Некая Романтика

Январь 2000 года Гермиона возилась за крошечным туалетным столиком в своей комнате, ожидая, когда Маркус появится в ее квартире, чтобы сопроводить ее на ужин. Всего лишь полчаса и она была готова, но было ещё полно времени, до того, как он должен был приехать и забрать ее на свидание. Она всегда была очень пунктуальна, но сейчас ей хотелось, чтобы у нее была какая-нибудь работа, которой она могла бы заняться. Вместо этого ей не на чем было сосредоточиться, и она решила в третий раз за вечер надушиться. Это был прекрасный аромат — свежие розы с оттенком бергамота, — и она надеялась, что он понравится Маркусу. Она не понимала, почему так нервничает. Она действительно с нетерпением ждала этого свидания, как она сказала Джинни за чаем в начале недели, но по мере того, как выбранный день подбирался все ближе и ближе, она обнаружила, что становится все более и более обеспокоенной. Возможно, это было осознание того, что они будут только вдвоем. В последние несколько раз они виделись на вечеринках, и там было много других людей, с которыми можно было развлечься, если бы захотелось. Но теперь, первые шаги придётся делать им самим. Покачав головой, она поняла, что до сих пор у них с Маркусом не было никаких проблем с тем, чтобы найти тему для разговора…конечно, они же смогут найти о чем поговорить, и занять два — три часа, верно? По крайней мере, она всегда могла вернуться к расспросам о Германии. Похоже, на Новый год ему было что сказать по этому поводу. Как раз в тот момент, когда она подумала, что ей нужно немного отдохнуть, раздался стук в дверь ее квартиры. Вскочив, Гермиона быстро оглядела себя в зеркале, убедившись, что ее элегантное платье цвета сливы не помялось. Она проковыляла к двери, почесав Живоглота, когда проходила мимо него. Когда она открыла дверь, то никого не увидела. Чувствуя себя немного сбитой с толку, Гермиона уже собиралась закрыть дверь, когда из коридора появилась чья-то рука. Улыбка появилась на ее лице, когда она увидела, что рука держит единственный цветок — пион кораллового цвета. Смеясь, Гермиона с готовностью взяла предложенный цветок и поднесла к носу. Запах был восхитительным, и она была уверена, что его только срезали. Когда она оторвала взгляд от цветка, Маркус Флинт стоял в дверях с застенчивым выражением на лице. Он, очевидно, очень тщательно подбирал наряд для этого вечера, и это очень шло к его фигуре. Высокий и сильный, пиджак, который он носил, подчеркивал его широкие плечи и сильные руки. Он не был классически красив, но было что-то такое в намеке на щетину на его подбородке и его мальчишеской улыбке, что заставило Гермиону внутренне содрогнуться от желания. — Пожалуйста, проходи, — предложила она, отступая в сторону, чтобы он мог войти в квартиру. — Я просто поставлю это в вазу. Пионы — мои любимые. Откуда ты знаешь? — она задумалась. Рон знал ее почти десять лет, и когда они встречались, он даже не удосужился выяснить, какой цветок она предпочитает. Легкий румянец появился на его щеках, заставив ее улыбнуться. Она всегда была так удивлена и поражена, что могла заставить этого человека покраснеть в любом качестве. — Ну, я спросил у Невилла, — признался он. — Он очень хороший друг, — добавил он потом. Гермиона была невероятно тронута этим жестом, зная, что он сделал все возможное, чтобы она получила цветок, который действительно хотела, а не просто выбрал классическую красную розу. Опустив пион в вазу, доставшейся ей в наследство от бабушки, Гермиона добавила воду, зная, что будет лелеять его. Возможно, ей даже придется сделать из него гербарий. Она подошла к кушетке, чтобы натянуть сапоги. Каблуки были хорошими, но не слишком удобные, для прогулок, учитывая то, что снаружи был довольно впечатляющий слой снега для Лондона. — Дай мне только надеть сапоги, и мы пойдем, — сказала она с улыбкой. — Если хочешь, можешь присесть. Марк на мгновение заколебался, прежде чем решился встать у двери. Гермионе показалось милым то, что он нервничает, стоя в ее квартире. В конце концов, он был профессиональным игроком в Квиддич. Наверняка у него куча ведьм которые выстраивались в очередь, чтобы попытаться встречаться с ним, даже если это было только из-за денег? Она полагала, что он привык ко всем этим песням с свиданием, но, судя по его нервности, возможно, он не был таким опытным, как она себе представляла. Собравшись выходить, она взяла его под руку. — Ну и где же вы собирались пообедать, Мистер Флинт? — поддразнила она. — Надеюсь, ты не против, но я подумал, что мы могли бы пойти в мой любимый паб в Фалмуте? — спросил он. — Я думаю, что мы будем привлекать меньше…внимание там. Не то чтобы я не хотел, чтобы меня видели с тобой, но просто… Я подумал, что тебе не понравится, если люди будут смотреть, как ты ешь. Гермиона кивнула. — Это очень заботливо с твоей стороны, Маркус. Такое ощущение, что фотографы, кажется, следуют за мной, куда бы я ни пошла, и я ненавижу, когда моя личная жизнь обсуждается в газетах, особенно после того, как мы с Роном расстались, — объяснила она. — Я бы с удовольствием послушал эту историю, — честно признался он. Она вздохнула, понимая, что это, вероятно, не самая плохая тема для обсуждения. — Это долгая история. Я расскажу тебе, как только мы поужинаем, — предложила она, зная, что они не успеют в паб, если она начнёт сейчас. Маркус кивнул, аппарируя их на угол улицы в Фалмуте, напротив паба. Он провел ее внутрь уютного здания, ведя к задней двери. Задняя стена выходила на маленькую бухту, к которой примостился Фалмут, отсюда открывался прекрасный вид. — Ого, теперь я понимаю, почему это твое любимое место, — одобрительно сказала Гермиона. — Это великолепно. — Просто подожди, пока не попробуешь еду, — ответил он с усмешкой, прежде чем помочь ей сесть. Как только она устроилась, он подошел к бару, чтобы взять напитки и меню. — А теперь, я думаю, ты собиралась рассказать мне все об Уизли, — настаивал он, явно заинтересованный. С пинтой пива в руке Гермиона сразу же перешла к рассказу о том, как он целовался с Лавандой Браун на глазах у всего Гриффиндора после игры, и как это привело к тому, что она послала ему перчатки. Сейчас это казалось ей такой глупостью, но тогда это было просто душераздирающе. Она была счастлива сообщить ему, как много значила для нее его записка, и как часто она смотрела на нее в течение многих лет, особенно во время охоты на крестражи и когда Рон оставил их. Труднее всего было объяснить, что они с Роном целовались во время последней битвы, что они пытались дать им шанс, когда война закончилась. Она боялась, что Маркус не поймет, что она имела в виду, когда объясняла, что они с Роном хотели разных вещей. К ее удивлению, он, казалось, точно знал, что она имела в виду. — Я знаю, что это, вероятно, кажется глупым для профессионального игрока в Квиддич, но единственное, что мне действительно не нравится, — вся эта слава, — сказал он, пожимая плечами. — Я имею в виду… Конечно, я люблю фанатов, но это просто заставляет меня чувствовать, что за мной всегда наблюдают. К тому времени, когда они полностью прояснили ситуацию с Роном — и когда Маркус рассказал ей, как все закончилось с Джеммой — им принесли из еду. Марк расспрашивал ее о работе, зная только то, что она работает в министерстве и сотрудничает с Касси. Гермиона была счастлива объяснить, что она делает для Департамента по контролю и регулированию магических существ. Хотя Маркус признался, что чтение старых законов кажется ему довольно скучным, он также знал, что то, что она делает, благородно. Оборотни часто обращаются против своей воли, и их не следует наказывать за то, что они не могут контролировать. И хотя он был не самым умным студентом, пока учился в Хогвартсе, это не означало, что он был неразумным. Гермиона наконец-то почувствовала, что может рассказать кому-то о своем недовольстве работой в Министерстве, бесконечными бумажными делами и бюрократией. Он не стал ворчать на нее, что она Гермиона Грейнджер и должна любить заниматься бумажной работой. Вместо этого он задумчиво слушал и пытался объяснить некоторые культурные странности Визенгамота. — Мой отец был очень заинтересован в семейном престоле, — объяснил он. — Но у нас с Максом просто не хватило на это ума. — Макс — это твой брат? — спросила она, желая побольше узнать о его семье. — Максимус. Да, он самый старший. Потом Сабина, Лавиния и я, — объяснил он, пересчитывая их на пальцах. — Брита-старшая дочь Макса, и у него есть еще одна, которую зовут Лотта. А моему племяннику Генри только что исполнилось три года. Видишь ли, их мать-норвежка. — А тебе они нравятся? Я имею в виду детей? — Спросила Гермиона, прежде чем сфокусировать взгляд на недоеденном чизбургере. Она не могла смотреть ему в лицо после такого личного вопроса. — Да, с ними очень весело, — сказал он. По его тону она поняла, что он улыбается. — Генри в довольно спокойном возрасте, но Лотта всегда хочет играть в чаепитие, а я не совсем вмещаюсь в ее стол, поэтому она не так заинтересована во мне. Сабина только что объявила, что она должна родить в мае, так что я думаю, что скоро появится еще один ребенок. Гермиона рассмеялась вместе с ним, когда Маркус объяснил ему, что его эксцентричный шурин Густаво всегда хотел поспорить о достоинствах игры в португальский Квиддич. Она могла сказать, что он не был большим поклонником Португалии. Однако она не думала, что сможет отличить британский Квиддич от португальского, даже если попытается. Маркус, в свою очередь, спросил ее о семье. — Я единственный ребенок в семье, — сказала Гермиона с ноткой грусти в голосе. — Вообще-то, во время войны… мне пришлось стереть им память, и отправить их в Австралию. Им удалось вернуть свои воспоминания, но они были очень сердиты на меня, и они решили остаться там. — к концу ее голос сорвался, и она надеялась, что не расплачется перед ним в пабе! — Черт, прости, — нахмурился Маркус. — Мне следовало бы знать, что лучше не спрашивать… — Все в порядке, — настаивала она. — Наши отношения потеплели, просто… я знаю, что потребуется время, прежде чем они снова начнут мне доверять. Они инстинктивно знают, что это было для их же блага, но я думаю, что они ненавидят то, как много о войне я скрывала от них. Он обнял ее за плечи и снова неловко прижал к себе. — Ты просто пыталась сделать то, что было правильно для твоей семьи, — мягко сказал он. Она глубоко вздохнула, позволяя его словам по-настоящему проникнуть внутрь. В конце концов, это было правдой. После этого их разговор стал более непринужденным, и Гермиона с удивлением обнаружила, как легко Маркус мог рассмешить ее. Она была уверена, что на следующий день у нее заболят бока. Это было приятно… Ну, это было намного больше чем приятно. Это было фантастическое свидание. Она не хотела, чтобы оно кончалось. Но к тому времени, когда паб закрывался на ночь, она знала, что должна идти домой. Маркус неохотно аппарировал ее обратно к двери, прежде чем одарить обжигающим поцелуем, который закончился слишком быстро. Тем не менее, они согласились, что обязательно должны сделать это снова в ближайшее время. Когда она упала в постель, Гермиона быстро заснула с улыбкой на лице.