***
Адриан Агрест с детства обожал соулмейтов. Услышав историю любви родителей, заверенную золотистыми именами на запястьях, он понял, что его родственная душа — лучшее, что может случиться с ним в жизни. Мама с детства поддерживала его любовь к этой теме, показывая маленькому Адриану книги о соулмейтах с яркими глянцевыми картинками. А мальчик внимательно запоминал каждое сказанное Эмили слово и с упоением наблюдал за родителями. Такая крепкая связь и безоговорочная любовь даже у соулмейтов была редкостью. Адриан завороженно следил за каждым жестом и взглядом мамы и папы. Вечно угрюмый Габриэль и яркая солнечная Эмили, младше его аж на восемь лет. Мало кто одобрял их пару и верил, что у них может все хорошо сложиться. Но умелый зритель замечал, как при виде жены вечная складка Габриэля разглаживается, а холодные серые глаза словно тают и тепло сопровождают каждое движение Эмили. Изменения также происходили и с мадам Агрест: вечно неугомонная женщина вдруг становилась более спокойной и собранной, мило улыбаясь, она давала людям действительно мудрые советы. Адриан всем сердцем любил родителей. Они были такие разные и в тоже время настолько похожие. Словно инь-янь, они дополняли друг друга и, казалось, просто не смогли бы существовать без своей половинки. Все изменилось дождливым ноябрьским днем. У Адриана тогда было назначено соревнование по фехтованию, и мама обещала поддержать его. Она позвонила за пять минут до начала, сообщив, что задерживается. Только вот ни во время, ни после соревнования она не приехала. Золотая медаль ни чуть не радовала юного Агреста, ведь незнакомый холодный голос сообщил, что Эмили Агрест попала в автокатастрофу, ее даже не успели привезти в больницу, она скончалась в карете скорой помощи от травм, несовместимых с жизнью. Адриан ясно видел, как в Габриэле Агресте что-то с треском надломилось. Эмили была для него смыслом жизни, источником вдохновения, она была для него всем. Яркий блеск глаз навсегда исчез с его лица, на губах крайне редко появлялась улыбка. Холод и строгость стали его верными спутниками. Он закрылся ото всех, даже от собственного сына, утопая в горечи. Эта печаль тянула его ко дну, но Адриан, к сожалению, никак не мог помочь отцу. С тех пор юный Агрест поклялся, что будет любить своего соулмейта больше всего на свете и оберегать ото всех бед, даже ценой собственной жизни. Поэтому, когда в четырнадцать лет в его жизнь влетает со свистом йо-йо пятнистая леди, у Адриана почему-то появляется уверенность, что именно она — его соулмейт. Кот Нуар нередко попадает под атаки, за что многие считают его легкомысленным и невнимательным. Но это не так, ведь он делает это специально. И ничуть не жалеет о ссадинах и синяках, ведь они могли появиться на теле его Леди. Одиннадцатое марта неожиданно подкрадывается, и Адриан с удивлением осознает, что ему уже семнадцать. Ровно в полдень на запястье появляется черная надпись. И буквы такие издевательски ровные, с красивыми завитушками. Адриану казалось, что буквы насмехаются над ним, мол, не ожидал такого исхода событий? Длинная надпись на запястье гласила: «Маринетт Дюпен-Чен». Что ж, судьба повернулась к Агресту своей филейной частью, ничего удивительного. А чего, собственно, он ждал? Короткой надписи «Леди Баг»? Наивный дурак. Маринетт, если подумать, была не таким уж плохим кандидатом. Его близкая подруга, милая, добрая и застенчивая перед ним девушка, но в трудной ситуации способная принимать важные и мудрые решения. В школе Адриан так никому и не показал метку. Даже Нино, слезно просивший его показать, остался в неведении. Теперь наручные часы с толстым серебряным браслетом, полностью скрывавшем метку, стали неизменным спутником парня. Весь урок Агрест украдкой наблюдал за девушкой. Иногда он даже ловил на себе мимолетные взгляды, сопровождающиеся милой улыбкой, но каждый раз, встречаясь взглядом с Адрианом, Маринетт вздрагивала всем телом, отворачивалась и начинала что-то активно шептать Алье на ухо. На перемене им так и не удалось нормально поговорить, ибо Маринетт при каждом его слове краснела так, что любой помидор позавидовал бы, и при любом удобном случае пряталась за Алью или сбегала в класс. Этим же вечером на патруле Леди Баг отчитывала Нуара за невнимательность. И Кот впервые не ответил на ее слова глупой шуткой или неуместным каламбуром. Ведь все его мысли занимала Маринетт. «Что ж, — сидя поздней ночью на лавочке в сквере после патруля, думает Агрест. — Раз Адриан не может узнать Маринетт получше, то может быть, это получится у Кота Нуара?» Так впервые на балконе Дюпен-Чен появился герой Парижа.***
Адриан облегченно выдохнул, откладывая в сторону последний учебник. Парень слабо улыбнулся, заметив на краю стола слегка задремавшего Плагга. Агрест почесал угольно-черного котенка за ушком, прогоняя у последнего остатки сна. Плагг сощурился и взлетел вверх, наматывая круги вокруг головы парня. Наконец остановившись, квами хмуро посмотрел на подопечного. — Когда на тебя находят такие «внезапные» приступы нежности, ничем хорошим это не заканчивается. По крайней мере, для меня, — Плагг смешно скривил мордашку. — Будь проще, Плагг. Неужели я не могу проявить немного ласки для своего лучшего друга, наимудрейшего из квами? — Пацан, ты сам себя слышишь? — котенок скептически скрестил лапки на груди. — Я сейчас, кажется, захлебнусь в лести. Выкладывай, что тебе надо? — Ну зна-а-аешь, — с лукавой улыбкой протянул Агрест. — Как насчет того, чтобы наведаться к Маринетт? — А не зачастил ли ты к ней? — Плагг растянулся в хитрой улыбке, слегка обнажая крохотные клыки. — Знаешь, я не особо интересуюсь вашими людским делами, но когда довольно взрослый парень наведывается ночью к девушке, ну зна-а-аешь ли, — передразнил подопечного квами. — можно понять кхем... не совсем так... Смысл сказанных квами слов дошел до Адриана не сразу. А осознав услышанное, парень густо покраснел, крякнул нечто невразумительное и с перепугу плюхнулся прямо на пол. — Плагг! Что за чушь ты несешь? Прекрати немедленно! — вещал с пола томатно-красный Агрест. Плагг, как истинный квами и настоящий друг, катался по столу, сгибаясь от смеха. Утерев лапкой выступившие от***
Маринетт корпела над физикой, когда со стороны балкона раздался размеренный стук. — Тикки, как думаешь, это он? — спросила Маринетт. Малышка-квами пожала плечами, но на всякий случай спряталась среди подушек на кровати подопечной. Маринетт, не скрывая хитрую улыбку, встала со стула и толкнула люк. Девушка не успела и моргнуть, как в ее комнату проскочил Кот Нуар. Изумрудно-зеленые глаза неожиданно оказались прямо напротив лица Маринетт. Бесенята в них отплясывали чечетку. — Добрый вечер, Принцесса, — лучезарно улыбнулся парень. — И тебе привет, — фыркнула девушка, невольно посмотрев в окно. Сумерки уже опустились на город, свинцовые тучи низко нависли над домами, и первые дождевые капли уже оставили мокрые дорожки на стеклах. Маринетт захлопнула крышку люка и устало плюхнулась на стул. — Кот, у тебя что, призвание такое — приносить вместе с собой дождь? Сверкнув изумрудными глазами, Нуар с размаху опустился на софу, услужливо не заваленную учебниками и выкройками. А Маринетт могла гордиться собой — ведь почти не скривилась, когда капли с костюма впитались в мягкую обивку. — Ага, ведь такая хорошая хозяйка, как ты, не отпустит гостя под дождь. Значит, у меня есть повод остаться подольше. — Слушай, Нуар, сегодня только четверг, а ты уже в третий раз за эту неделю появляешься в моем доме. Тебе не кажется, что это многовато? — Но признай, тебе это нравится, — Нуар закинул ногу на ногу и подмигнул девушке. — Ведь никто не сможет отказаться от моей обмяурожительной компании. А еще, замурчательные круассаны из вашей пекарни не дают мне спать уже которую ночь подряд. У тебя, случайно, не осталось несколько? — парень состроил ангельские глазки и сложил руки в просящем жесте. Маринетт картинно закатила глаза и тут же повернулась к герою Парижа спиной, чтобы тот не увидел ее улыбку. Каламбуры Кота, конечно, раздражали, но иногда были действительно забавными. — Я посмотрю, но не факт, что осталось. Мама говорила, сегодня было особенно много посетителей. Дюпен-Чен на время оставила Кота Нуара одного, спустившись в пекарню за круассанами. С недавних пор она каждый день просила родителей оставлять ей парочку на вечер. А вдруг Нуар наведается в гости? Но об этом ему знать, конечно же, необязательно. Эти посиделки уже вошли в привычку. Примерно полгода назад Кот ввалился на балкон Маринетт, держа в руках букетик из васильков. На расспросы, почему он вломился в ее дом, герой Парижа лишь отмахнулся, сказав, что у него появилась свободная минутка, и он решил проверить, как дела у девушки, фигурировавшей в нескольких сражениях. «Свободная минутка» растянулась на целый час. А когда на следующей неделе в ее доме вновь появился герой Парижа, Маринетт уже перестала чему-либо удивляться. Поднявшись наверх с подносом выпечки и двумя дымящимися кружками чая, Маринетт застала своего гостя, изучавшим интерьер ее комнаты. — Ты наведываешься ко мне э... последние полгода, да? И до сих пор не успел изучить весь интерьер? — усмехнулась девушка, протягивая гостю кружку. — Сегодня у тебя гораздо чище, чем обычно, — хмыкнул парень, весело посмотрев на Маринетт. — Да уж, умеешь ты делать девушкам комплименты... — Дюпен-Чен шумно отхлебнула чай. — А если я скажу, что этот пучок с несколькими карандашами в нем тебе безумно идет, это можно считать настоящим комплиментом? — закинув ногу на ногу, поинтересовался Нуар. — Думаю, да, хотя можно было придумать что-то повесомее, — минуту Маринетт держала серьезное выражение лица, но вскоре не выдержала и засмеялась. — Боже, что за чушь я несу? Кот Нуар поднялся на ноги и, хохотнув, подошел к девушке. — Ты только что пыталась флиртовать, Мурцесса, — Нуар положил руку в когтистой перчатке на плечо Маринетт и потянулся за круассаном. Сама не понимая почему, Маринетт вспыхнула так, что любой помидор позавидовал бы. «Маринетт, соберись! — мысленно отругала себя девушка. — Это ведь просто Кот. Он во время сражений и не так до тебя дотрагивался, а тут краснеешь так, будто бы Адриан позвал тебя на свидание!» — Эй, Маринетт, ты чего? — Дюпен-Чен опомнилась, когда настороженные зеленые глаза уставились на нее. — Я просто задумалась, не обращай внимания, — отмахнулась девушка. — Как скажешь, — пожал плечами парень и, принеся с другого конца комнаты стул, сел рядом с Маринетт. — Что делала, пока я не почтил тебя своей сногшибательной мяурсоной? Маринетт хихикнула и невольно бросила взгляд на раскрытый учебник и тетрадь с недоделаным домашним заданием. Хорошее настроение вмиг сошло на нет, и уже без особого энтузиазма она протянула: — Страдала над физикой. Целый час мучаюсь, но все никак не выходит. Кот Нуар тут же засветился, как рождественская елка, и лучезарно улыбнулся. — Так в чем проблема? Я прекрасно знаю физику и с радостью тебе помогу! — Я, конечно, высоко ценю твои умственные способности, Котенок, но лучше уж я сама, — Маринетт постаралась ласково улыбнуться. — Значит, не доверяешь мне? — Кот Нуар утер несуществующую слезу и тут же, воспользовавшись невнимательностью девушки, выхватил у нее из под носа учебник. — Так, что тут у нас... Удивительно, но Кот и вправду очень хорошо знал предмет. Он умело рифмовал правила и наглядно объяснял задачи, так что Маринетт довольно быстро справилась с домашней работой. — Спасибо, Кот, не знала, что ты настолько умен, — улыбнулась Маринетт, складывая тетрадь в рюкзак. — Я ожидал чего-то более воодушевленного. Например, спасибо, Кот Нуар, ты — мой герой! Самый лучший и умный человек на свете! — Ну вот видишь? Сам себя и похвалил. Можешь считать, что все это сказала я, — Маринетт бросила взгляд на окно и с удивлением обнаружила, что дождь прекратился. — Котенок, дождь закончился. Может быть, уже пойдешь домой? — Что, уже гонишь меня? — «обиженно» воскликнул парень, хотя изумрудные глаза весело смотрели на нее. — Конечно, нет. Просто предложила, — улыбнулась Маринетт. На какое-то время в комнате повисла тишина, а затем Дюпен-Чен решилась задать вопрос, мучавший ее долгое время. — Кот, а почему ты постоянно приходишь ко мне? Веселое выражение лица сразу же переменилось. Кот Нуар серьезно, даже с толикой грусти, посмотрел в глаза Маринетт. — Я не настолько беспечен и ветренен, как можно подумать. На самом деле, быть Котом Нуаром — это получить свободу, которой мне так не хватает в обычной жизни. Я ухожу из огромного пустого дома к тебе, зная, что ты поможешь и поддержишь в любой ситуации. Ты прекрасный человек, Маринетт. И ты даже не представляешь, насколько я ценю нашу дружбу, даже и не знаю, как бы я справлялся с одиночеством, если бы не ты. — А как же... — в горле мгновенно пересохло. Сглотнув, Маринетт продолжила: — А как же твой соулмейт? Ты уже знаешь ее имя, тебе ведь уже исполнилось семнадцать, да? «Ты — и есть мой соулмейт!..» — мысленно выкрикнул Адриан, но вовремя прикусил губы, вместо этого ответив: — Мне уже полгода, как семнадцать, и да, я знаю своего соулмейта и даже знаком с ней... Внутри Маринетт что-то с треском оборвалось. У Адриана был соулмейт, и подсознание подсказывало, что это не она, иначе он бы давно все ей рассказал. За эти полгода Маринетт так привязалась к Коту!.. Мало того, в голову не раз приходила мысль, что она была бы не против, если ее родственной душой оказался Кот Нуар. — И что? Вы уже встречаетесь? — с улыбкой спросила Маринетт, хотя внутри все разрывалось от боли. — Ну... все довольно сложно, она пока что не знает, что я предназначен ей, — Нуар неловко почесал затылок. Хотелось рыдать. А Кот продолжал: — Она прекрасная девушка, но, похоже, даже не подозревает, что я ее соулмейт. А я, как последний трус, боюсь сказать ей, — Нуар прикусил губу и отвел взгляд, рассматривая вдуг ставший таким интересным узор однотонного розового ковра. Маринетт тщетно пыталась собрать осколки разбишегося сердца, всеми силами стараясь не заплакать. От осознания того, что эта таинственная незнакомка может не принять Кота, на душе становилось еще паршивее. Невзирая на боль, Маринетт широко улыбнулась, привлекая к себе внимание героя Парижа. — Котенок, ты отличный парень, и я уверена, твой соулмейт примет тебя любым. Просто наберись смелости и скажи ей. И, пожалуйста... — девушка до боли закусила губу, стараясь не выдать свои настоящие эмоции. — ...будь счастлив. Расставив руки в стороны, Маринетт приблизилась к Коту. Дюпен-Чен всем телом прижалась к Нуару, заключая его в объятия. А когда на ее спине сомкнулось кольцо сильных рук, Маринетт выдохнула. Не важно, что будет с ней, главное — чтобы Кот был счастлив, а она уж как-нибудь справится без родственной души. — Ты великолепна, Принцесса, — промычал куда-то в макушку Маринетт Нуар. Спустя какое-то время Дюпен-Чен мягко отстранилась, указывая на окно. — Дождь давно закончился, Котик. Тебе пора, тем более, уже поздно, а завтра в коллеж. Кот Нуар кивнул и вскоре, попрощавшись, черной стрелой вылетел из окна. Маринетт, оставшись одна, схватила с верхней полки злосчастную книгу про соулмейтов и со злостью швырнула ее в ведро. Минутный порыв гнева утих так же внезапно, как и пришел. Маринетт медленно сползла по стенке, зарываясь руками в волосы. — Почему? Тикки, скажи, почему-у-у? — взвыла девушка, не сдерживая первый всхлип. — Почему Судьба так жестока? — Ох, милая... — малышка-квами подлетела к подопечной и нежно погладила ее по щеке. Тикки еле сдерживалась, проклиная эти чертовы правила, эту дурацкую Судьбу, сломавшую не одну жизнь. Конечно, Маринетт — не первая Ледибаг, страдающая по этой причине. Но каждый раз, наблюдая за этой болью, у Тикки сердце кровью обливалось. Отчаянно хотелось что-то предпринять, но квами не могла ничего сделать.***
Судьба любила божьих коровок. Однако, черных котов она не жаловала.
Кот Нуар мчался по крышам, с силой сжимая кулаки. «Трус, трус, трус» — набатом отдавалось в голове. Сегодня был отличный шанс во всем признаться, но он опять его пропустил. Черт возьми, как же он запутался. Маринетт за последние несколько месяцев стала очень близка Адриану. Без этой милой искренней девушки Агрест просто не мог представить свою жизнь. Огромное чувство потихоньку росло в груди, согревая теплом израненную душу. Ледибаг все так же была его солнцем, но ее свет иногда был ослепительным, а свет Маринетт — теплым и нежным, предназначенным только для него. Две столь дорогие сердцу девушки сливались в разуме, наслаивались одна на другую. И Адриан не мог разобраться, к кому из двух он испытывает больше чувств. За этими мыслями Кот Нуар даже не заметил, как вернулся домой. Сказав слова обратной трансформации, уже Адриан устало прикрыл глаза. — Как же я запутался, Плагг... — горько прошептал парень и, не дождавшись ответа котенка, пошел в ванную комнату. Плагг недовольно нахмурился. Адриан вновь запрется под холодным душем на долгое время, а потом выйдет с побитыми костяшками, — угольно-черный квами был уверен в этом. А утром, злясь на себя, Агрест будет усиленно наносить тональный крем на руки. Плагг был квами, всемогущественным существом, но к сожалению, на соулмейтов его магия не распространялась. Он всей душой привязался к Адриану и готов был пойти на все, лишь бы помочь ему разобраться в этой Санта-Барбаре. Но единственный запрет не позволял ему это сделать. — Когда же все это закончится? — спросил Плагг, залезая в коробочку с сыром.***
Семнадцатый день рождения — наверное, самый ожидаемый праздник в жизни подростка. Еще бы, ведь именно в этот день на запястье появится имя твоей родственной души. Маринетт правда радовалась празднику и с улыбкой принимала поздравления друзей. Днем папа испек огромный торт, а мама с Альей организовали грандиозную вечеринку. Сначала все шло хорошо. Маринетт веселилась и общалась с друзьями. Но ближе к вечеру почти каждый гость подходил к ней и спрашивал, не появилась ли метка. Маринетт отводила взгляд и загадочно улыбалась. Только несколько человек знали, что имя соулмейта должно появиться значительно позже. Через несколько часов всеобщий интерес к словам на запястье настолько возрос, что у Дюпен-Чен заболела голова. Алья тактично пыталась увести заинтересованных в сторону, но, честно говоря, получалось так себе. Услышав шум со стороны городского парка, Маринетт облегченно выдохнула и якобы «отправилась в ванную комнату». Минуту спустя Ледибаг красным всплохом метнулась в сторону парка. Кот Нуар тоже не заставил себя долго ждать. Злодей, однако, оказался очень слабым. Назвавшись Чистильщиком, он кидал в прохожих вениками и граблями, принуждая убираться, в целом ничего плохого не делая. Акуму можно было очистить за две минуты, но Ледибаг как никогда раньше хотелось растянуть бой. — Моя Леди, тебе не кажется, что уже пора выйти из тени? — спросил Кот, внимательно всматриваясь в глаза напарницы. — Давай еще немного понаблюдаем. Как думаешь, где находится зараженнный предмет? — Каждый раз, перед тем, кинуть в кого-то орудие труда, он опускает руку в сумку. Наверняка акума там. Ну же, Ледибаг, пошли! Катаклизм! — на бегу выкрикнул Кот Нуар, приближаясь к акуманизированному. Разочарованная Ледибаг уныло бросилась вслед. Догадки Кота Нуара оказались верны. Пятнистая героиня быстро очистила бабочку и восстановила разрушения в городе. Ледибаг попрощалась с напарником и мгновенно исчезла со свистом йо-йо. Кот Нуар, собиравшийся что-то сказать, так и остался стоять с открытом ртом. Осталось два часа.***
— Маринетт?.. Услышав свое имя, девушка вздрогнула всем телом и повернула голову к источнику звука. Встретившись взглядом с испуганными зелеными глазами, Маринетт почувствовала, как сердце пропустило удар. — Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил герой Парижа, подходя ближе к девушке. — Сижу, разве не видишь? И тебе тоже советую, — улыбнувшись, Маринетт похлопала по месту рядом. Не долго думая, Кот Нуар опустился рядом. Поелозив на месте, спустя недолгое время он спросил: — Но как ты здесь оказалась? «Действительно, как объяснить то, что делает молодая девушка одна на крыше башни Монпарнас поздней ночью? — пронеслось в голове. — Ну не сказать же ему, что я целый час носилась по крышам, а потом села здесь и даже не заметила, как спала трансформация!» — У каждого есть свои секреты, — Маринетт коротко улыбнулась, переводя тему. — А ты-то каким образом здесь оказался? — Вообще-то я тебя искал, — хохотнув, Нуар почесал затылок. — Пришел к пекарне, а тебя там нет, вот пришлось искать. У тебя ведь День рождения сегодня, я хотел поздравить. Только теперь Маринетт заметила за спиной Кота какой-то пестрый сверток. Дюпен-Чен не смогла скрыть радостную улыбку, мысленно прикидывая, что может там поместиться. — Кот, не стоило, правда. — Не-а, — Нуар пригрозил ей пальцем, протягивая ярко-розовый сверток. — В День рождения именники должны получать подарки. Кто-кто, а ты уж точно заслужила. Маринет быстро избавилась от пестрой упаковки и едва сдержала восторженный вздох, разворачивая сам подарок. Это оказался объемный черный свитер крупной вязки с очаровательной кошачьей лапкой посередине. — Не слишком ужасно? — зажмурившись, словно ожидая удара, спросил Нуар. — Ты шутишь! Это лучший подарок за этот день, он ведь будет напоминать мне о тебе! Ох, эта лапка просто чудесна!.. — Ну, я старался, — Кот улыбнулся, слегка покраснев. — Ты сам его сделал? Тогда этот подарок стал еще лучше! — Очень рад, что тебе понравилось. Тебе, кстати, не холодно? Одета ты немного не по погоде. Маринетт быстро кивнула. Пальцы на руках и ногах уже стали замерзать. Спеша на бой, девушка накинула первую попавшуюся легкую куртку и засунула ноги в осенние ботинки. А ведь как-никак восемнадцатое января, самый разгар зимы. — А ну-ка надевай свитер. Не хватало еще, чтобы моя Мурцесса заболела!.. — воскликнул Нуар, помогая Маринетт натянуть подарок. — Так-то лучше, — улыбнулась Маринетт и в довершение своих слов громко чихнула. — Все, поднимайся, я несу тебя домой, — Кот решительно поднялся на ноги и потянул за собой Дюпен-Чен. — Нет, не надо! — крикнула Маринетт. Кот остановился и внимательно посмотрел на нее. — Не надо уходить, — чуть тише добавила девушка. Через полчаса я узнаю имя своего соулмейта. Маринетт нажала на кнопку разблокировки, и на экране смартфона высветилось время. 23:15. Кот Нуар медленно опустился рядом. — Не хочу возвращаться домой, там все наперебой будут спрашивать о метке. Я хочу, чтобы первой ее увидела только я. Ну, теперь и ты, — улыбнулась Маринетт. — Метка — это очень личное. Я сам свою никому не показывал, — Кот ненадалого замолчал. — Уверена, что хочешь, чтобы я видел? Я могу уйти, только скажи. — Нет, останься, пожалуйста, — Маринетт шмыгнула носом и подвинулась к Нуару поближе. Кот на это лишь улыбнулся и заключил Дюпен-Чен в объятья, зарывшись носом в густые волосы девушки. У Маринетт на душе стало чуть спокойнее. Оставалось двадцать минут. В объятиях Кота было тепло и уютно, все проблемы отошли куда-то на второй план. Только вот с каждой пройденной минутой сердце билось все чаще, и от страха внутренности сжимались в тугой комок. Дисплей телефона слабо засветился. 23:35. — Кот, — почти неслышно прошептала Маринетт. С губ слетело облачно пара. — Мне страшно. — Почему? — спокойно спросил Нуар, не отрывая взгляда от ночного Парижа. — Я не хочу, чтобы какая-то судьба что-то решала за меня. Я боюсь увидеть имя незнакомца, я боюсь увидеть не то имя. Кот Нуар сглотнул и прикрыл глаза, чувствуя, как внутри все сжимается в ожидании ее ответа. — Сначала я очень хотела увидеть там имя Адриана Агреста, ведь я влюбилась в него по самые хвостики с нашей первой встречи. За последние несколько лет мы сблизились и стали хорошими друзьями, но... он упорно продолжал не замечать меня, как девушку. В его глазах был свет любви к другой, а для меня он лишь мило улыбался и изредка обнимал в знак благодарности. Но... понимаешь, Кот... Этого было недостаточно. Это никогда не было достаточно... Однако, с недавнего времени, я отпустила эту слепую, недосягаемую любовь. Я поняла, что тот, кто был мне нужен, всегда находился рядом. И... даже если я — не твой соулмейт, — в горле пересохло, и Маринетт одними губами прошептала. — Я люблю тебя, Кот Нуар. На глазах выступили крохотные кристалики слез. Маринетт все ждала, что же скажет Кот. Если ее сердце разобьют вновь, она просто не выдержит, рассыпется на части, задохнется в собственной боли. Но Кот упорно молчал, не отрывая взгляда от экрана смартфона. Медленно четверка перетекла в пятерку. 23:45. Время пришло. С золотистой вспышкой на правом запястье Маринетт вспыхнули буквы. Витиеватые, идеально ровные, выведенные каллиграфическим подчерком. Дюпен-Чен казалось, что судьба издевается над ней, играя на чувствах. Надпись на руке гласила «Адриан Агрест». И Маринетт засмеялась — надрывно, судорожно, пока не заболело горло и не охрип голос. А потом плотину прорвало: слезы брызнули из глаз, скатываясь по щекам, собирались на подбородке и капали на костюм Кота Нуара. — Я так... хотела увидеть... твое имя... Но вместо этого... получила того, чувства к которому так старательно... заглушала... Что мне делать, Кот Нуар?.. Маринетт отстранилась, всматривая красными припухшими глазами в его — ясные и пронзительные. Парень вдруг улыбнулся и ласково провел большим пальцем по ее щеке, стирая одинокую слезу. — Не плачь, Принцесса. Я тоже тебя люблю... — и спустя недолгую паузу добавил: — Плагг, снять трансформацию. В этот же момент запястье нещадно зачесалось, и спустя мгновение буквы окрасились в красный цвет в горошек с угольно-черным контуром. Маринетт широко распахнула глаза, считая, что попала в параллельную вслеленную, ведь перед ней сидел... Адриан Агрест. Дюпен-Чен аккуратно отодвинула наручные часы в сторону и с облегчением обнаружила на запястье Адриана свое имя с такой же расцветкой, как у нее. Девушка накинулась на него, замыкая кольцо рук на спине парня. — Это все время был ты... Я умудрилась дважды влюбиться в одного и того же человека, — Дюпен-Чен уткнулась носом в шею Адриана, вдыхая такой родной аромат. — Какие же мы были глупые, что не замечали друг друга. Когда я увидел твое имя на запястье, поначалу испугался, ведь я был так ослеплен Ледибаг, что даже не обращал на тебя внимания, Маринетт. Но у тебя получилось влюбить меня в обе твои стороны, — улыбнулся Адриан. — Ты знаешь, что я... — робко начала девушка. — Да. Ты — это Ледибаг. Было несложно догадаться, после нашего разговора о соулмейтах... я несколько месяцев пристально наблюдал за тобой. Этот решительный взгляд, доброта и стремление всем помочь, умение в короткий срок разрешить любую проблему... Все качества Ледибаг — это Маринетт. — Я все это время проклинала судьбу, но на самом деле она не виновата. Это мы сами заставили друг друга страдать, нам просто надо было поговорить. Ох, как же мы запутались... — Главное, что мы вместе. Вдвоем мы со всем справимся, — Адриан поднялся на ноги и потянул за собой Маринетт. — А теперь пошли домой, ты холодная, как ледышка, а еще у тебя нос красный. Я не потерплю, чтобы моя Мурцесса залегла с ангиной. Маринетт хихикнула и взяла Адриана за руку, краем глаза заметив двух довольных квами, что-то увлеченно обсуждавших. — И как только я не разглядела в тебе Нуара? — удивилась Маринетт, перевоплощаясь в Ледибаг. — Просто коты всегда были умнее и проницательнее божьих коровок, Букашечка, — на месте Адриана уже стоял Кот Нуар. — Эй! — пятнистая героиня пихнула локтем напарника в бок. — Я ведь все слышу. И как мы пойдем к родителям? По-моему, будет странно, если их дочь поздней ночью появится у двери с парнем. — Когда они узнают, что я — твой соулмейт, все вопросы пропадут сразу же, — усмехнулся Нуар. — А теперь я могу сделать то, о чем мечтал так долго, и мне за это ничего не будет, ведь мы официально соулмейты! Ледибаг успела только пискнуть, как уже оказалась на руках у Кота Нуара. Герой Парижа удлинил жезл и перепрыгнул на крышу соседнего здания. — Кот, отпусти меня немедленно! — сердито потребовала Ледибаг. — Нет, уж, моя Леди, теперь ты от меня до конца жизни не отвертишься! А Маринетт-то в принципе была не против.