Момент

Часы тактично отсчитывали секунды, ступая маленькими шажками впёред по циферблату. Мутный свет сквозь плотно завешенные шторы освещал летающие пылинки, плавно садящиеся на окружающие предметы. На полу, здесь и там, лежали разбросанные вещи, то и дело пытающиеся напомнить спящим хозяйкам положить их на место. Лаковое покрытие на столе, называемом своей постоянной сиделицей «убежищем творчества», отливал золотыми отблесками, направляя солнечную силу прямо на закрытые веки темноволосой девушки, спокойно отсыпающейся от продолжительной ночи. Попытавшись перевернуться, чтобы уйти от злополучных лучей, и не найдя для этого места, Джоана раскрыла глаза и глубоко зевнула. Десять часов сна — слишком много для её устоявшегося режима. Немного приподнявшись и закинув руку за голову, чтобы пробудить мышцы — потянуться, — она случайно задела локтём рядом лежащий комочек одеяла. Он недовольно завыл женским голосом, почувствовав, что его пробудили, да ещё и, как этот комочек думал, специально. Верхняя часть белоснежного одеяла распахнулась, и из глубин простыней вылезла блондинистая голова с очень разочарованным лицом, желающим наказать виновную в разрушении её спасительного сна. — Доброе утро, булочка, — темноволосая улыбнулась и потянулась к щеке Кристины, но та лишь недовольно хмыкнула и обратно зарылась в одеяло. — Ну ты чего? Кристина сжала концы одеяла так, что их нельзя было достать извне. — Какого чёрта ты разбудила меня, не успела я и заснуть? Утро ведь ещё, — далёкое сонное мычание еле-еле можно было разобрать. — Какое утро? — на губах Джоаны была открытая саркастичная насмешка. — Заспалась что ли? Сумерки уже. Кристина быстро выбралась из-под зарослей пуховых одеял и уставилась на закрытые занавески, пытаясь понять, какое сейчас время суток. Но её старания не увенчались успехом — глаза ещё были сонными и через плотное полотно очень трудно было понять цвет солнечного свечения. Когда она поняла, что этим ничего не добьётся, она перевела взгляд на настенные часы и попыталась сфокусироваться на короткой и длинной стрелках, чтобы, в конце концов, понять, который сейчас час. — Джо... Джоана, что?! Девятый час вечера? Ты издеваешься?! Акоста, попутно переодеваясь в повседневную одежду, наугад собранную на полу, быстро перевела взгляд на Крис и коротко рассмеялась. — Крис, мы легли спать в десять утра, чего ты ожидала? — с абсолютным спокойствием проговорила Джоана. — Ну... Я не знаю, ты могла бы разбудить меня раньше, нет? — А смысл? Я сама только что проснулась. Крис протяжно завыла, глухо откидываясь на подушку. Проспать и потерять весь день было не лучшей для неё идеей, даже если она ничего и не планировала. Нащупав на прикроватном столике свои очки и надев их, она решила всё-таки встать и привести себя в порядок после, как ей казалось, непродолжительного сна.

***

Ритмичное поскрипывание старых механических часов, к которому человеческий слух довольно быстро привыкает, постепенно стихало в задворках сознания молодых девушек. В течение выполнения повседневной рутины их важные, казалось бы, проблемы временно отступали и напряжение покидало натянутые словно струны тела. Оконные занавеси переставали колыхаться от случайно появлявшихся сквозняков тёплого летнего ветерка, а световые пылинки, разгоняемые теми же самыми сквозняками и доселе свободно двигавшиеся в разряжённом комнатном воздухе, с каждым прошедшим моментом всё больше замедлялись, и вскоре вовсе задержались каждая на своём месте, так и не успев осесть на низлежащие предметы. Без ведома хозяек сих отныне не воззретых чужим глазом покоев, теперь уже немая комната впала в животворящее оцепенение. Полное осознание всей происходящей ситуации и причины её возникновения казались невероятно далёкими и совершенно неважными для двух девушек в самом расцвете своих лет, сидящих друг напротив друга в потрёпанных гостевых креслах, обшитых незамысловатой коричнево-бордовой бахромой, извлекающей свой цвет из просочившихся сквозь тонкую щель плотных штор сумеречных лучей застывшего заходящего солнца. В момент, когда минувшая вечность должна была закончиться и оповестить ждущих о своём уходе, но вместо этого остановилась, чтобы дать им чистую свободу в своих действиях, факт существования времени стёр все границы между прошлым, настоящим и будущим. Отныне не было ни позитивного дня, ни меланхоличной ночи. В этом моменте существовали исключительно два влюблённых друг в друга сумеречных подростка, нежно скрепившие их руки в замок и чувствующие розоватый космос и проступающие бледные маленькие звёзды на смущённых щеках. Заплетённые в косы светлые волосы одной и горящий страстный взгляд другой были единственными источниками света, разрывавшими не успевшую наступить темноту будоражащим свечением. Чувствуя на подушечках своих пальцев сердечный ритм, живущий в унисон с её собственным, Джоана знала, что этот светящийся ангел с целомудренным наивным взглядом — её и только её. Ощущение вечерней плавной жизни в тихой комнате, без слухов о другом мире, сводило пару с ума и освобождало от обязанности действовать, не раздумывая. Пока их сердца выжигали обоюдный такт и накаляли окружающую атмосферу, девушки, в единственный раз разорвав зрительный контакт, становились обладательницами своей недостающей половинки и вместе собирали пазл их всеобъемлющей любви: фрагмент к фрагменту — губы к губам; элемент за элементом — взгляд за взглядом; деталь к детали — чувства к чувствам. В касаниях их губ не было привычного противоборства, а еле уловимый запах родного человека рядом был дороже чистого воздуха. Единственная цель на данный им момент — не потерять чувство воссоединения их до смерти пьяных душ, снова и снова ловя ускользающий во мраке взор чёрных зрачков бледных глаз. Зеркала души. Единственное отражение адского омута, демоны которого творят хаос внутри блестящих стёкол, когда чувствуют её рядом. И терять доступ к самому сокровенному, что есть у человека, и спрятано глубоко внутри, — недопустимо. «Темнота её глаз позволила мне сиять». И они следуют за своими принципами. Так же, как и друг за другом. Они всегда будут знать, что время — их главный помощник. Даже если они опять проснулись поздно. Даже если часы вновь зашли в тупик.