---***---
Как и обещал Ронжин, к пяти часам вечера они вдвоём пришли. Это был последний сеанс на сегодня, так что людей было не особо много: на моём этаже лишь секретарша, которая через минут пятнадцать улизнёт, оправдывая тем, что это был последний пациент. Поэтому везде царила тишина, в которой было отчётливо слышен лифт, что остановился на моём этаже. Стоило дверцам хлопнуть, как раздались голоса: секретарши и этого юноши. Девушка что-то быстро отвечала Вячеславу, а после пропустила лишь одного - Константина, сюда, в то время как юноша остался там. Дверь в очередной раз за день скрипнула. Но как бы я не ожидал увидеть нового пациента, там была пустота. Никто не зашёл. Так и не отводя взгляда от прохода, я хотел было окликнуть Софью, но наконец увидел, как моего пациента буквально запихнули в кабинет. Опустив вниз голову, из-за чего не был видно черт лица, беловолосый мужчина зашёл внутрь, прислоняясь к двери. — Здравствуй, Константин, — кивнул я, благодаря чему явно обратил на себя внимание, но зашедший никак внешне не отреагировал. — Присаживайтесь. Косо оглядев два предложенных места: стул и диван, он сел на диван, по прежнему не поднимая на меня взгляд. Поэтому, решив не терять даже пару лишних мгновений, я быстро оглядел молодого человека. Волосы мягкого белого цвета, поседевшие; из-за опущенной вниз чёлки были видны уродливые шрамы (а точнее зажившие следы от ожогов); из одежды обыкновенная белоснежная рубашка (под тон волосам), брюки и туфли; сам же мужчина сидел согнувшись чуть ли ни напополам и скрестив руки на коленях . — Что ж, можете рассказать о себе? — по стандарту начал я. Константин молчал, наотрез отказываясь отвечать. — Кхм, тогда давайте я начну, а вы будете кивать либо поправлять меня, хорошо? — с другой стороны попробовал зайти я. Беловолосый едва заметно кивнул, а я тихо вздохнул. — Хорошо, — протянул я, поднимаясь со своего места. — Твоё полное имя - Леханов Константин Анатольевич, да? — мой пациент кивнул, пока я присел на край стола. — В сентябре тебе исполнилось 35. Раньше работал над созданием баннеров для солидных компаний. Параллельно увлекался музыкой, а также рисованием автопортретов и просто различных пейзажей на графическом планшете, часто выкладывая в сеть. По-очереди называя известные ранее факты и прибавляя те, что, буквально, пару часов назад узнал, я получал в ответ лишь короткие кивки. Правду говорят, что в терапии всё зависит от пациента... Но даже сейчас всё не так плохо, ведь он согласился хоть как-то со мной контактировать. — Угу, — пробормотал я, размышляя над дальнейшим диалогом. — Также, у тебя есть семья. Большая семья: любящая жена, дочка-отличница и послушный маленький сынишка, так ведь? Сказать, что бью по больному - ничего не сказать. Я просто морально ударил по нему, заставив вздрогнуть. — Нету... — качая головой, произнёс Константин, впервые подав голос (что был осипшим и очень тихим). — А где они? — как бы невзначай спросил я, смотря прямо на него. Теперь мужчина поднял голову, встречаясь со мной взглядом. Вся область возле правого глаза была в шрамах-ожогах; сам глаз был небесно-голубого цвета, но при этом складывалось ощущение, что он затуманен; видящий же был мягко-красного цвета. Необычная гетерохромия... Под глазами большие синяки - долгие бессонницы, а возможно, и в правду, депрессия; щёки впали, а губы все искусаны. В комплекте с цветом волос становится ясно - произошло нечто ужасное. По одному взгляду видно - перегнул палку. Слишком рано кинулся в "бой". — А тебе-то какое дело? — смотря прямо в душу, произнёс он, но тут же добавил, словно вёл монолог: — И не смей лгать, мол "это важно", "я хочу тебе помочь" и прочий бред. Всё это сладкая ложь. Тебе всего лишь нужны деньги, мне - тишина. Так что просто прекрати тратить время и заткнись. Неприятно прищурившись, Константин закрыл глаза, откидываясь на спинку дивана и складывая руки на груди. — Хорошо, решать только тебе, — пожал плечами я. — Но задумайся над тем, что скажу. Когда человек выбирает путь психолога, психиатра, психотерапевта, да и вообще, врача - он знает, на что идёт, и чётко видит цель - помочь каждому, кто обратится к нему. А деньги - награда за труд, хотя, в каком-то плане, и мотиватор. Больше не прибавляя ни слова, я вернулся к себе за стол, доставая ежедневник. Спокойно перепроверяя расписание на ближайшие пару дней, я потихоньку вносил правки, а также заметки насчёт посещений и клиентов. — И откуда у тебя такая "честность" и "прямолинейность"? — непонимающе протянул пациент через какое-то время, по-прежнему пристально смотря на меня, словно ожидая реакции. Отложив в сторону раскрытую "книгу", я поднял взгляд на Константина. Приподняв в вопросе брови, тот свысока смотрел на меня, но нотки бесконечной усталости явно чувствовались, как бы он ни старался выглядеть "жестоким и самостоятельным". Ещё один признак, что даже если это "депрессия", то не такая сильная (если можно так выразится), или же он старается с ней бороться. — А какой толк лгать, если всё это и так очевидно? — с привычным спокойствием ответил я. — Если ты не хочешь видеть во мне психолога - так попробуй увидеть обычного человека. Да и сам подумай, если бы я хотел лёгких денег - пошёл бы в медицину, а потом и психологию? Не проще было бы пойти на менее, пардон, "запарную" работу? Константин ничего не ответил. А далее никто ничего не говорил. Откинувшись на спинку дивана, он прикрыл глаза, из-за чего я осознал - на этом и "конец" сеанса. Беловолосый ничего не будет рассказывать, а я не веду допрос, дабы расспрашивать его обо всём, что волнует и нет. Всё оставшееся время, мужчина сидел погружённый в свои мысли (из-за чего казалось, что он задремал), в то время как я "разгребал" всю скопившуюся документацию, параллельно заполняя бланки и составляя расписание сеансов на другие дни. Так и протёк час, после чего я оповестил клиента об конце сеанса, а также поинтересовался об продолжение курса. Но ответа я никакого не получил: Константин и не согласился, и не отказался, а просто кинул короткое: "До свидания", а после скрылся. Я никогда не утверждал, что люди - странные создания, но теперь я не могу не согласится... Ни сказать, что я с такой реакцией впервые встречаюсь - как раз-таки наоборот, подобное поведение довольно часто встречается в психотерапии, когда человек хочет "взвалить" всю работу на психолога, а сам - получить лишь результат, или же просто прийти, посидеть и уйти. Но этот пациент отличается от них (да-да, в мире нет двух одинаковых людей). И это чувствуется. Вместо того, чтобы отказаться от консультации в самом начале (а было видно, что его, в прямом смысле, затолкали в кабинет), он продолжил диалог, как будто сам понимал, что нуждается в помощи из "вне". И решив попробовать зайти "прямо" - расспросить про семью, я получил весьма логичный ответ - Константин, мягко говоря, послал меня с этими расспросами куда подальше, утверждая, что я собираюсь вытрясти с него денег. Но услышав мой ответ, он задумался над их правдивостью, а после и озвучил вслух. Весьма необычно для человека, который впервые в терапии и пытается делать безразличный ко всему вид. И если учесть его травмы (моральные и физические), то это "слегка" не сходится. Поэтому, можно выйти на несколько умозаключений. У пациента трудный, "тяжёлый" характер. Хотя, это и так очевидно. Но несмотря на это, он обладает невообразимой силой духа. И это может подтверждать хотя бы тот факт, что он не отказывается идти на контакт с кем-либо, если его не задеть. Второе - это, моральные "раны", глубизна которых, однозначно, велика, но не доходит до уровня "глубокая депрессия". Также, как заметку, подчеркнуть, что физические травмы (всё те же ожоги-шрамы) и душевные непосредственно связаны, и скорее всего, являются нанесёнными в один и тот же период. А дальше, если построить "гипотезы" - всё связанно со смертями его близких... Как бы ты ни было, это ужасно, невозможно и больно...---***---
С того дня до следующей встречи я не встречал ни Ронжина, ни самого Константина. Да, и по правде говоря, пока не заглянул в ежедневник, я не вспоминал о том сеансе, работая в привычном режиме. А когда наконец увидел в графике строчку "Леханов Константин", я был, мягко говоря, в замешательстве, и лишь спустя какое-то время до меня дошло, кто это и его история (по крайней мере та часть, что известна). Но обдумывать всё это времени не было: консультации стояли вплотную друг за другом, из-за чего перерывы были длиной в десять минут. Сказать, что я за это время ничего не успевал - ничего не сказать. Поэтому, когда время дошло до пяти вечера, я был застан врасплох, когда мне пришло уведомление от секретарши о приходе Вячеслава с Константином. Глубоко вздохнув, я собрался с мыслями. Если пришёл, значит сеанс будет, так что сожалеть и вздыхать поздно - нужно действовать, отталкиваясь от происходящего здесь и сейчас. — Софья, скажите, чтобы заходил. — Хорошо. Отпустив кнопку телефона, я поднялся с кресла, подходя к шкафу, где было много различных брошюр. Встав вполоборота к двери, я стал искоса наблюдать. Через пару минут сюда зашёл Константин. Неприязливо смерив меня на половину слепым взглядом, он прошёл до дивана, садясь туда. — Что ж, здравствуй, — спокойно произнёс я, наконец найдя бумажки о других психологических клиниках. Вернувшись назад, я бросил их на стол. — Константин, могу я обратиться к тебе за помощью? — аккуратно спросил я, чем явно заинтересовал пришедшего. Подняв пытливый взгляд, он смотрел на меня, словно я был ниже его по "классу",, так и спрашивая: "Что ещё тебе нужно?". — Мне нужен твой творческий взгляд, — стал импровизировать, хотя, на деле, я уже долго откладывал это. — Как я помню, ты раньше создавал баннеры? Можешь подсказать, как расположить объекты? — Чего? А это-то тебе зачем? — исподлобья глядя на меня, мужчина сложил руки в замок, заслонив тем самым пол лица. Мысленно довольно кивнув, я сделал совершенно непроницаемое лицо, наконец сталкиваясь с его взглядом. — Мне нужно создать что-то вроде плаката для своей "клиники", — легко улыбнулся я. Константин смотрел на меня с очевидным подозрением и непониманием. Он не видел какого-либо смысла в моих словах. — Хорошо... Я не нас... — Давай, показывай, что нужно, — перебил меня пациент, поднимаясь с дивана. "Сработало," - пронеслось где-то в голове, в то время как я в реале подал мужчине чужие брошюры, а после запустил ноутбук, дабы найти "заготовки".---***---
Так пролетел час, а за ним и второй (хотя сеанс давно уже успел закончиться). Константин по-итогу занял моё рабочие место, оттеснив меня в сторону, а сам начал, буквально, с чистого листа всё создавать: начиная с самой идеи фотографии, заканчивая шрифтом мелких надписей позади, где был указан номер. Как никак, профессионал своего дела, и с этим не поспорить, если не учитывать, что он всё ещё у меня в кабинете, а я - его лечащий врач. Но оговаривать это я не стал, ибо "В бою все средства хороши". Если он ни в какую не хочет видеть во мне психолого, значит попробую с другой стороны. Тем не менее, всё равно есть противоречие "но" - я не обязан никому помогать, если от помощи отказываются. А сейчас всё с точностью наоборот. Профессионализм и логика твердят, дабы я не лез не в своё дело (как обычно и поступаю), а делаю я обратное. Глупо и постыдно, вести себя как ребёнок на работе. Но и поступить иначе не могу. Не могу, и всё. — Получите и распишитесь, — совершенно спокойно произнёс мужчина, показывая электронную версию брошюры. Не без скептицизма осмотрев предоставленную "бету"-версию, я кивнул, полностью довольный работой. И лишь через несколько секунд до меня дошло, что Константин это не увидел, из-за слепоты правого глаза (а именно с этой стороны я и стоял). — Недурно, очень даже недурно, — озвучил вслух я. — Говори, что я тебе должен. — Не будь таким наивным и предвзятым к "инвалидам", и этого хватит, — коротко кинул он, явно заметив мою "оплошность". Поднявшись из-за стола, беловолосый мужчина, быстро потянувшись, молча удалился вон из кабинета, остановившись лишь на секунду в дверном проёме. — Ещё увидимся, Подлёднов Михаил, — едва заметно ухмыльнулся пациент и, не дав ни единой возможности ответить, захлопнул дверь. Ушёл по-английски, с разницей лишь в том, что бросил "Ещё увидимся". Если подумать, то это очередной маленький прорыв, ибо он сам объявил, что это не последняя наша встреча, благодаря чему можно прийти к мудрой мысли - впереди большой "пласт" - долгая терапия и множество сеансов. И так бы это было, если бы не эта странная интонация и насмешливый посыл. Чем больше размышлял я, тем больше заходил в тупик логической цепочки. Ничего не сходилось со стороны психолога, но при этом со стороны обычного человека - я относительно понимал ход его мыслей. А дальше размышлять над этой неоднозначной ситуацией не дали. На телефон пришло очередное уведомление, просьбу о переносе сеанса с послезавтра на завтра, ибо пациент не успевал по времени. Заглянув в ежедневник, я увидел свободное "окошко", после чего утвердительно ответил на сообщение. В последний раз взглянув на брошюру, я отключил ноутбук. Зацикливаться на посторонних мыслях о работе после её окончания - не лучшее дело. Поэтому, глубоко вздохнув, я отогнал всё "лишнее", переключаясь на дом, где я смогу отдохнуть, а может и подумать об отпуске: куда можно поехать.---***---
— Ладно, с вашим бесспорным талантом в рисовании я разобрался, — наконец кивнул я, откидываясь на спину стула. На часах, как всегда, горело пять часов дня, оповещая о новом сеансе. Даже несмотря на всю возможную и логичную правдивость своих умозаключений, я так и не думал, что следующий (то бишь сегодняшний) сеанс состоится. Поэтому, когда Константин пришёл (при этом один), я был немало удивлён. — Теперь можете объяснить, что вас связывало с музыкой? — опять же, придерживаясь прежней тактики - заходи издалека, спросил я, скрещивая руки на груди. — 7 лет страданий, а после увлекательное хобби, — как-то туманно ответил пациент, чуть ли ни в тот же момент прибавляя: — Если я слеп на один глаз, это не означает, что я настолько же туп. Хочешь что-то спросить - спрашивай по-нормальному, без лишней "осторожности". Неловко переведя взгляд на Константина, я заметил, что он пристально смотрит на меня. — Ничего, — покачал головой я. — Да? Знаешь, каким бы ты "врачом и профессионалом" не был - врать не умеешь. Но если это такая "методика" для лечения того, чего нет - делай, как знаешь. В этот раз отмалчивался уже я на веское замечание мужчины. Да, он был прав в том, что вру я плохо. Но конкретно слова "лечение того, чего нет" - не совсем корректны. Как минимум, у каждого человека есть свои проблемы, а как максимум, я чётко вижу у пациента явные посттравматические симптомы: агрессия, уныние, усталость и безразличность. "Это не депрессия," — мысленно утвердил я. — "Но уныние - это тоже не лучший вариант". Далее диалог так и не построился. Константин достал какой-то небольшой блокнот с карандашом, то начиная делать какие-то зарисовки, то делая какие-то короткие записи. В очередной раз сеанс пролетел относительно быстро. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что провалился в полусон, засмотревшись за мерными движениями кисти "художника", а также выражениями на его лице: слегка прищурился, а после, сделав несколько штрихов, слегка улыбнулся.---***---
"Влип, так влип" - по-иному не назвать всю картину, творившуюся за последний месяц. Как никак, пару недель до Нового года. Как я и предполагал клиентов стало меньше, ибо довольно малая часть перешло на "удалённые" сеансы, дабы не ездить сейчас в мой офис. Но при этом не заметить прирост "интереса" к моей мини-клинике невозможно. Как никак, та незначительная брошюра дала свои плоды, хотя клиентов осталось не так и много. Два-три сеанса за весь день - мало, при этом даже очень. И при этом, в основном, раз-два в неделю встреча с "особенным" пациентом - Константином. Н-да, было конкретное желание отказаться от всего этого, но, по неведомой мне причине, оно само по себе пропало, также как и появилось. Поэтому я работал, как говорят "в штатном режиме", уже во всю подготавливаясь к совсем скорой поездке в Китай. Да, я в очередной раз буду убивать двух зайцев одним выстрелом: хороший отдых в тёплой стране, а также встреча с коллегами (по несчастью). Тёплое море, другие люди, Новый год - самое то для отпуска. Но до этой поездки ещё работать и работать, а пока я живу здесь и сейчас. На деле, как бы я не гиперболизировал, всё складывалась не так уж и плохо. Оставшиеся клиенты уже завершали свои долгие курсы, так что глаз радовался, что у них жизнь стала лучше. Лишь Константин был тёмной лошадкой, что выделялся на фоне белоснежных мустангов. Лишь с этим человеком у нас постоянно "странности": раз через раз у нас состоится некое подобие стандартных сеансов. И это часто чередовалось. То он начинает потихоньку открываться и рассказывать о своих мыслях, проблемах, а то просто молчит, не желая что-либо произносить. При чём, чем ближе подступал Новый год, тем реже выпадала возможность провести именно приём психолога. Мужчина становился всё мрачнее и более закрытым в себе, из-за чего мне не выдалось не единой возможности, дабы понять, что творится. По правде говоря, я первое время старался усердно разузнать, что случилось, но после неоднократных отказав махнул рукой, повторяя себе "успех лечения целиком и полностью зависит от пациента". Поэтому со спокойной совестью я продолжал спокойно работать, пока меня, чуть ли в буквальном смысле, не стукнули по голове календарём, где обведено 20 число, а сегодня было 18 - последний рабочий день в неделе, и отпуск. Тогда-то я и засуетился, начав быстро связываться со всеми текущими клиентами, дабы найти какую-либо альтернативу, либо просто предупредить, что до середины января меня не ждали. И как бы это иронично не звучало, "вишенкой на торте" стала встреча с Константином. Слишком много всяких совпадение и "непонятностей", дабы всё это казалась серьёзным и было правдой. Но такова жизнь, и тут ничего не попишешь. Дав наставление Софье, дабы та во время моего отпуска хоть для галочки появлялась на работе, а не проводила всё время со своим молодым человеком дома, я тихо вздохнул, итак понимая - девушка поступит по-своему, несмотря на то, что послушно кивает и мило улыбается. Покачав головой, я коротко напомнил о заработной плате, что может с лёгкостью изменится из-за её работоспособности (при этом не в лучшую сторону), уходя в свой кабинет. Подхватив с рабочего стола лишь две вещи: телефон и книгу, я, чуть ли не в буквальном смысле, упал на диван и, быстро разувшись, пристроился на нём, оперевшись спиной на один подлокотник, а на второй положив ноги. На автомате введя пароль, я зашёл в заметки, где было множество записей, связанных с поездкой. Создав новую, я начал составлять список, что я должен буду сделать после возвращения, ибо по-иному забуду, а забывать нельзя. Один раз спустишь на тормоза - всё полетит крахом. Составив чуть ли не диссертацию, я отложил гаджет на спинку, возвращаясь к книге, от которой был вынужден оторваться из-за звонка с напоминанием. "Стивен Кинг. Ловец снов," - гласила обложка. Да, весьма своеобразно. "Психолог, а такое читаешь!", "А как же эти книжки по психологии, ты ж врач!", "Ты что, это можешь читать?" — если не слышу из чужих уст, то вижу в глазах такие фразочки. Очередные стереотипы, вложенные обществом. "Стандарты", запрещающие человеку какой-либо "сложной, неоднозначной" профессии быть человеком со своими вкусами.---***---
Время потихоньку подходило к пяти. Положив закладку между страниц, я не без грусти закрыл книгу, вынужденный подняться с дивана. Убрав её в стол, а вместе с ней и кинув телефон в ящик, я мельком осмотрел помещение офиса, присаживаясь на стул. Дабы скоротать оставшиеся время (которое как бы то не было пролетело за считанные мгновения для меня), я стал на скорую руку наводить некий порядок, благодаря чему через минут десять на самом столе остались лежать стопка бумаги, пару ручек и карандаш, а также записная книжка. — Здравствуй, — через какое-то время раздался с порога знакомый баритон. В удивление приподняв брови, я уставился на мужчину с серьёзными шрамами на лице и гетерохромией, что сейчас стоял на пороге (хоть и учили, что таращится на людей некрасиво), ибо, в основном, он приходил и молча присаживался на диван, а только после я начинал разговор. А сейчас он вёл себя по-иному, словно понимая, что это наш последний сеанс. — Здравствуй, Константин. Присаживайся, — кивнул я, всё так же наблюдая за ним. Решив всё-таки следовать своим "традициям", пациент молча сел на диван, по-прежнему, как при первой встрече, опустив голову и сложив руки в кулак. Эта удивительная и в то же время неоднозначная поза стала уже чем-то привычным - если не постоянно, то очень часто сеансы происходило именно так: Константин сидит в этой позе, а я пытаюсь нормально провести приём. — Ладно, давай сразу расставлю точки над i, чтобы потом не было никаких проблем, — сразу начал я, "не тяня кота за хвост". Изогнув бровь на целой части лица в вопросе, мужчина слегка приподнял голову, направляя взгляд в мою сторону. — До середины января сеансов не будет, — задумчиво протянул я, на что сразу же последовала реакция: пациент удивлённо (а возможно, и шокировано) расширил глаза. — Курс терапии будет продолжаться в штатном режиме. В это время... Хм, в это время будет временно вести другой психолог. И, как бы сейчас банально не звучало, думаю, вы спокойно поладите. За его плечами более девяти лет психотерапии, а также большая база клиентов, — всё также не меняя спокойного тона произнёс, после добавляя: — Твой друг, Вячеслав Ронжин, уже знаком с ним. На какой-то момент повисла тишина. Прямо сказать, атмосфера не очень царила в кабинете. — Почему? — Что "почему"? Затуманенный взгляд правого глаза, как и зрячего, был прикован ко мне. Мужчина будто пытался угадать мои эмоции и мысли, но это было тщетно. За долгие годы психотерапии и учения в институте я научился важной и незаменимой вещи - в нужный момент скрывать все мысли за маской ледяного безразличия. — Почему не будет сеансов? — как бы то не было, голос был до жути спокойным, но при этом явно чувствовались противоположные друг другу нотки: непонимание (переходящие в какой-то степени в шок) и насмешка. Складывалось ощущение, что Константин хотел подколоть меня, явно желая сказать: "Не уж то всё-таки плата слишком мала?", но что-то пошло не по плану. — Юлить не буду. В воскресенье уезжаю в другую страну на обмен опытом с коллегами, если так можно выразится, — улыбнулся я. — Но я не говорил, что после этого сеансов не будет. С середины января я продолжу курс, а пока Александр будет вашем психотерапевтом, — ответа не последовало. Мужчина лишь молча продолжал сверлить меня взглядом, будто в один момент и желая, и нет что-либо сказать, из-за чего я взял (как, в принципе, всегда бывает и должно быть) инициативу продолжить диалог. — Ладно... Раз это последний сеанс в этом году давай по... — начал было я, но меня перебили. — А давай просто помолчим, коль это "последний сеанс"? — отрезал Константин, откинувшись на спинку дивана. — Как скажешь...---***---
— Алло, Подлёднов? — Да, Саш?.. Ты чего сейчас звонишь?.. У тебя же разгар рабочего дня... — Я бы и не связывался, не возникни каких-либо проблем. — Так что случилось, что звонишь посреди дня? Что за "проблемы"? — Хотел бы я позвонить, сказать, что всё хорошо, поинтересоваться, как там в Китае, но ты прав. Вообщем, поговорить нужно о многом насчёт твоего "особенного пациента", но это потом. Леханав пропустил уже третий сеанс, из-за чего я был вынужден связаться с Ронжином. Как ты уже догадываешься - успеха нет. Он буквально пропал через неделю после того, как ты уехал... — Что у вас там произошло?! — Не надрывай голосовые связки, я же тише сделаю. У нас прошло два сеанса, благодаря которым я выявил то, что ты не смог выявить за время терапии, но это разговор не для телефона. Ближе к делу, я сказал ему прямо, как есть, и он покивал головой, а потом просто молчал на протяжение сеанса. А на следующей недели он не при... — Твою мать... — Выражайся культурнее. Вообщем, после того момента от Леханова ни слуха, ни духа. Ронжин пытался попасть к нему домой, но квартира заперта, а ключей запасных не было... — Хорошо... Я понял...---***---
Говорят, каждый приключения ищет самостоятельно. И это абсолютно так. Какие бы жизнь не делала повороты, только сам человек принимает решения. И вот я держу билеты на самолёт в руках. Буквально, пару шагов отделяют меня от возвращения в Россию - посадка менее чем через двадцать минут. На этом моменте и закончилась, а точнее оборвалась моя долгожданная поездка в Китай. Неожиданно и сумбурно - именно так можно охарактеризовать конец моего отпуска. После звонка моего коллеги - Александра Киселёва - который взял на себя ответственность за мои терапии с Константином, я на следующий же день собрал все свои вещи, а после и заказал на сегодня билеты. Нутром чувствовал, что случилось что-то, однозначно, нехорошее. Логично предположить, что все запланированные встречи с коллегами-психологами из Китая были отменены или превращались в онлайн-конференции. Но, как бы то не было, я не жалел. Если всё сложилось так, значит это было нужно. Поэтому угнетать за это судьбу, себя, Бога или кого-либо ещё - тщетная трата времени. Шаг, ещё один - и я в самолёте. Мгновенье, второе - родная страна под ногами. Около десяти часов полёта и я наконец-то в Москве. Семь часов вечера - время прилёта. Без двадцати восемь - я в офисе. А спустя ещё около часа - стою у чужой двери, пытаясь вместе с Ронжином и Киселёвым попасть внутрь. Заперто. Не проникнуть. — Может стоит позвонить слесарю?.. — недовольно спросил Александр. Я молчал. Осмотрев замок двери, я вздохнул. Такой не взломать просто так. Слесарь не поможет. — На кой лад он нужен? — буркнул Вячеслав, сам подходя к двери, начиная возиться с ручкой. — Зачем замок портить? Сказать, что в голове было всё вверх дном - ничего не сказать. Появилось странное беспокойство и тревожность, будто что-то случилось, а моя "компания" и сама личность, к которой я пытался попасть домой, придавали ещё большего эффекта этому. — Взламывать прекрати, ещё за воров примут. А ключи пойду спрошу у кого-нибудь из соседей, — оборвал психолог, который сохранял по прежнему холодный рассудок (хотя с другой стороны, он тут вообще лишний как и я), взяв ситуацию в свои руки. Ещё какой-то относительно небольшой промежуток времени - и мы наконец заходим внутрь. Тишина. Ни единого звука. Будто эта квартира забыла о существование людей, да и вообще живой души. Но это не так. В прихожей пара обуви и плащ. На кухне горит свет, а из зала слышны лёгкие порывы ветра - окна открыты. Безгласно договорившись, я пошёл вместе с Ронжином в зал, пока Саша - на кухню. Шаг. Ещё один. Немая картина перед глазами. Говорить что-то - нечего. Пытаться что-то сделать - поздно. За нас и так всё сделано. Небольшое помещение гостиной, освещённое полумраком ночи. Окна нараспашку. Валяющаяся табуретка на полу. Верёвка, завязанная на шее. И ещё неостывший труп. Всё вопросы, которые беспокоили до отпали в миг. На их месте появлялись новые и новые. "Почему ты это сделал?", "Что случилось?", "Это после приёма?", "А может, всё это последствия травмы?". Но ответы на них дать нереально. Тихо ступая, будто желая не разбудить ненароком уснувшего в столь дивной позе, я всё ближе подходил к свежему телу. "А если бы мы пришли чуть раньше?", "А может, пошевелись чуть быстрее, я бы смог успеть?". Опять же, неясно. Единственное, что приходит на ум, это тот факт, что делал он это осознанно. Больше ничего я не понимал, а точнее не хотел. — Что же ты наделал, Костя?.. — приглушённый чужой голос. — Что же ты наделал...---***--- |5 лет спустя| ---***---
Что такое пять лет для вселенной? Ничтожный ропот. А десять, даже сотня? Также, пустой звук. А для человека это целая история, зачастую длинною в жизнь. Что может произойти пусть даже за год жизни? Да, многое. Ты можешь потерять ориентир, а потом найти. Можешь приобрести покой душевный, и в один миг упустить... А что произойдёт за пять лет? Очевидно, очень многое. Жизнь - это постоянный путь. Но всегда остаётся одно, что связывает с прошлым - память. Человек - это такое создание, которое может помнить в один момент многое, но при этом всё забыть. Такова уж его природа. И с этим ничего не поделать. Вот и у меня до сих в пор живёт в памяти тот удивительный человек. Он будто не от мира сего. Постоянно недовольный, ворчливый, но при этом (как позже осознал) душевный... Не смотря на месяц терапии, я так и не понял его, хотя с другими клиентами всё удавалось за два посещения, если не меньше... Хоть Саша был близко к "разгадке", но Константин оборвал все попытки... C'est La Vie, так же говорят? Но всё равно, меня никак не отпускает мысль, что мы что-то упустили... После того случая, (спустя примерно пару недель) Киселёв всё-таки решил рассказать, что случилось в день их второго сеанса, из-за чего я сорвался назад в Россию. Понаблюдав за уже бывшим пациентом, психолог пришёл к выводу, что мой "диагноз" (посттравматический период и отголоски депрессии) - ложь. Конечно, он не обвинял меня в клевете. Саша указал на ошибку, а это ещё хуже вышесказанного. Моя ошибка ценной в жизнь. В чужую жизнь. Никакой депрессии и в помине не было. Биполярное расстройство. Так очевидно... Но я отчаянно не хотел это видеть. А ведь биполярное расстройство в каком-то плане оправдывает "странности" его характера. "— Знаешь... А если подумать, то и я был не до конца прав, — при следующей встрече произнёс он. — Помнишь, Ронжин говорил, что заметил в тот день несколько пачек таблеток, часть которых валялась на полу, а другая - аккуратно лежала на подоконнике? Так вот, я сначала не придал этому значению, мало ли что... Но пораскинув мозгами, мне в голову пришла одна мысль, которую я и проверил". "— Ну и что за мысль?" "— А ты сам подумай. Почему мы так и не нашли ни записки, ни завещания - ничего?" "— Без малейшего понятия. Скорее всего, не там искали". "— Вот и я об этом подумал. Вернувшись в квартиру, я всё ещё раз осмотрел. И пара зацепок появилось. Но, думаю, тебе будет их легче понять". Небольшой рисунок, размером, буквально, с тетрадный лист (на деле же из скетчбука). С "главной" стороны нарисован аккуратный берег, а далее до самой линии горизонта - бескрайнее море. Где-то вдали виднелся небольшой остров, а вокруг - вода… --- — С кем я себя ассоциирую? С морем."Затишье перед бурей": на первый взгляд, всё тихо и спокойно. Где-то вдали плывут тучи, море тёмное, как будто готовится к чему-то зловещему. Возможно, рядом небольшой остров - "Утопия". — Хм, весьма интересный образ... А почему именно с морем перед штормом? — А почему бы и нет? Море - оно бескрайнее, независимое... Оно может и выслушать, и совет дать... Море - это море... Сначала будет затишье, потом - "буря", а в конце - вечное спокойствие. Всё в природе и жизни стремится к миру. --- "Вечное спокойствие, говоришь... Логично..." — тихо пробормотал тогда я, отправив Сашу к себе. — "Затишье - L31v3D10" — И что это значит?.. — спросил себя уже я, словно ища ответ. — Точно. Запустив ноутбук, что довольно быстро загрузился, я сразу же зашёл на почту, вспомнив про странное письмо, которое пришло за пару минут до самоубийства... Естественно, я предполагал, что письмо было отправлено Константином, но открыть его я не мог. "Доступ отказан. Введите пароль" - светилось на экране. Теперь же всё начало сходится... Имя отправителя - Затишье. А код доступа - Лина, Влад и Даша... Всё очевидно и лежит перед самым носом, когда знаешь ответ... А понять это могут лишь двое людей - я и Константин. Всё так элементарно, из-за чего становится постыдно... «03.01.20хх Что ж, дайте мне перо и бумагу - я опишу всю историю вам. Ладно, красиво и по теме начинать что-либо я не умею. Но пусть так и будет. Ну, док, надеюсь, что ты всё-таки смог разгадать загадку и решить вопрос... Хотя, если ты это читаешь - ты "разгадал". Вероятно, у тебя сейчас масса вопросов, поэтому я постараюсь хоть как-то прояснить всё случившееся. Я мёртв. По-иному не может быть... Если бы всё сложилось по-другому - это письмо не дошло бы до тебя. Я наложил руки на себя, решив отнять самое святое у каждого человека - свою жизнь... Но значит, так надо. Я сам понимаю, что так нужно. Странно, не правда ли? Ещё живой человек, а говорю о мире после меня. Итак, "почему". Почему я наложил руки на себя? Причин, на самом деле, очень много, но при этом их нет. Всё слишком запутанно, дабы сказать - где правда, а где ложь. Но одно могу сказать точно - я полностью здоров в психическом плане... Да, я слеп на правый глаз, а зрение, в принципе, сильно пострадало. Но так - я здоров. И этому подтверждением есть справка от психиатора. Предугадывая вопросы - я был долгое время на учёте психиатора, т.к. за меня решили, что я нахожусь в глубокой посттравматической апатии. От части, в то время это было так. Но только лишь от части. Раскрою карты - до тебя у меня был ещё один "лечащий психолог" (дабы помочь восстановится после ненужного лечения от властей), но всё не срослось из-за его желания тянуть курс до того момента, пока весь мой и Славы бюджет не иссякнет. Поэтому, он пичкал меня дорогущими таблетками, антидепрессантами и так далее... До сих, признаюсь, у меня есть зависимость от них - не могу без них нормально жить, как бы это глупо не звучало. Ладно, я отвлёкся от темы. Вообщем, если вкратце рассказать обо всём произошедшем, то картина примерно такая: моя жена и дети погибли от террористического акта в ТЦ, а я смог выжить... Полтора месяца в больнице, а после итог: сохранить зрение на одном глазе не удалось, ибо эта часть лица сильно пострадала. "Зато жив остался!" - радовались они. Глупцы. А дальше, снегом на голову стала новость, что я уже больше месяца вдовец, потерявший всю семью... Несправедливо? Да. Жестоко? Да. Почему именно я? Никто не знает. Так сложилось, и с этим ничего не поделать. Как развивалась история дальше - ты уже знаешь, а что не знал - рассказал. Думаю, теперь одна причина ясна. "Отрицание - первая стадия принятия", так ведь? Похоже, как бы я не обманывался, всё стремилось к одному - я "нестабильный" элемент общества. Поехавший из-за смерти парень. А всего лишь 30 с хвостиком. Так? Думаю, так. Но если я безумец, то люди вокруг - невинные, "божие одуванчики"? Ладно, опять я сбился. Раз заикнулся, что причина не одна, так надо идти до конца. Вторая причина - основная и, по факту, решительная. В реальности, я редкостный трус. Убить себя - самая последняя мысль, к которой можно прийти. Эти полгода, я жил без цели дальше существовать и смысла закончить всё. По факту, мне было не зачем жить, но и не за что умереть. Но за последний месяц всё изменилось. Как-то странно, что жизнь стала налаживаться, и это пугало. Страх загонял в угол. Я боялся почти всего действительного. "Что-то слишком всё радужно для реальности, - уверял себя я. - Не может всё так быть". И не могу отрицать, что пугал именно ты, Подлёднов. Ты не похож на корыстного человека - слишком добр. Но и на простака-дурака не смахиваешь. Слишком ты странный, а твои методы понять человека - далеки от общепринятых принципов. Это очевидно. "Чего ты этим хочешь добиться?" - постоянно спрашивал я, а ты просто отвечал: "Правды. Мне важен каждый пациент". А после того, как ты уехал, Александр вправил мне мозги назад, заставив снять "розовые" линзы, что оказались на мне надеты. "Я - псих. Я - больной на голову человек," - почему-то такие мысли стали крутиться в голове, что вскоре стали чужими голосами, что об этом кричали. Хоть Александр утверждал, что я в психическом плане здоров, но есть небольшие "отголоски" травмы, по типу постоянной усталости, подавленное настроение и т.п., я слышали лишь: "Псих. Шизофреник. Крыша едет, а ты всё пытаешь жить". Похоже, в этот момент я и стал сходить с ума... И после осознания этого две недели, которые я доживаю, а для тебя уже дожил, - Ад на земле... Спокойно жить я уже не могу... В моей голове кто-то за меня решает всё. А то, что я сейчас пишу письмо - чудо. Пытаться с этим бороться - сил нет, да и тщетно... А смириться - я, в конце концов, полностью сойду с ума и стану просто костями с кожей. Душа будет заживо похоронена, в то время как тело - существовать... Поэтому, возможно, наложить руки на себя - не такой уж плохой вариант? Хочешь изменений - меняйся. В моём случае - изменение может быть лишь одно - тот свет. Не знаю, что будет там, но я не думаю, что это "финал". Душа - это и есть душа. Сознание так и останется живым, хоть и тело нет. Может быть, я снова когда-то окажусь на Земле. А до этого времени, я хочу сказать: Спасибо. Спасибо, что помог довести эту историю до конца. И главное - ты не виноват не в чём. Это моя жизнь, и только я за неё ответственен.Доставлено 04.01.20хх. 20:06»