Мать

У Тьмы не было имени. Она была лишь концентрацией тёмной энергии, была рождена из ненависти и просто волочила свое существование по миру. Духи, люди... Какая ей разница до них? Это глупые люди цепляются за имена и тела, эфирные и скоротечные. Зачем ей это? Она не несла разруху, смерть. Она просто существовала. Ответ пришёл позже. Люди заботились о других, и понять какого это, она смогла. Может энергии и не цепляются за других, но Тьма начала. Взяла под опеку двух слабых духов. Люди дали ей множество имён, вызывая и даря дары, словно богу, коим она не являлась. Единственное, что она признавала — это Мать. Лисица стала называть её так, а малыш Онэ присоединился. Разве они не дети? Тьма также явилась, что бы отведать дара, но увидела падавшего человека. Ей бы не стал он интересен, если бы не тёмная энергия вокруг него. Человек злился, ненавидел, отчаялся. Актом милосердия была бы его смерть, но Мать поймала его в свои объятья, окружая как перьями. Теперь веяло страхом. Тьма рассмотрела человеческого ребёнка; маленький и преданный. У Тьмы не было человечности, но у Матери была. Как этот ребёнок похож на них! Точно маленькая копия, и она обернулась вокруг него в материнской ласке. «Теперь ты будешь моим, маленький ребёнок» . Человек не говорил с ней. Он трясся, когда она несла его в лес, вздрагивал. Порой ему было трудно дышать, но Тьма не знала что делать. Её дети не ведут себя так. Её дети не могут задохнуться. Не могут умереть. До чего хрупкий! Тьма ожидала раздражения от этого факта, но оборачивала малыша ещё плотнее. Такой маленький. Такой любимый. «Не бойся, моё дитя» Лисица присела возле ребёнка. — Мать, а что если обратится человеком? Так он быстро поймёт кто ты! И Мать задумалась. Лишилась бесформенной оболочки, став сосудом. Люди говорили что мать — это женщина. Что как прекрасно иметь длинные волосы, дорогие шёлка. Тьма пыталась. Теперь за её спиной был ковёр из чёрных жидких прядей, достойных Онэ. Её кожа была белой, и как она знала, отливала не здоровым оттенком. Она брала по чуть-чуть от виденья людей, и старалась сделать себя живой. Как жаль, что хорошо она рассмотрела только трупов. По телу струился не естественный шелк, словно продолжение тела. Ребёнок просто смотрел на неё. Лисица, что была самой человечной из всех, подхватила его на руки. — Ахаха! Малыш, эта красавица — наша Мать! Человек вцепился пальцами в ханьфу Лисицы, всхлипнув. — Не так уж это и плохо. Мы будем заботиться о тебе, быть с тобой вечность. Мы семья! Только скажи, как тебя зовут? Мальчик тихо прошелестел, не двигаясь на руках, — Шен... — Шен — мой брат! Мой брат! Братец! Онэ, стоявший в стороне коснулся костлявой рукой волос Шена. Тьма почувствовала, как странно дрожат её губы. Уголки тянулись, и она узнала в этом людскую улыбку. . Её дети. Сейчас они сидели на берегу реки, из падения в которую она спасла человека. Люди так хрупки. Шен так хрупок. Ему нужна была еда. За ней обычно ходила Лисица, принося несколько раз по дню булочки, супы и прочие. Глаза Шена так блестели, когда она приносила ему сладости. Они спали под звездами, Лисица обнимала его, укрывая мехом. Если шёл дождь, то Онэ скрывал их навесом из волос. Её милые дети. Тьма встала, и шелк, свисающий с плеч, не касался земли. Волосы тянулись как продолжение теней, и теперь с более человечным лицом, она позволила себе улыбку. «Я пойду в деревню. Онэ, следи за всеми» Лисица скривилась от обиды, а озерный дух ответственно кивнул. Шен помахал маленькой ладошкой, находясь на коленях девушки. Тьме не нужно было идти. Как только она укрылась в листве, то растворилась в чёрный туман. Плывя в тенях, он добралась до утеса с бедной деревней. Глупые люди, что принесли Шена в жертву, голодали. Урожай не всходил, а скот исхудал. Эти отвратительные люди... Не задумываясь, она подхватила тенями последнюю хорошую еду, выкрадывая прямо перед глазами. Глупые отвратительные люди набросились друг на друга, раздирая глотку криками. Это еда для Шена. . Недавно последние люди из деревни перестали дышать. Она искренне получила удовлетворение от этого. Не то что бы маленький Шен должен знать. Сейчас его поднимали над землёй чёрные пряди волос Онэ. Подкидывали, ловили и снова кидали в небо. Лисица ушла в соседнею деревню за едой и одеждой. Шен громко смеялся, но Тьма уловил исхудавшие щеки и круги под глазами. Он много спит? Не приходят ли в голову кошмары? Некто из духов? Тьма сидела под кроной дерева, закрыв глаза. Послышался топот ног, и ребёнок с размаху врезался в её плечо. Она аккуратно подхватила его на руки, смотря как в чёрных глазах искриться золото. «Что-то случилась, Бэйбэй?» Мальчик молчал, крепко сжав её в объятьях. Они сидели вместе, и Тьма некоторое время прислушивалась к дыханию и стуку сердца. Зачаток золотого ядра бился в теле, и Мать провела тонкими пальцами по его макушке. Чёрные. Как у всей семьи. Шен свернулся клубом на её груди, и до последних лучей он сидели вместе. . Шен ловил бабочек и стрекоз у реки. Лисица опустила ступни в воду, а Онэ и вовсе находился в ней, вылавливая своими волосами рыбу, показывая её Шену и снова отпуская. Тьма сидела в траве, смотря на детей. Такие любимые… Иногда мальчик останавливался отдышаться, и кашлял в кулачек, но не жаловался. Когда морось спустилась с неба, она взяла побледневшего ребёнка на руки, а Лисица быстрыми прыжками поскакал за ними. — Братец! Только посмотри, что я могу! Не закончив предложение, она обратилась в чёрного лисенка, поскакав впереди. Удивлённый Шен заерзал на её руках, улыбаясь игре сестры. Онэ, семенивший за ними, цокал языком, собирая красивые цветы. Тьма тоже баюкала человека на руках, накрывая рукавами. Точно в такие моменты её серое лицо становилось выразительнее, а тени больше не пугали. — Мать... «М?» Шен не ответил, утыкаясь куда-то в шею. Люди такие… . Ребёнку плохо. Он больше не лазает по деревьев, и не борется с лисьими хвостами. Не заплетает длинную черную косу, и не носит ей цветы. Шен тяжело дышит и вяло бродит по протоптанным тропинка. Иногда он собирал венки и ластился к ним. Тьма гладила рукой волосы и не понимала почему. . Шен жмется к лисице, чихая. От утра до ночи лил дождь, и они все вместе грелись от ветра и воды. Онэ укрыл их от сора завесой своих волос. Тьма ласково обняла их, прижимая Шена. . Шен страдает от тёмной энергии. Он впитывает её, распространяет по меридианам. Умирает. Тьма нежно смотрит на человека. Бедного, болезненного, хрупкого. Что ей сделать? Как заставить жить? Онэ поднимает безвольное тело, прижимая к груди. Шен — человек. Он не дух. Человек. Тьма всматриваться в бедное лицо. Ему нужно к людям. «Лисица, Онэ. Я отнесу его к людям. Ему будет лучше с ними» Лисица дернулась, а Онэ замер как от удара. — Но... Он ведь будет нас помнить? Навещать, и мы будем снова играть как раньше...? Тьма заправила порядку волос за ухо Лисицы. «Будет лучше, если он забудет. Просто присмотрите за ним. Отныне он будет жить не с нами, но... Вы всегда будете вместе» — А ты? — Спросил молчавший до этого Онэ. «Я отдам всю себя на его лечение. Я буду всегда рядом с ним и вами» В подтверждение, она приложила худую ладонь к щеке Лисицы, запечатывая в ней немного энергии. «Отдай это ему позже. Я рассчитываю на тебя» Онэ обнял Шена и Тьму, а после накинулась Лисица. Тьма не жалела, что исчезнет, если будет с человеком. Она наверняка найдёт хорошую жертву, очарует мальчиком, и вылечит все, что незнанием натворила. Будет запечатана в нем, поддерживая жизнь, леча и заботясь. Лисица и Онэ маленькие дети. Не знающие и боящиеся. Наверно, Шен больше не посмотрит на них. Но... Так будет лучше. А сейчас она держит живое тело, чувствует его ядро и дети в её руках. Ее имя это…