Обычные люди

      Сначала Саймон думал, что убить первого восставшего — это его миссия, что только так он сможет отплатить за все свои грехи при жизни и после неё. Хотя, казалось бы, сейчас он тоже живёт: пускай этого не признают другие люди, называя таких, как Монро, «мертвяками», но в обществе всегда существовали разногласия. Более толерантные придумали для них другое прозвище: синдром частичной смерти — СЧС, проще говоря. Как будто это вообще имело значение: всё равно они не люди, не живые, не обычные. Аномалия, отклонение от нормы, бесплатная рабочая сила, рабы — вот, кем они были на самом деле для людей, которые, боясь сами не зная чего, объявили им войну — геноцид, ведь плоть-то одна. Возможно, именно это и послужило причиной для создания синего забвения. Если одни истребляют других, то почему же не дать им отпор, верно?       Двенадцатый апостол — звучало могущественно, кто же мог подумать, что тот, на кого была возложена такая ответственность, как положить начало второму восстанию, не сможет убить одного парня для столь высокой цели.       «Никто не мог устоять перед синим забвением. Никто не смог ещё вернуться по собственной воле. Никто. Он особенный,» — мантрой крутилось в голове Саймона.       И как итог: у Саймона в левом плече дырка от пули Джем. Пули, которая предназначалась для Кирена, того самого первого ожившего, с которого всё и началось и второй смертью которого должно было начаться второе восстание.       Хреново жить, когда вся семья от тебя отвернулась. Когда родные верят другим, совершенно посторонним людям, а не собственному сыну. Когда любимая младшая сестра, встречи с которой Кир ждал больше всего, оказалась враждебно настроенной и готовой убивать таких, как он, что она, в принципе, и делала. Да, он — самоубийца. Да, он ни с кем не попрощался. Да, он вскрыл себе вены. Но и они сами не без греха.       Вся семья отвернулась, а парень, который изначально был кавалером Эми, спас ему жизнь. ЛМДН — лучший мёртвый друг навсегда, вот только навсегда не получилось. Эми ожила самой первой, вводя всех в замешательство, и умерла второй раз, так и не успев насладиться красотой этой жизни.       А Саймон нарушил всё, что только можно было. Лгал Дайер, ослушался приказа. Так себе расклад, надо признать. Зато он теперь уж точно навсегда будет видеть в глазах Уокера благодарность. Второй раз умирать никому не хочется.       И вот теперь двое парней сидят в доме Эми Дайер — лучшей мёртвой девушки на свете, поглядывают на закат и на стоящие в углу чемоданы. Это, конечно, не Париж, как мечтал Кирен, но дальше Роартона ему всё равно дорога пока что закрыта.       Уокер смотрел вдаль на потресканные стены дома напротив. Дом Эми теперь их убежище, пристанище для двух влюблённых. Она была бы рада. Кирен уверен в этом. Дайер была бы искренне рада.       Красота тёмно-оранжевый заката с сиреневыми отливами стоила того. Всё случившееся стоило этого момента. Абсолютно всё. И Кирен рад, что так получилось. Рад, что несмотря на все события, сейчас очень даже неплохо. Да, Эми, бедная Эми, жаль, что она сейчас их не видит. Дайер бы понравилось, что Уокер наконец-то начал жить, действительно жить, не боясь того, кем он является. Он грустно улыбнулся: она всё время добивалась этого, но так и не дожила.       Кирену было тяжело видеть, как ЛМДН умирает. В этом-то и заключается весь отстой обычной жизни: все мы когда-нибудь умрём. Не важно, какие заслуги были при жизни — конечная остановка одна. Разница только в местоположении: земля с надгробной плитой или воздух с развивающимся пеплом.       Печаль окутывала его, сжирала изнутри, и Кирен не знает, чтобы делал без Саймона рядом. Монро был как лучик света, надежда на возможную счастливую и долгую жизнь. Он не сбежит на войну, не будет беспрекословно слушать старших. Саймон другой, зависящий только от себя, особенно теперь. Кажется, некогда бывший двенадцатый апостол останется теперь с ним до конца, неважно каким он будет, если вообще будет.       А Кирену больше и не надо. Он согласен даже остаться здесь, в доме Эми, и пускай где-то там Париж, искусство, тут у него есть Саймон. И этого более чем достаточно для счастливой жизни. Ему никто больше и не нужен.       — Нет, всё-таки ты не должен был этого делать. Тебе же вообще было поручено меня убить. Ведь я — первый восставший. А получилось всё как-то наоборот, — нарушил тишину блондин, в сотый раз за вечер обводя рану на плече брюнета. — Если бы ты не кинулся меня спасать, то на твоей спине было бы меньше шрамов.       — Какой же ты дурачок. Одна новая отметина на моей спине не навредила мне, зато спасла твою жизнь, — фыркнув, ответил Саймон.       — И за это я тысячу, нет, бесконечное количество раз тебе благодарен, правда, — Уокер взял его руки в свои, — но я довольно проблемный, знаешь ли.       — Ты слышал ирландскую легенду*? — как бы невзначай спросил Монро.       Кирен усмехнулся и, притянув парня поближе, поцеловал его.       — Всё будет хорошо. Я же ирландец, — ухмыльнулся Саймон, а в голове пронеслось: «Жаль только, что не рыжий. Может, нужно покраситься?» — И я люблю тебя, значит, удача всегда будет сопутствовать тебе.