Мы сидим впятером и ожизни мечтаем. Мы сидим впятером, кипятим воду к чаю. Мы сидим впятером, мы одни во вселенной. Мы сидим. Я и стены.
Удар. Тишина. Крики. Удар. Удар. Крики. И тишина в ответ. Снова. - Эй, Каскет! Выходи! Открывай говорю! В голосе зло целого мира, но парень, что сидит в комнате, оперевшись на дверь, знает, что тот, который с другой стороны двери, злится не из-за него, а из-за всего вокруг. Того, кто за дверью, злит все: холода, чувства, больницы, люди. Особенно люди. В этот момент. Он злится на вселенную. Злится на друга, которого не смог спасти. Злится на другого друга, до которого не может добраться из-за какой-то вшивой двери. И замка на нем. И парень в комнате понимает - тот, что за дверью... Он чувствует сейчас, в эту зиму то же, что и он. Что и он этим летом. Не спас. Не уберег. Не успел. Но парень в комнате знает, что зима была во много раз беспощадней лета, ибо унесла. Лето просто предупредило. Крики, удары, и снова полнейшее игнорирование. Тишина. Человек за дверью скатывается вниз, на колени. Его губы засохли, он просто устал кричать. Чертовски устал от такой беспощадной тишины с обратной стороны стены. Человек за дверью кашляет, задыхается порывами собственного кашля, он уже готов заплакать. Он уже готов сломаться. Он готов уже ко всему. Но не к очередной потере. - Пожалуйста, - он уже не кричит, горло пересохло. Голос предательски дрогнул. Он уже почти сдался. Дверь открывается со страшным скрипом. Открывается и являет виду человека с другой стороны парня из комнаты. Теперь барьера больше нет. Теперь нет той или иной стороны двери. Теперь есть пустой дверной проем. И теперь он выглядит как проход меж двумя разными мирами. А ведь в начале эти два мира казались такими далекими. Да, именно "далекими". Казалось бы, двух людей разделяла не какая-то дверь, а миллионы световых лет. Казалось, что они были по разные углы вселенной. Один кричал, надрывал голос. А другой не слышал. Будто дверь не одна и та же. Парень в квартире не мог слышать, потому что был слишком далеко. За тысячи миль, но не здесь, не в этой комнате. А человек за дверью бил. И дверь открылась. Люди способны открывать двери между мирами! Как можно было бы воскликнуть, будто это важнейшее открытие. Но надо промолчать. Ибо тишина не потерпит предательства. - Юстасс... - голос дрожит. Парень из квартиры сам трясется. Он смотрит в глаза человека за дверью и молчит. - Юстасс... Мне не хватает Хита. Мгновение - и человек за дверью обнимает парня из квартиры, они перестают быть таковыми. Не приятелями, не друзьями, не знакомыми, никем, просто людьми с разных сторон - перестают быть ими. И становятся друзьями, ведь так оно и есть. Накама. - Мне тоже, друг. Мне тоже. И пусть свидетелем станут стены - Кид не врет. *** Все же, Шачи пришлось сложнее. Уход Хита оставил травму. И ему было сложно, но рядом были те, кто не бросит - Кид и Хокинс. А зачем еще нужны накама? И он со временем привык к Зоро. Привязался, ведь Каскет по-другому не умеет от природы. - Так что, Кид? - повторяет новоявленный барабанщик. - Что будет, если мы провалимся? Мимо проходит Хокинс, на ходу собирая светлые волосы в свободный хвост. Смотрит на фронтмена задумчиво, оборачивается к остальным и говорит: - Скорее всего, мы рухнем с треском. Но зато мы сделаем это красиво. И удаляется на сцену, оставив согрупнников разбираться с таким "воодушевлением". А тем не остается ничего, кроме как пойти за гитаристом. Ведь не зря же все-таки вложили столько сил. Кид выходит последним. - Вы готовы зажечь?! И одобрительный гул людей в ответ. *** Дорога пустует. Никого вокруг, разве что перекати-поля не хватает. Пустая трасса, лишь одиноко стоящий под лучами теплого апрельского солнца автомобиль. Ярко-синий. И около него два человека. Закат чарующе прекрасен в этом месте. Трасса на большой высоте - есть место еще удачней для наблюдений заката? - Ну что, Усопп, рад был познакомиться, - застоявшуюся тишину прерывает рыжий парень, облокотившийся о капот любимой тачки. - Я тоже. Но, как я понимаю... - совсем тихо, будто боясь распугнуть это божественное молчание природы - Да. - И когда? - Сегодня вечером. - Насколько? - Навсегда. Последние слова приносят дискомфорт, но смуглый брюнет не умеет признаваться в столь глупых мелочах. Одноразовое знакомство, а чего он хотел? То, что было между ними можно было назвать разве что ничем. Просто ночь, когда один рыжий знакомый под воздействием наркотиков решился на эксперимент. Просто ночь, когда другой смуглый знакомый под воздействием пьянящего дыма согласился на тот самый эксперимент. Никто не жалел. Но и не не горел желанием повторить. Просто эксперимент. Просто одна ночь. Просто одноразовые знакомые на зиму. Просто двое убегающих. Просто встреча, ничего не значит. Совсем ничего. Просто ни-че-го. Но почему расставаться снова так сложно? Никто не понимает. Теперь рыжий сядет за руль своей любимой тачки, нажмет на газ и уедет так же, как и приехал. Конечный пункт: "В никуда". А смуглый парень останется стоять у дороги со своим рюкзаком, где еда и вода на пару дней, где пара бумажек и некоторые вещи - все, что осталось от прошлого. Он будет ждать очередной автомобиль, на котором можно доехать до следующего города. Конечно, они обменяются телефонными номерами. Оба усмехнутся, ведь знают правду... Никто не позвонит. Ибо призраки прошлого должны оставаться там, где им самое место: в прошлом. Позади. И если город N теперь далеко позади, это может значить только одно: они друг для друга тоже позади. Просто то, что запрещено вспоминать. Очередное прошлое. *** Каку глядит на очередного посетителя и точно знает, что когда-то его уже видел. Этот автономный блондинистый кустик на голове невозможно забыть. Наливает клиенту то, что он попросил. Пока не может, да и не хочет ничего говорить. - Парень, ты когда-то терял дорогих? - клиент поднимает на Каку тяжелый взгляд серых глаз. - Да, - немного подумав, все же отвечает бармен, вспоминая, как лишился друзей детства. - Но не всегда посредством персонажа в капюшоне и с косой. - Это как? - заинтересованный взгляд, Каку замечает деталь: уголки губ чуть приподняты. - Как дети в детстве игрушки теряют. Вроде любишь, но все-таки теряешь. Сначала не находишь себе места, а потом - бамц! - как и не было ничего. Игрушку может заменить другая игрушка. - По твоей логике... - на лице клиента расплывается ехидная улыбка. - Люди заменяют людей? - Именно. У тебя разве не так? - Ну... - протягивает блондин, пытаясь из воспоминаний связать логическую цепочку. - Наверное, ты прав. Ну вот у меня был друг, Эйс. Ты его знал. Был и умер. И нет его. Я первое время сильно горевал, он ведь был единственным другом. Но потом по воле случая познакомился с другим. И он тоже умер. - Какой-то невеселый замкнутый круг у тебя получается, - замечает Каку. - И то верно, - невеселая ухмылочка. - Но дело в том, что я знал, что этот новый знакомый умрет. У него была последняя стадия опухоли, и ему оставалась неделя жизни, когда я с ним познакомился. - И ты решил провести его последние дни с ним? - бармен изгибает бровь. - Ага. И не жалею об этом. Понимаешь, люди ведь не исчезают из нашей жизни. Как бы сказать... Они не испаряются по велению бога, просто потому что никакого сверх-могучего чувака там, наверху, нет. Люди отлипают, как пластырь от раны - сдирая все до крови. Так у меня было с Эйсом. Умер, содрав все до крови. Но так не было с другим другом, Боном. Я знал, что он уйдет. И все было спокойно. Как-то так, - неуверенно заключает блондин, глядя на парня за стойкой. - Знаешь что? - после долгой паузы тишину смелится первым нарушить Каку, наплевав на все свои личные и профессиональные правила. - Мм? - заинтересованный взгляд. - Давай выпьем за них. Громогласный стук бокалов раздается по всему помещению полу-пустого утреннего бара. Хотя Каку знает, что пить с клиентом категорически запрещено. Но пусть и так. *** - Ну не выйдет у меня! - зеленоволосый парень с пирсингами и татуировками на лице ходит туда-сюда по гримерке, то и дело подавляя в себе острое желание побиться головой о стенку. - Выйдет! Просто поверь в себя, Барт! - блондин пытается успокоить друга всеми силами, но пока терпит полнейшее фиаско. - Да какое "поверь", Кавендиш?! Я себя последним идиотом чувствую! - Да мне не лучше! - Ты зато не впихнут кое-чьими корявыми руками в эту дебильную одежду! - У самого руки корявые. И вообще, мне все надоело! Бартоломео пятится назад, глядя на Кавендиша, который с маньячной улыбкой приближается к нему. Все-таки, иногда тот действительно напоминает Смерть. Или даже хуже. Мгновение - и зеленовласый актер оказывается выставлен из гримерки на сцену под давлением нехиленького пинка, которым его наградил блондин. А ведь ботинки у постановщика ого-го... - Перона... - в этот миг Бартоломео ненавидит себя, Кавендиша, это место, свою одежду, ирокез и так далее и тому подобное. Ведет себя, как мальчишка! - Да, Барт? - розовласая девушка в черном платье сидит на скамье постановщика и глядит на горе-любимого. - Я это... Сказать кой-чего хотел. Слушай, давай вместе улетим отсюда? Навсегда. Куда угодно! Он выжидающе смотрит на Перону, на ее реакцию. Та увлеченно изображает великого мыслителя, а затем небрежно бросает: - Не верю. Злость приливает к лицу Бартоломео красной краской. Он сейчас напоминает Кавендишу, что из гримерки наблюдает за развернувшимся действием, чайник, который вот-вот должен закипеть. - Да плевать мне! - наконец, нервно рявкает он. - Короче, мы уезжаем раз и навсегда, и это не обсуждается! - Теперь верю. Поцелуй, повергший в шок юного актера, вызывает приступ умиления и профессионального удовлетворения у Кавендиша. У кого какие тараканы, как говорится. *** - Все же, Бонни, откуда ты тогда достала их? - мускулистый парень с волосами цвета соломы выглядывает из-под капота красно-черного автомобиля, кидает в сторону гаечный ключ и хлопает капотом. - Ты про "нитро"? - розовласая девушка глядит на парня, что вытирает выступивший на лбу пот, оперевшись о дверцу собственной машины. - Ага, - сил на язвительный ответ не осталось. - Секрет фирмы, Белл, - блаженная улыбка расцветает на лице гонщицы. - Просто скажу, что я не просто так исчезала из города почти на два месяца. Но ты ничего не слышал, ок? - Если только узнаешь у своего ненаглядного, когда прибудет очередная партия систем закиси азота. Меня остальные трейсеры достали уже! - Тогда по рукам, - еле подавив в себе желание рассмеяться в голос, кивает Бонни. Да, ушел Дофламинго из бизнеса и вправду очень "красиво". Взорвав склад со всем товаром! Еще и подговорил одного из знакомых пиротехников подкинуть туда изрядное количество петард. Итог: той зимней ночью весь город N наслаждался отменным фейерверком. Джокеру легко удалось найти новый род деятельности, и в его решении частично была виновна Бонни. Гонки. Теперь Дофламинго занимался всем, что было связано с гонками. Ставки на трейсеров, поставки систем закиси азота (что было очень рискованным занятием). Теперь у него во владении было несколько магазинов, где продавалось практически любые запчасти для тюнинга, начиная с колес и заканчивая новыми поршнями для двигателя. Теперь это была его стихия. Больше всех этому был рад, наверное, Беллами. Теперь у него была легальная работа, хороший заработок, но самое главное - опекунство. Да, он смог! Теперь Монэ не надо было перебираться из одной больницы в другую. Они жили в своей квартире, хоть и пришлось нанять работницу на дом. Но все шло как нельзя лучше. Ведь черные полосы не могут длиться вечно, правда? *** - Думаю, в этом моменте стоит изменить стиль повествования. Стук чашки, приземляющейся на журнальный столик, Моне не может спутать ни с каким другим звуком. Даже спиной она чувствует все, что делает подруга. - Но разве это не крайняя мера? - зеленовласая поворачивает голову в сторону соавтора, недоверчиво смотрит. - Дорогая, ты же сама понимаешь: сейчас случай самый что ни на есть крайний. Конечный срок через три недели, а нам еще четверть романа нужно дописать! - Ты права, Синдри... Пожалуй, у меня есть кое-какая идея. А то мы сюжет никак не можем подогнать к финальной встрече... Ехидная улыбка на лице Моне не предвещает ничего хорошего блондинке. - Ты чего надумала, подруга? - Я просто убью одного статиста, пусть они встретятся на похоронах! - с гениальным видом произносит девушка, глядя на реакцию Синдри. И лишь звонкий смех блондинки служит одобрением идеи. Они итак понимают друг друга слишком хорошо, чтобы сказать еще что-то. *** Один. Два. Три. Четыре. Пять... Русый мальчишка висит на турнике вниз головой и отжимается. Точнее, пытается отжиматься. - А что ты делаешь? - к нему подходит девочка лет семи в светло-голубом платье и с интересом наблюдает за парнем. - Тебе-то какое дело, - огрызается он. - Иди играть к девчонкам. - Не хочу. Так что ты делаешь? - Становлюсь сильнее, - поняв, что так просто от нее не отвяжется, вздыхает он, в очередной раз возвращаясь в позицию "вися". - А зачем ты становишься сильнее? - Чтобы быть как мой брат. - А почему ты хочешь быть как твой брат? - град из "зачем-почему" уже изрядно действует на нервы, но мальчишка держится изо всех сил. - Чтобы не подвести его. - А разве ты подведешь его, если у тебя не будет мускулов? Не обижайся, но, по-моему, это как-то глупо, - русый застывает на месте, услышав такое. В словах девочки была правда. - Как тебя зовут? Я Коала. - Тони. - Привет, Тони. По-моему, лучше начать знакомство так, да? - Определенно. Чопперу нравится это девочка. Она хоть и маленькая, но умная. Не такая, как другие дети, не жестокая. Если он о чем-то молчит, Коала не спрашивает много, будто чувствует - ему говорить не хочется. Все-таки Чопперу нравится его новая жизнь. Приемный брат такой хороший... А еще он заставил-таки мальчишку пойти в участок, чтобы узнал свое прошлое, и пошел вместе с ним. Оказалось, что Чоппер жил с дядей, но он умер от старости. И тогда парень сбежал из дома, подскользнулся на мокром тротуаре и сильно ударился головой о бордюр. Вот так и вышла амнезия. Тони смирился с этой историей, принял ее как должное, а внутри даже радовался, что нет уже людей, которые заберут его у Зоро. Теперь он ходил в школу, только вот пришлось наверстывать все упущенное, и был вполне счастлив. Ведь брат, хоть и приемный - это очень здорово. Особенно такой брат, как Ророноа. *** Брюнетка стоит перед окном в гостиной с чашечкой кофе в руках, смотрит на детскую площадку, где ее дочь разговаривает с каким-то парнем по-старше. Смотрит, тепло улыбается и постукивает пальцами по стеклу, будто бы создавая еле-уловимую мелодию. - Первый друг, да? - через спину брюнетки в окно заглядывает другая женщина. Дождавшись слабого кивка со стороны Робин, Нами утыкается носом в приятно пахнущую шею любимой и еле-слышно шепчет: - Знаешь, я рада, что это именно он. Ведь приемный брат уподобился Зоро с постоянными визитами в больницу, как же не быть знакомым с ним? *** У Санджи такое ощущение, что гитарная партия звучит прямо у его уха, парень морщится и отпивает из своей бутылки, глядя на друга, что отчаянно бьет по ударным, будто желая их разломать к чертям. - А у него все-таки получилось, - ухмыляется сидящий рядом Трафальгар, неопределенно кивая на сцену. - Ага. Я даже не думал, что он на такое способен. - Зачем это? - брюнет изгибает бровь, на что Санджи лишь пожимает плечами, явно не желая давать ответ. Наверное, эти двое просто не знают, что говорят о разных людях - каждый о своем лучшем друге, о том оболтусе, с которым рос с детства. И оба этих оболтуса теперь на одной сцене. Ирония, не иначе? А Френки, который расположился в самом углу, лишь притопывает ногой в такт, углубляясь в свои мысли. Что же, кажется, пора увольняться? ***В грозы, в бури, В житейскую стынь, При тяжелых утратах И когда тебе грустно, Казаться улыбчивым и простым — Самое высшее в мире искусство
Море в этот день необычайно спокойно. Волны лениво дотягиваются до берега, нагретого весенним солнцем песка... Волны стирают безумные рисунки, которые слепой старик, что сидит тут, выводит своей тростью на влажном песке. Волны касаются его босых ног, щекочут, а затем игриво уходят обратно в море, чтобы вернутся через пару минут, но уже с новой, хоть и небольшой, но ухватистой силой. Старик вдыхает запахи... В этом месте запах гнили смешивается с соленой водой, и доносится до ноздрей уже не вонь, а аромат. Старик вдыхает аромат и улыбается. Старые, старые кости... Трещат уже, слышно аж. Старик вдыхает этот запах в последний раз. Бездыханное тело слепого старика падает на песок, а на лице - блаженная улыбка. Наверное, это называют "умереть счастливым". Но он не умер, нет... Слепой музыкант всего лишь отдал душу ветру, чтобы он унес ее далеко-далеко, за тысячи миль отсюда. Слепой музыкант нашел спокойствие на этом береге. Солнце восходит на темно-голубой ковер, освещая берег моря. Новый день оставляет позади целую жизнь... Давайте поблагодарим за спокойствие и тишину. *** За один год может произойти многое. Может умереть чей-то брат, знакомый, подруга, друг. Что-то может закончиться, а что-то начаться. Что-то может стать совершенно другим, а что-то может остаться таким же, каким и было. Кто-то может влюбиться, кто-то разлюбить. Кто-то может убежать, а кто-то вернуться. Кто-то может обосноваться на новом месте, а кто-то уехать навсегда. Что-то может забыться, но кто-то об этом точно будет помнить. Мы не замечаем, как каждый год становимся другими. Каждые лето, осень и зима оставляют то шрамы, то воспоминания о тепле. Но когда приходит весна, это все кажется неважным. Ибо весна дарит спокойствие. Ибо весной цикл одного года на циферблате подходит к концу. А взамен - новое лето, новая осень и новая зима. Взамен весна дарит нам новый год. И новую жизнь. Так насладимся ею!