РеалРПГ. Галактика любит тебя

А поутру они проснулись Кругом помятая трава…

Этой зимней ночью Артем спал очень плохо. И это не смотря на дозу телевизионной стабильности и уверенности в завтрашнем дне, принятую перед сном. Его мучили необычайно яркие, цветные и подробные кошмары. Он метался по кровати, наматывал на себя одеяло, внезапно вздрагивал всем телом, покрывался холодным потом, беззвучно что-то кричал во сне. Никогда ранее ничего подобного ему не снилось. Вначале было бездонное звездное небо с надписями, и ему почему-то казалось, что вокруг – Далекая Далекая Галактика, а он – Дарт Вейдер, переживающий за свои отсутствующие ноги и за цену на трёх эльфиек в броне-бюстгалтерах, установленную в борделях Корусанта. Почему-то это казалось ему очень важным. Потом какие-то нелепо большие, пухлые младенцы с лицами дебилов ползали вокруг него. И он вдруг обнаружил, что тоже стал пухлым дебилом, но почему-то по полу не ползал как положено нормальным дебилам. Потом он искал какой-то квадратик, нарисованный на полу и очень переживал, что не найдет. Откуда-то появился мохнатый розовый чебурашка и объявил, что он его сын по имени Мимя Артемович Чебураков. В этот момент даже во сне Артем понял, что он, кажется, сошел с ума. И кажется уже давно, просто не заметил когда и как. Потом было зеленое поле с хищными гигантскими кузнечиками и кровавая битва. Потом это всё повторилось еще раз, но с небольшими изменениями. А потом он как-то вдруг умер – его сожрали монстры-кузнечики. Вот такая печалька. Ах да, еще оказалось, что его сынок Мимя – большой засранец. На этом «веселом» моменте первая фаза быстрого сна закончилась и он наконец успокоился. Но ненадолго. Ближе к утру кошмары вернулись. Подсознание успело переработать поступившую информацию, собрало всё в кучу, перемешало и выдало новыми, неожиданными образами. Для начала он увидел себя белесым бесполым червяком с прилипшими к телу руками, ползающим в груде таких же червей по бесконечному серому полю, над которым горела в небе золотая надпись: «галактика любит тебя». Вдалеке, у горизонта, возвышался коричневый, блестящий как стекло вулкан, над которым клубился коричневый дымок. Оттуда несло вонью протухших яиц и он знал, что приближаться к вулкану нельзя – задохнешься. Он старательно полз, извиваясь всем телом, в поисках выхода из этого места. Но его не было. Да и в этом состоянии сознания, он не совсем понимал, что означает слово «выход». Муторные, тягостные мысли медленно ворочались в его червивом сознании. Он понимал, что что-то идет не так. Но что именно «не так» – не понимал. Это продолжалось долго, слишком долго. Он ползал и ползал, не понимая, кто он и где он. Потом, вдруг оказалось, что он смотрит на бой двух джедаев. Один был в робе и с голубым мечом, другой - в черном наморднике и в плаще - с красным. Первый постоянно отрубал второму руки и ноги. А второй злодейски хохотал и каждый раз отращивал новые конечности – металлические, блестящие. Вокруг сражающихся непрерывно танцевали полуголые твилечки. Трясли лекками и грудями, сладострастно извивались, манили к себе пальчиком, намекая на свою низкую социальную ответственность. Но он был червяком, белесым червяком, бесполым белесым червяком. Почему-то последнее было особенно обидно. Потом он вдруг оказался в собственной квартире, сидящим на диване перед телевизором, в котором Путин обсуждал с правительством бедность россиян. Рядом сидела его бывшая школьная подружка Светка, которая когда-то стала первой женщиной в его жизни, и которую он не видел с самого выпускного. Светка ластилась к Артему и всячески намекала, что она не против перевести общение в горизонтальную плоскость. Но Артем старательно не понимал намеков девушки. Ведь 5 минут назад он ходил в спальню родителей за презервативами и там неожиданно обнаружил, что у него больше нет мужских причиндалов. Куда и почему они исчезли – он не понимал. От внезапно обнаруженной пропажи он находился в шоковом состоянии: «На что же теперь одевать презерватив, ведь даже волосков не осталось? Что же делать? Как выбираться из этой задницы?» Он сидел на диване и думал, Светка ластилась, а Путин рассказывал о бедности. Внезапно Путин вылез из телевизора, вырвал шнур из розетки, пинком свалил телик с тумбочки, встал в пафосную позу и заявил: «Ты просрал свою жизнь, безяйцовый неудачник! Отныне твоя жизнь – сплошное страдание!» Он забрал Светку с презервативами и ушел с ними в родительскую спальню. А Артем остался в одиночестве грустить на диване. Со сломанным телевизором и без яиц. Он вдруг понял, что это навсегда - без яиц. Ему стало до слез обидно и жалко себя. Это было как пытка, которая длилась вечность. Он сидел на диване и страдал, а еще переживал за Светку – не обидит ли её Путин-злодей в спальне. А если Светке понравится? – для него это было бы еще обидней. Потом, он оказался вдруг на природе: уже в своем родном и целом, но почему-то голом теле. Он бежал по травянистому лугу, а сзади его догоняла неведомая опасность. Липкий ужас холодил внутренности, делал ноги ватными. Было так страшно, что он даже боялся оглянуться, боялся увидеть, от чего же он так удирает. Боялся заглянуть собственному страху в лицо. Он бежал и бежал без остановки, пока силы окончательно не оставили его. Тогда, остановившись и отдышавшись, он наконец набрался мужества и преодолевая себя рывком развернулся назад. Сзади ничего не было, только зеленое море травы. Он успел недоверчиво обрадоваться – ведь страхи оказались беспочвенными – когда на горизонте появилось маленькое розовое пятнышко. Оно быстро приближалось прыжками, то опускаясь в траву, то взлетая вверх. Это было ОНО. То, чего он так боялся. Появилось второе розовое пятно, за ним – третье, и вот уже весь горизонт заполнила розовая волна. Быстро накатывающая, будто пожирающая собой зеленое разнотравье луга. Он всмотрелся в приближающиеся точки – они будто в бинокле приблизились, и он разглядел этих ужасных розовых чебурашек. Они взлетали из травы, махали огромными ушами, планировали над землей, приземлялись и взлетали вновь. Их визгливые голоса сливались в раздирающий уши ор: «Папа – дай бумажку», «Папа – хочу пи-пи», «папа - хочу ка-ка». Распахнутые пасти сверкали на солнце треугольными акульими зубами. Это был такой ужас, что он одеревенел, не в силах пошевелиться. Наконец, паника пересилила остолбенение, и он бросился от них со всех ног, воя от ужаса. Но волна розовых чудовищ догоняла. Хлопанье их ушей и визгливые крики раздавались все ближе. Лёгкие горели огнем, а сердце казалось, вот-вот вырвется из груди, пробив ребра. Чужое горячее дыхание коснулось шеи, и окончательно ополоумев, он покатился по траве. Его тут же обступили приземлившиеся чебурашки. Они теребили его, что-то громко требовали, тянули в разные стороны, рискуя разорвать надвое. Тот, что тянул за левую руку, неожиданно засунул ладонь Артема себе в рот и откусил пальцы. Брызнула кровь, сахарно-белые огрызки костей торчали из ладони. Все чудовища замерли – все уставились на розового людоеда, попробовавшего «папу» на вкус. Тот облизнул кровь с лица и выдал: «Папа – вкусняшка! Ням-ням!» - и розовые монстры набросились на него со всех сторон. Раздирая и пожирая его. Он зажмурился и завопил, отрицая происходящее: «Стоп! Этого не может быть! Так не бывает! Этого - нет!!!» – и все монстры вдруг разом исчезли. Зеленое поле полностью опустело, и только он остался лежать изорванной тушкой на окровавленной траве. Не в силах пошевелиться, отходил от пережитого, учился заново дышать. Наконец-то весь этот дикий ужас закончился и он мог спокойно умереть. Но не тут-то было. Внезапно его живот вздулся и заходил волнами как будто от ударов изнутри. Как в фильме «Чужой» из живота полезла чья-то зубастая голова. Кожа, истончившись, лопнула и на свет божий появилась зубастая розово-окровавленная голова чебурашки. - Папа, ты родил меня! – «новорожденный» потянулась к раскрытому в крике рту парня. – Галактика любит тебя, папа, - заявил «новорожденный»… и вырвал «папе» язык. *** На этом месте Артем проснулся от собственного крика. Попытался вскочить. Запутавшись в одеяле, свалился на пол. Извиваясь на полу как червяк, ввинтился под кровать. Уже оттуда, из безопасной тьмы подкроватного пространства, осторожно выглянул наружу, в спальню. В спальне все было спокойно, тихо и темно: на столе размеренно тикали ходики, свет уличного фонаря чертил белые квадраты на полу, у соседей снизу тихо бубнил ночной телевизор. - Мать твою, сон… Всего лишь сон… - он облегчено повалился на холодный пол, вслушиваясь в тишину собственной спальни. Неожиданно звук соседского телевизора усилился и в голове возник образ синего телевизионного экрана, по которому в такт звукам носились оранжевые всполохи – Блин, будто «круговой обзор» включился – только глюков мне сейчас и не доставало. - Так! Спокойно Артем! Никакого «кругового обзора» у тебя в психоматрице нет! И психоматрицы у тебя тоже нет! Ты – нормальный! Это просто сон и ничего более. Сон, который уже прошел и больше никогда не вернется. Сейчас нужно глубоко продышаться и кислород смоет все образы из сна. Точно! Причина сонного кошмара в том, что в комнате было душно. Вентиляции по случаю зимы почти нет, отсюда возникло кислородное голодание мозга, вот и снилась всякая х-ня. Я – нормальный! Нужно только башку провентилировать и совсем хорошим стану. Отдышавшись, кое-как выбрался из-под кровати и отправился в туалет. Там, вдруг вспомнив о Главном, первым делом проверил наличие присутствия детородных органов. - Уфф, все на месте! Нет, ну надо же такому присниться? Никогда ничего подобного не снилось. Просто песец какой-то. Как вспомню – так вздрогну. – Он громко разговаривал сам с собой. Почему-то было страшно оставаться в тишине пустой квартиры. Как будто события этого необычайно яркого сна могли вырваться оттуда, ворваться в привычный спокойный мирок его квартиры, настигнуть его в реальности. Это было нелепо, глупо – но всё равно страшно. Он боялся даже вспоминать подробности сна – скорей бы все это развидеть, забыть. Холодной водой смыл противный липкий пот и сразу стало легче: «Всё Тёмыч - проехали, живем дальше». На часах было без 15 минут четыре ночи, но спать дальше было попросту страшно, и Артем отправился на кухню проводить привычный утренний кофейный ритуал. Пока в турке закипала вода он непроизвольно, не желая того, раз за разом возвращался в мыслях ко сну. Образы были необычайно яркие, слишком живые, как будто все случившееся было реально и произошло вот только что, а не во сне. С этим стоило разобраться. В свое время Артем увлекался психологией, в том числе читал способы интерпретации снов Зигмунда Фрейда и его последователей. Суть того учения была проста – через сны подсознание обращает внимание человека на игнорируемые им проблемы. Оно выдергивает из памяти множество образов, как правило – из вчерашних событий и личных впечатлений, всячески переплетает их с бессознательными страхами и желаниями, и формирует в конечном итоге неожиданный сценарий сновидения. Чтобы разгадать «посыл» подсознания, надо обращать внимание на необычные детали сна и эмоции испытанные во сне. Чем ярче и контрастней образ, чем больше эмоциональная окраска – тем важнее подсказка подсознания. Остальные (тусклые) детали сна – как правило, ничего не значащие элементы, присутствуют во сне лишь для смысловой связки между важными Знаками и Символами. Погасив газ и давая кофе настояться, Артем с бумагой и карандашом засел за столом. Он разбирал свой сон, рисовал кружки и стрелочки, пытаясь понять посыл подсознания. Получалась полная ерунда. Итог анализа сновидения выглядел так: он боится заводить детей, боится жениться и через это потерять свободу секса, своего либидо. Образно говоря, стать кастратом-женатиком, вынужденным спать только с женой. Особый страх, видимо, вызывала возможность иметь много детей, ухаживать за пухлыми беспомощными младенцами. Получалось, что он боится погрязнуть в болоте быта многодетного отца, стать беспомощным как червяк, ползущий с такими же червяками по бесконечной дороге жизни. Ну… или что-то вроде того. - Никогда об этом всерьез не задумывался. Неужели я боюсь стать отцом? – Артем разглядывал получившуюся связку образов-кружочков, объединенных смысловыми стрелочками в единую сеть. Вокруг них по бумаге рассыпались никак не согласованные между собой отдельные кружочки. – Но при чем здесь эти гигантские кузнечики? А розовое чудовище с почему-то коричневым писюном? Откуда вылезли джедаи и сидхи? И наконец, почему мне все время вырывают язык? Дурдом какой-то, ничего не понятно. То ли я тупой, то ли сон идиотский. Но ведь и сон то тоже мой, он произведен внутри моего спящего сознания. То есть его идиотский характер, по сути тоже производное моего сознания. А значит, мое сознание дважды идиотское. Тут Артем почувствовал что тупеет. Ранее простое и понятное учение Зигмунда Фрейда неожиданно стало казаться слишком сложным и замысловатым. Окончательно запутавшись в самокопании и поисках того, кто же тут идиот, Артем в сердцах послал на три буквы и Фрейда и все его теории. Лучше просто выпить кофе и насладиться пейзажем за окном: «Подумаю о Фрейде завтра» Кофе уже достаточно остыл и, выключив свет, парень и кофе отправились к окну – «посмотреть на мир». Он с детства любил такие минуты безделья и часто зависал с чашечкой кофе или чая, наблюдая мир за окном: ты в теплом и темном помещении смотришь туда, наружу, где свет. А там, в холодном снежном мире суетятся в своей повседневности чужие тебе люди. Его квартира была на втором этаже, а окна выходили на широкий проспект. Посередине проспекта проходила трамвайная линия и остановка трамваев была как раз напротив окна. На другой стороне проспекта, на первом этаже многоэтажки – огромный магазин «товары для дома». Там всегда было много людей. Кто-то входил или выходил из магазина, что-то грузили в машины. Люди сталкивались, ругались, смеялись или спорили. Разыгрывались разные бытовые сцены повседневной жизни. Наблюдать за этим из теплой квартиры Артему было всегда занимательно. Как на экране телевизора или в театре, только по-настоящему. Ты здесь – они там, ты их видишь, а они даже не догадываются о твоем существовании. Родители купили эту квартиру еще в конце нулевых, когда он перешел в 3-ий класс школы. Все его взросление прошло у этого окна в регулярном наблюдении за суетой у «товаров для дома». За это время магазин много раз менял направление деятельности. Видимо владелец сдавал помещение разным арендаторам, которые специализировались на продаже разных товаров. Но название «товары для дома» оставалось прежним, будто раскрученный иностранный бренд. За эти годы там был и вещевой минирынок, и строительный магазин, и продуктовый, и мебельный, и компьютерный клуб. Чего там только не было. Однажды, когда Артему было 14 и он только-только начал интересоваться девочками – в отдельном помещении магазина открылся секс-шоп. И вот однажды, он со своими друзьями-одноклассниками Толяном и Вованом набрались решимости сходить туда, как на экскурсию в музей. Не то чтобы купить что-нибудь для себя, а в смысле повышения кругозора и, так сказать, для расширения горизонта сознания. Пощупать – «шо за товар?» Потоптавшись на входе, они тихонько проскользнули внутрь и тут же ошарашенно замерли. Окружающее разнообразие приспособлений повергло их юные невинные сознания в шок. Здесь было ВСЁ: от грязных трусиков из Японии до надувных женщин и садо-мазо. Особенно шокировал целый шкаф, где за стеклом рядами выстроились десятки резиновых фаллосов всех размеров и цветов. Был даже один двуствольный – так сказать, два удовольствия в одном приборе. Но больше всего выделялся полуметровый толстый фаллос вырвиглазного зеленого цвета с ярко розовыми цветочками по всему «телу». Он просто поразил мальчишек своей монументальностью. К ним, плавно покачивая бедрами, подплыла девушка-консультант с бейджиком на груди: «Киса Алиса». Киса Алиса была привлекательна как античная богиня похоти и страсти. Бездонные карие глаза, в которых хотелось утонуть; ярко-красные, сочные полуоткрытые губы дразнили обещанием неземных поцелуев; из низкого декольте стремились выскочить два белых мягких шара идеальной формы, просились: помни нас, потискай; широкие литые бедра натягивали тоненькую полупрозрачную юбочку, которая ясно давала понять, что на Алисе нет нижнего белья; лебединую шею пересекал грубый черный ремешок, намекая на то, что Алиса может быть очень послушной. Она была - как мечта. Смерть мозга, контрольный выстрел в подростковое либидо. При взгляде на нее возникала только одна мысль: «Драть и драть эту Кису Алису, без отдыха и перекура». Киса Алиса сразу распознала произведенный собой эффект и самодовольно улыбнувшись, наклонилась к мальчикам так, что груди чуть не вывалились из блузки. - Маааль-чи-ки, вы зашли за чем-то конкретным? Хотите купить какой-то прибор для своих невинных юношеских забав? – Ее глубокий, томный, профессионально поставленный голос заставил задрожать позвоночники пацанов. Если бы у них были хвосты как у собак – они бы уже восторженно виляли хвостами изо всех сил. Но хвостов не было и контуженные красотой ребята, ничего не слыша и не замечая вокруг, уставились на два белых шара в разрезе блузки. Их руки самопроизвольно тянулись пощупать эту невозможно-притягательную мягкость. - Я вижу, вас привлек этот задорный зеленый солдатик? – Киса Алиса вынула из стеклянного шкафа огромный фаллос и чуть не ткнула резиновой залупой Артему прямо в нос – Взгляните, какой здесь удобный хват для ладони. Только тут пацаны осознали происходящее. Взвизгнув и не прощаясь, они вылетели из дверей секс-шопа как пробка из бутылки. А вслед несся завораживающе глубокий хохот Алисы: «Куда же вы, маааль-чи-ки? Возьмите хотя бы презервативы. У нас богатый выбор! Есть с пу-пы-рыш-ка-ми! Сегодня у нас акция: распродажа и скидки. Специально для ва-а-ас, маааль-чи-ки! Ха-ха-ха-ха!» Мальчишки, не глядя по сторонам, вынеслись из магазина. Забежали во двор многоэтажки и там, задыхаясь и перекрикивая друг друга, делились впечатлениями: «Не, ну ты видел? Какая, а? Стервь! А тот-то зеленый – ну песец какой здоровый! Я песец как обалдел, когда перед собой его увидел. Глядь – а она им в нос уже тычет. Это просто песец какой-то». Они сверкали глазами, возбужденно размахивали руками, не находили слов, чтобы передать свои чувства, испытывали одновременно восторг и стыд, а внезапная эрекция мешала ходить. Больше всего их интересовало: неужели всё ЭТО девки внутрь себя суют, а главное – зачем? На следующий день в школе они украдкой разглядывали своих одноклассниц. Насквозь знакомые девчонки внезапно открылись с совершенно новой, ранее неведомой стороны. Артем исподтишка подсматривал за соседкой Клавой, которой он уже полгода пытался оказывать неумелые знаки внимания. А теперь его сознание смущала мысль: «неужели и моя Клава – тоже?» Клава своим женским сердцем чувствовала изменившееся отношение к себе, огрызалась: «Чо вылупился? На мне цветы не растут. Списать домашку не дам, даже не проси» Артем оправдывался, шутил. А сам представлял Клаву, держащую в руках зеленый фаллос с розовыми цветочками. Образ Клавы с зеленым фаллосом был шокирующим для неподготовленного сознания восьмиклассника. - Да нет, не может быть. Моя Клава – не такая. – Но интуиция настойчиво шептала, – Такая-такая. Все они - такие! Не было бы постоянного спроса – никто не стал бы производить такой «товар» в промышленных объемах. Эта «экономическая» мысль была разумной, но такой пугающей. В этот момент он казался себе таким взрослым, таким циничным, таким всё понимающим. И одновременно чувствовал, как его детский чистый мир рассыпается на куски под напором чего-то грязного, животного. Уже потом, после окончания школы, где-нибудь случайно встретившись, они с Толяном и Вованом всегда вспоминали свой «поход в секс-шоп за зеленым х..м» и хохотали как ненормальные. Этот поход «на экскурсию» был одним из ярчайших впечатлений их детства. Вот и сейчас, идя с чашкой кофе к окну, Артем непроизвольно вспомнил эту историю и рассмеялся. И настроение его улучшилось. Все глупые переживания о снах отошли на второй план. Остался только он и мир за окном. И бодрящий сладко-горький вкус кофе. Хотелось жить и радоваться жизни. *** За окном шел снег и какой-то пьяный мужик. Свежее белое покрывало накрыло тротуары, город будто обновился, спрятал грязь и неустроенность. Следы пьяного прохожего отчетливо выделялись на нетронутой целине снега по всей длине улицы. Они мотались от бордюра к бордюру – видимо поздний алконавт совсем не контролировал свои заплетающиеся ноги. На плечах и капюшоне прохожего уже скопились снежные наметы, но он упорно брел к своей неведомой цели. Ссутулившись, засунув руки в карманы и опустив голову, он шел покачиваясь и петляя. Замерзший, усталый и одинокий – вид его был несчастен. Один во всем спящем городе. В снегопаде – как ежик в тумане. Именно из-за таких сцен Артем и полюбил свои «наблюдения из окна». Человек и его сука-жизнь – почти трагедия, почти философская притча. Артему вдруг показалось, что силуэт позднего алконавта имеет фиолетовый оттенок с горьким привкусом полыни. «Стоп! Никаких «круговых обзоров», никаких глюков! Это был всего лишь сон. И он уже закончился. Забудь! Живем дальше. Я – нормальный!» Неожиданно запиликал мобильник: «Кому это в половине пятого не спится?» - Звонила мама. - Ой, Темка, не спишь? Отцу только что было плохо. Сейчас вроде уже отошел, но может скорую всё же вызвать? Я не знаю. Как думаешь? Может всё же вызвать? – Мать тараторила взволнованным голосом, перепрыгивая с одного на другое. - Стоп, мам. Говори ясней. Что значит – «отошел»? Объясни все по порядку. – На слове «отошел» парень напрягся, думать о худшем было страшно. - А? Да нет, не в том смысле отошел. То есть сначала, как проснулся – совсем плохой был, а потом полегчало, задышал. Сейчас на первый этаж, на кухню курить пошел. Матерится только все время. И скорую вызывать запретил. Но я все равно боюсь, вдруг хуже станет. Ему сейчас, наверное, и курить нельзя? А как ты думаешь: скорую вызвать? – Выговорившись, мать постепенно стала успокаиваться. - Ну, раз пока ничего критичного нет, то давай ты мне всё же все по порядку расскажешь: как все произошло. - Да спали мы. Мне еще сон такой яркий приснился, про кузнечиков и будто я снова в детском садике. И тут Сашка как вскочит, как заорет и давай руками махать, будто отбивается от кого-то. Как даст мне в глаз локтем – у меня наверно синяк будет. Я ему: ты что творишь, дурак? Он вроде опомнился, только за сердце схватился и мокрый весь от пота. Я ему валидол дала – сразу полегчало. Только матерился и приснившийся кошмар поминал. А теперь курить пошел вниз. Ему же наверно курить после приступа нельзя, а он курит. Ну а я тебе звонить стала насчет скорой. Как думаешь, Тём, может ему обследование пройти, а? - А что ему снилось, не сказал? - Да тоже что-то про кузнечиков. Наверно по телевизору вчера проглядели какую-то передачу про природу, а теперь гадости снятся. Ой, да я не помню. Ты лучше скажи, что с отцом делать будем? - А розовые чебурашки, люди-черви или дерущиеся сидхи с джедаями вам случайно не снились? - Нет! Случайно – не снились! Никаких червивых чебурашек с псидхами и драчливыми джедаями нам точно не снилось. Тёмка, я серьезно, что с отцом делать будем? - Обследование пройти никогда не помешает. Тем более что ему уже под полтинник. Как раз в таком возрасте и начинают вылезать серьезные болячки. Но это все утром. А сейчас надо успокоиться, спокойно поговорить и ложиться спать. Утро вечера мудренее. Они еще поговорили минут 10 на разные темы, и окончательно успокоив мать, Артем отключился. *** Родители переехали из этой квартиры 2 года назад, когда наконец закончили эпический пятилетний квест под названием «мы построим коттедж сами». Квартиру оставили Артему и он тут же устроил алкогольно-сексуальный марафон, пока соседка – тётя Вера, не настучала родителям Артема о происходящем в их квартире шабаше. Тетя Вера вообще-то была неплохой женщиной, в детстве Артем даже не раз оставался под ее попечительством, когда родители куда-нибудь уезжали. Но этот секс-марафон испортил их отношения. Видимо, вздохи-охи всю ночь напролет и стук спинки кровати об межквартирную стену навсегда испортили характер этой одинокой 50-летней женщины. Мстя неудовлетворенной женщины была жестока – мать на полгода вернулась жить в квартиру, чтобы «спасти милого мальчика Тёму от развратных сверстниц». Кроме того он был полностью лишен денег для карманных расходов. Пришлось искать работу. На этом детство Артема закончилось и началась взрослая жизнь. Включая уплату налогов. «Не забуду - не прощу, я это тёте Вере никогда!». *** Сварив новую порцию кофе, Артем опять посмотрел в окно. Давешний одинокий алконавт, всё же устав идти к своей цели, прикорнул на скамейке трамвайной остановки. Прямо напротив окна Артема. А снег всё шел, покрывая город чистотой и свежестью. Внезапно мужик свалился с лавки и, заполошно крича, стал кататься по снегу. Вот он вскочил и непрерывно что-то крича, побежал по трамвайным путям в даль проспекта. Постепенно растворяясь в снегопаде. - Сегодня просто какая-то ночь кошмаров. – Артем отхлебнул еще глоточек освежителя разума. – Интересно, ему тоже снились кузнечики, или это персональный кошмар нашей семьи? А ему привиделось что-то свое, алкогольное? Ладно, всё это – пьяная лирика. Чем до утра заняться – вот в чем вопрос. Спать совсем не хотелось. Время было 5 утра, до начала занятий в универе больше 3 часов, которые парень решил убить в интернете на подготовку к учебе: «Когда-то же нужно начинать учиться всерьез? Почему бы не сегодня?» Возвращаться в мыслях к кузнечикам и чебурашкам он больше не собирался: «Подумаю об этом завтра, как говорила Скарлетт».