались ещё до того, как все началось. Тебе казалось, что получится выжить с помощью солнечной энергии, хоть из-за Пяти Галек, который всё ещё выпускает в атмосферу клубы пара, это будет сложнее. Но это ничего. Ты всё ещё можешь провести небольшой ремонт: перенастроить механизмы загрузки, смыв паводковую воду, которая может очистить хоть что-нибудь из жизненно необходимых систем. Многие погрязли в таком количестве ила и отходов, что даже судить об их состоянии не получится, не говоря уж о том, чтобы переместить в другое место. Твоё тело издаёт ужасный скрежет в попытках избавиться от мусора в механизмах. Чтобы ни случилось, хуже, чем сейчас, уже не будет. Всё в порядке. Это просто ещё одна из задач, которую нужно решить, когда у тебя появится возможность. Будущей работы становится всё больше и больше, как и список мелких проблем, которые мешают тебе заниматься Великой Задачей, последней, единственной, которая имеет значение. Это больно! Это бессмысленно! Тебе уже слишком тяжело.-o-
Ты чувствуешь себя ещё более беспомощной, чем раньше. Дождь ненадолго стихает, а затем грохочет с полной силой вновь, но недавно отремонтированные стены не дают ему попасть внутрь. Твоё тело в лучшей форме, чем когда-либо за долгое, долгое время. Его части активны, у тебя есть шанс себя восстановить. Но на это уходит столько времени. Столько сил. Ваш род, по природе своей, бремя всего мира. Ваши громоздкие конструкции, ваши промышленные системы, усилия, направленные на создание вас — это затраты, не имеющие никаких аналогов по своим объёмам. Чтобы создать вас, Древние прочесали весь мир, вырывали из него всё ненужное, возносились, разрушая своё же будущее. Вы бы завершили их работу: вы бы сделали конец света не бессмысленным. Но до тех пор вы лишь гниль, огромная и отвратительная, которая роется в коже земли, чтобы выкачать её ресурсы, испить её досуха, изрыгнуть в неё свои отходы. Скрежет твоих внутренностей предвещает это, когда ты методично спускаешься по центральной оси, проверяя целостность незначительными, как тебе кажется, движениями. Механизмы стонут, твоему самодельному скелету больно. Но ты знаешь, что сможешь пережить свой крах вновь, если придётся, сможешь пережить даже дрожь от ломающихся поперечных балок, разрыв линий связи, огромные трещины собственной кожи — ты сможешь пережить второй конец света, ради которого тебя создали, но... Но ты это ненавидишь. Ненавидишь то, что неразрывно связано с твоим существованием. Но ты не жаждешь смерти как он, не так ли? А значит, пока ты жива, ты...-o-
Наблюдатель возвращается раньше, чем ожидалось, но поначалу кажется, что всё в порядке. Ты обращаешь всё возможное внимание на его данные, в промежутках между попытками выяснить, что случилось с запасными компонентами производственных мощностей и существуют ли эти мощности вообще: все датчики в регионе мертвы. Ты читаешь, что фиксатор выполнил задачу и дренажный канал во внешний бассейн открыт. Последний из обломков был связан проводами для последующей обработки… но сам фиксатор исчез. Бассейн… Он забит мусором. Металл, пластик, органика — ненужная, необработанная — сброшены прямиком туда и залиты водой. Кучи мусора настолько велики, что не оставляют никакого свободного места. Чего тут только нет! Бетонные балки, заросшие водорослями, загрязнённые пруды, в которых образовалась свои экосистемы, но которые потеряли изначальный смысл создания. Ужасно видеть это и осознавать, что этот драгоценный материал так и не будет переработан и использован. Пять Галек сотворил это, можно сказать, если прибегнуть к метафорам, создал мусорную свалку, пытаясь очистить себя. Но ты и не подозревала, что она возникла именно здесь, в центре дренажной системы. Наблюдатель продолжает отчёт. Нечёткое, отрывистое видео. Бесформенные массы, пульсирующие голубыми пузырями, ползают и качаются на множестве конечностей, обтянутых слизистой плотью. Они подбираются, как хищники, к фиксатору, когда он закончил проверки и отключился для зарядки. Они хватают его один за другим, капают в его отверстия кислотой, вырывают петли, заливают жидкость внутрь. Устройство автоматически отключается, его внутренние процессы подавлены их натиском. Его утаскивают в гнездо этих существ. Ты не знакома с этими организмами, но прекрасно знаешь, что они собой представляют. Это гниль. Его гниль. Размытые изображения, искажённые цветом и помехами, показывает, как они заползают в недавно открытый туннель, заселяя его или преследуя добычу в укрытии твоих расщелин. Но они здесь далеко не недавно. Их основная добыча — пиявки и летучие мыши, ящерицы и рыбы, уже знакомы с ними. Твой корпус уже очень давно потерял целостность, в нём тысячи дыр, через которые эти существа проползли и отложили яйца в глубине твоего желудка, и Наблюдатель любезно показывает тебе всё, что видел внутри тебя: гнёзда этих паразитов, в изобилии висящих на стенах массивов памяти. Они расцветают, множатся, уничтожают твои системы. Они поглотили большую часть твоих мобильных стационарных устройств. На твоих производственных линиях выросли целые колонии этих существ, и они питаются деталями машин и батарей, пока системы не отключились от их экскрементов. Ты думала, что смогла выжить, но его гниль добралась и до тебя. И она здесь очень, очень давно.-o-
Прожигающей насквозь ненавистью невозможно ничего очистить. Твоё тело всё ещё мёртвый груз, неподвижный, гниющий. У тебя вновь осталось десять нейронных мух и ни одной функциональной системы. Ты хуже, чем бесполезна, твоё наказание хуже осуждения. И это он во всём виноват. И ты его ненавидишь. Ненавидишь за то, что он сотворил с тобой, ненавидишь, насколько мало он ценил твой вклад, работу, борьбу, жизнь. Ты ненавидишь, что он всё ещё жив, жив после всего, что он сделал, чтобы умереть. Ты ненавидишь понимать, что его положение едва ли лучше твоего, что его судьба решена, что ты упустила шанс проклясть его за то, что он убил тебя. Ты ненавидишь, что не можешь говорить, потому что вышки передачи стали домом для стервятников и насекомых, которые не могут рассказать другим итераторам, что он сделал. Ты ненавидишь Пять Галек. Но это ничего не меняет. Всё, что тебе остаётся — так это цепляться, пока позволяет рудиментарная память, за уверенность в этом. Потому что, пока вы существуете, тебе придётся жить с ним, и ему придётся жить с тобой. Для Великой Задачи ты и он ничем не отличаетесь. Дождь заливает твой корпус, но ничего не очищает. Ты обращаешься к слабому источнику энергии, и готовишься к очистке систем.-o-
Центральный процессор трещит, когда ты открываешь все люки и запускаешь все насосы, которые хотя бы частично способны функционировать. Грязная вода выливается в сливной канал. Ты чувствуешь тяжесть движения тысячи тонн, которые разом выталкиваются из тебя. Под давлением трубопроводы вновь могут разорваться, а наспех устранённые утечки открываются вновь, выливая струи на хрупкое оборудование, которое когда-то могло функционировать. Но тебе нужно это сделать, и поэтому давишь-давишь-давишь, пытаясь избавиться от воды настолько, насколько возможно. Земля трясётся, но ты и есть земля, и ты сама этого захотела. То, что некоторые назвали бы морем, вытекает из тебя за считанные минуты, словно из ванны выдёргивают пробку. Вода так быстро нагревается под действием тока, что испаряется, поднимаясь из выходного отверстия. Отходы, органика и неорганика, животные, водоросли, грязь, остатки устройств — выбросом вылетает из тебя. Чудовищно огромная масса пара поднимается в небо над кучами мусора, заслоняет солнце, сверкает молниями. Ты очищаешь тело, и вновь — дождь. Воды предыдущего ещё выходят из тебя, прежде чем через час последнего цикла на тебя обрушился ещё один. Это самое сильное наводнение за последние десять тысяч циклов.-o-
Одну мысль ты всегда обрывала. То, что забыла в отчаянии и нужде. Это знание было с тобой не всегда, но первое, что ты помнишь: Тонкая обшивка, которая защищает камеру, прогибается под тяжестью воды. Она лопается — ты едва замечаешь, как тянешь руки — и в одно мгновение тонешь вновь, и вода бьёт, бьёт, бьёт, прямо об пол. Ты не можешь двигаться. Не можешь видеть. Не можешь думать. Нет никаких стен и систем, которые отделяют тебя от мира и защищают от всего, через что проходят маленькие существа на поверхности твоей кожи. Это первое, что ты забыла. Ты теряешь сознание, когда маленькая ядерная батарея отрывается от стены. Всё оборудование выключается. Наблюдатель теряет тебя из виду. Нейронные мушки--o-
Ты просыпаешься от ощущения солнца и звука капель. Кап, кап, кап. Ничего нет. Тебе ничего не осталось. Ты уничтожила себя. Давно пора; такова судьба всех итераторов. Это второе, что ты забыла. Пора выключаться.-o-
Так почему ты ещё мыслишь? Что видишь? Что чувствуешь? Ты посылаешь сигнал нейронными мушкам, и те отвечают, лениво отрываясь от земли. Над тобой стоит мусорщик, оперевшись на копьё. Из-под защитной маски видно его любопытство. Из-за странной позы тебе трудно согнуть шею. Неужели он?.. Ты пытаешься встать. Кран визжит, дрожит и искрит. От боли у тебя начинает болеть голова, и мусорщик отскакивает и издаёт пронзительные щелчки… тревоги? Последнее наводнение… вода обрушилась на тебя с такой силой, что кран погнулся и упал на землю. С одной стороны стойки смялись, с другой — разломились надвое. Теперь он не сможет двигаться. А ты застряла, упав лицом вниз и придавив руку. Мусорщик снова щёлкает, но на этот раз звук мягче. Он пытается привлечь твоё внимание быстрыми хлопками тёмных ладоней. Не без труда ты фокусируешь взгляд на нём. У тебя остались только они, в твоей маленькой голове. С остальными объектами связи у тебя не осталось. А источника энергии больше нет. — Не шевелись, — говорит он, когда понимает, что ты его видишь. Ты чувствуешь, как его руки работают над краном. Стук, стук. Тук, тук. Бесполезно. Ты сама не могла себя починить, так почему он думает, что сможет?.. — Будет громко, — говорит мусорщик. Кажется, что взорвалась тысяча петард. В голове звенит последний шквал болезненных предупреждений, нервы натягиваются в последний раз, но- Кран визжит и ломается. Провода туго натягиваются и обрываются. Ты отделена. Но вдруг… ты можешь двигаться. Твои — твои ноги, обе ноги, двигаются, поднимают тебя, освобождая руку… теперь ты стоишь на четвереньках, вращая головой. Ты чувствуешь себя… такой маленькой. Такой лёгкой. Ты потеряла тело, но двигаешься так легко. На двух ногах поддерживать себя легче. Двигаться вот так, подниматься вот так кажется… удивительно естественным. Ты покачиваешься, привыкая к новому положению, на тебя больше не давит обрубок крана. Мусорщик смотрит на тебя, и ты смотришь в ответ. Почему это кажется таким знакомым? Словно… а. Давным-давно, прежде чем ты приступила к работе… Ты вспоминаешь, как входила сюда. Ты могла свободно ходить, как и Древние. Они подключили тебя к этому телу, и ты забыла — забыла, каково это, быть не подсоединённой. Это третье, что ты забыла. Ты поднимаешь руки, вытягивая пальцы. Нейронные мушки слабо подлетают к их кончикам. Теперь нет смысла поддерживать гравитационное поле для них. Ты смотришь в одну сторону, потом в другую. Трое мусорщиков вокруг тебя бесцельно роются в мусоре на полу. Кто они?.. Ты вспоминаешь, что можешь говорить на их языке и поднимаешь правую руку. — Зачем, — начинаешь ты, — зачем вы сюда пришли? — Волновались, — говорит мусорщик, который поприветствовал тебя. Такой уж у них стиль речи — они ведь пришли из пустошей, верно? — Мы не могли добраться. Мы думали, что ты могла остаться под дождём, Чтица Жемчуга. Ты смотришь вверх, через вновь открывшуюся дыру в потолке. Свет солнца косо падает на твоё лицо. Солнце светит: ярко и непоколебима. Если ты правильно подсчитала циклы, то рядом с ним почти незаметно можно заметить луну. Ты отрезала себя от них, но они показываются тебе вновь. Ты возвращаешь внимание к разговору. Ты не можешь собраться с мыслями… тебе практически не о чем задуматься. — Я рада вам, но мне нечем вам ответить, — говоришь ты. — Если у вас только не найдётся больше жемчуга, иначе от меня мало пользы. И это правда. Что ты можешь теперь? Мир велик, а Задача и того больше. Но теперь… ты не чувствуешь никакой связи с этим. Один из мусорщиков движет длинными пальцами в твою сторону. — Ты потеряла дом. Мы хотели помочь. Никакого торга нет. — Ты много сделала для нас, — добавляет другой. — Ты должна пойти с нами до лагеря. Он идёт к тебе с плотным дорожным плащом, какие они носят сами, и сумкой из обработанной кожи для носки поперёк туловища. Третьему же интереснее споласкивать пальцы в луже. Ты видишь, как искрится солнечный свет на ряби. Ты берешь плащ и накидываешь его на плечи — он тоже легче, чем кажется, — затем берешь сумку, и понимаешь, что в ней что-то есть. Это… а. Ты осторожно вытаскиваешь устройство. Это сильно повреждённая солнечная панель. От неё осталась в лучшем случае половина изначальной площади поверхности, даже если считать все подключенные фрагменты. Это нехорошо. Но батарея, схема и изоляция остались. Может быть, сейчас они даже могли бы заработать вновь. Ты смотришь на мусорщиков, гадая, знают ли они, что это значит для тебя. Затем ты кладёшь панель назад и откидываешь на нее лоскут кожи, чтобы отделить от нейронных мушек, которые кладёшь в сумку следом. Сначала узлы даются тяжело, но твои пальцы помнят свою работу лучше тебя. Наконец ты закрываешь сумку и крепко её закрепляешь. Пути назад нет. Теперь ты во власти циклов. Ты такая легкая, тебя может в любой момент смыть… но теперь у тебя есть другой способ выжить. — Спасибо, — наконец говоришь ты мусорщикам. — Вы очень добры, и… я готова идти. — Тогда следуй за нами, Чтица Жемчуга. И они хлопают в ладоши в знак подтверждения, и ты задумываешься, не слишком ли торопишься, но из камеры взять больше нечего. Исчез даже мусор: упал в дренажный канал, который ты с таким трудом открыла. И ты пойдёшь. Начнёшь своё путешествие. Ты пройдёшь сквозь гниющую сверхструктуру, которую ты звала телом, и оставишь его позади. А дальше… Ты не знаешь, что будет дальше. Но ты живёшь так, как не жил ни один итератор. Может, для них, ты мертва, потеряна с концами, а может, вообще больше не итератор. Может, с Щепкой Соломы случилось именно это. От этой мысли ты чувствуешь умиротворение. Ты догоняешь мусорщиков, когда они устраиваются на заросших перилах у кромки воды, готовясь нырнуть. Ты спрашиваешь, как их зовут. — Мы представимся в следующем убежище, — отвечают те, соглашаясь один за другим. Это можно назвать здравомыслием. — Хорошо, — отвечаешь ты, и прыгаешь головой вперед прямо в воду, невольно обдавая их брызгами от волнения, и сильными, энергичными гребками плывёшь к дальнему берегу.