***
Он будет рядом всегдаЧасть 1
28 августа 2020 г. в 14:24
Мэй боялась, сколько себя помнила. Постоянно чего-то боялась. Школьных хулиганов, семейных ссор, надоедливых насекомых. И все страхи в свой период жизни, иногда забывая одни, иногда зарабатывая другие. И если какие-то жуки где-то за городом были не самой большой её проблемой, то страх темноты следовал за ней по пятам, словно лев за своей жертвой, иногда позволяя отбежать подальше, чтобы позднее настигнуть резко и болезненно, выбивая из лёгких воздух.
С самого детства и до сих пор было страшно. Каждая тень, любой звук — все заставляло нервно вздрагивать, включая ночник. О да, её верный друг, без которого она пыталась засыпать, но каждый раз только с ним Мэй проваливалась в блаженный сон.
И, наверное, ей было легче спать, да и вообще существовать, когда вместе с ней кто-то жил. Общажные соседки по комнате, определённо, не вселяли доверия, но само их присутствие в комнате — если они, конечно, удостаивали собственную постель своим визитом — дарило облегчение. Призрачное чувство защиты, которое было очень непостоянным.
Чувство защищённости. То, что так упорно искала Мэй в людях, в квартирах. Только вот собственные квартиры были далеки от уверенного утверждения «мой дом — моя крепость», а в людях достаточной надёжности она найти не могла. По-прежнему жила с тревожным чувством в груди, ежедневно включая ночник у кровати, прослоняясь спиной к стене, подбирая под себя ноги.
Прятаться в кокон было чем-то детским, но Мэй упорно игнорировала и физическое проявление, и ментальное. Она по-настоящему «пряталась в кокон», когда с ней хотели завести то или иное знакомство.
Общение с Дасквудской тусовкой было отрадой для неё, потому что незнакомцы из интернета были более, чем дружелюбны, а также весьма интересны в общении. Она не боялась их, не боялась раскрыть свои чувства и эмоции, потому что всегда могла убежать от компании: удалить из друзей, заблокировать контакты, спрятаться в свой «кокон» обратно.
Она могла убежать ото всех, кроме Ричи, потому что тот пытался быть, казалось бы, единственным, кто смог бы обеспечить ей это чувство безопасности. Мэй так погружалась в их чат, что выпадала из реальности, существуя только в этих разговорах вне времени и пространства.
Собственная тревога сразу же покидала тело, уступая место смущению и влюблённости. Она хотела следовать своевременным рекомендациям Джейка, все время говорившем ей о том, как опасно слишком доверять кому-то, но, конечно, Мэй не слушала его вовсе, лишь за глаза называя того паникером.
Её доверие оправдалось, когда похититель был пойман, Мэй, наконец, приехала в Дасквуд на суд, а уехать просто не смогла. Не смогла после проведённых в городе двух недель бросить человека, в которого влюбилась ещё задолго до приезда. Собственное сердце полыхало от каждого его прикосновения к ее коже. Кажется, оно пропустило удар, когда Мэй впервые услышала «я люблю тебя» вживую. Кажется, оно остановилось вовсе, когда её губы коснулись губ Ричи.
Они жили вместе достаточно долго. И, наконец, Мэй могла уверенно сказать, что не чувствовует страха, потому что руки Ричи, обнимавшие её за талию, давали убедиться в том, что она не одна, в том, что бояться нечего. И, определённо, она нашла в этом мужчине свой покой, душевное равновесие, не боясь, что в какой-то момент Мэй снова останется один на один с этой кромешной тьмой, страшными силуэтами и непроизвольным бормотанием собственных губ, в попытках убедить саму себя, что это иллюзия.
Собственная фобия уходила на задний план, когда похолодевшая ладонь находила контрастно тёплую руку Ричи, сплетая пальцы, словно чувствуя, как его тепло становится панацеей для отравленного страхами организма.
Ричи, на самом деле, проявлял к ней огромное количество внимания, из-за чего становилось неловко, когда, возвращаясь вместе домой, она жалась к нему, слыша понимающую усмешку. Вернувшись домой он, по обыкновению, включал для неё свет в комнате, где выключатель был относительно далеко, пока та снимала собственное пальто. Казалось, мелочь, которая бы не бросила бы её в состояние душераздирающей паники, но даже её Ричи учитывал, потому что всегда помнил: самый главный её враг — темнота.
Мэй недовольно смотрела на все эти женьшеневые чаи, которые она просто на дух не переносила, но пила, потому что не могла сказать «нет» Ричи, охотно верившему в их целебные свойства. Только вот «корень жизни» не мог через желудок вылечить её психику, преклонившую колени пред страхом.
Мэй настаивала на препаратах, пока Ричи, услышавший от Томаса о последствиях медикаментов, которые принимала Ханна, категорически был против, каждый раз находя все новые и новые способы и аргументы, а она и не противилась, потому что настаивать на собственной точке зрения невозможно, пока любимые губы осыпают шею влажными поцелуями, пока любимые руки обнимают за талию.
Мэй понимала, что отдаёт всю себя этому человеку, но ничего не могла поделать с собой. Даже глядя на то, как Ричи задумчиво крутит инструменты в руках, она не могла отвести собственный взгляд, предпочитая наблюдение за его действиями компании Джесси, которая, как всегда, закатывала глаза, но, понимающе улыбаясь, уходила в собственный кабинет.
Мэй читает сообщение, пришедшее на телефон, отвечает на него, улыбаясь, и возвращает взгляд на мужчину, который вместо прежней занятости работой смотрит на неё так же, как она пару секунд назад. Она смущается, прижимает ноги ближе, робко улыбаясь Ричи и опуская взгляд. Мужчина коротко смеётся, подходя к ней, а ей приходится положить голову на спинку стула и смотреть на него едва прикрытыми глазами.
Мэй буквально любила каждую черту его лица, даже если не имела никаких особых предпочтений во внешности. Она любила каждую клетку его тела, потому что это был Ричи, а не потому, что он соответствовал каким-то требованиям. Его тёмные волосы нравились ей потому, что она любила перебирать их, когда они буднично разговаривали о том, что было сегодня и о том, что будет в будущем. Она любила его глаза, потому что утопала каждый раз, когда, обнимая его за талию и задирая голову, смотрела в его зелёные омуты. Иногда, позволяя себе излишнее ребячество, Мэй тянулась к нему за поцелуем, чтобы, когда он тянулся к ней в ответ, игриво укусить за кончик круглого носа, гаденько хихикая, прежде чем оказаться насильно поцелованной куда-то в мочку уха, из-за чего по телу каждый раз бежали мурашки.
— Ты очень красивая, — неожиданно говорит Ричи, наклоняясь к ней, чтобы упереться ладонями в ручки стула. «Ты тоже» — шепчет Мэй в отчёт, прежде чем поцеловать его, весьма медлительно и долго, чтобы потом нехотя отстраниться, — лучше пойти домой, ты не думаешь? Скоро стемнеет.
— Лучше, — кивает она, проводя ладонью от мужского запястья до плеча, чтобы, задев вечнохолодной рукой разгоряченную шею, наконец, коснуться его лица, — пойдём?
— Мне нужно закончить. Это надолго, — в голосе Ричи слышится небольшое недовольство, а так же тонна нежелания отпускать свою девушку сейчас куда-либо. Мэй всегда была такой опьяняюще нежной, что прекращать её ласки не хотелось вовсе. Он знал, что так она пыталась вернуть ему хотя бы часть всей заботы и спокойствия, подаренных им, даже если сам Ричи делал это неосознанно. Она была для него той, о ком хотелось заботиться, даже если не получать ничего взамен. Растворяться в касаниях, которые ощущались остро и контрастно, дурманя собственный разум ещё больше.
— Я подожду, — Мэй прикрыла глаза лишь на секунду, прежде чем услышать смешок со стороны своего парня, который заметил краткое промедление, прежде чем девичьи глаза раскрылись вновь. Она кусает собственную губу неосознанно, давя у себя провинившуюся улыбку, которая намеренно не сходила с лица.
— Или уснёшь прямо здесь, чтобы я пронес тебя через весь Дасквуд прямо до дома, — он видит, как после каждого слова хмурится её лицо, и он знает, почему эта перспектива так ей не нравится. Во-первых, Ричи мог бы её разбудить, чтобы они пошли домой вместе, но не стал бы этого делать, если бы она уснула. Во-вторых, это также лишнее внимание со стороны редких прохожих, которые точно странно косились бы на мужчину с бессознательной девушкой на руках. Особенно после случая с похищением.
— Ладно, я пойду, — соглашается Мэй, даже не пытаясь встать, потому что явно наслаждается видом: пробегает взглядом от лица и до шеи, игнорируя довольное хмыкание. Ричи наклоняется, чтобы поцеловать её, но вместо того, чтобы коснуться подставленных губ, он касается её лба. Она хмурится, но ничего не говорит. Мужчина отходит от стула, чтобы освободить её от его ловушки, и получает поцелуй в уголок губ. Он не против — на лице девушки сияет победная улыбка.
Мэй хватает небольшой рюкзак за ручки и машет Ричи свободной рукой, прежде чем умчаться от мастерской в сторону их дома. Мужчина стоит и смотрит ей вслед, пока она не скрывается за поворотом. Он вздыхает. Впереди ещё много работы.
***
Мэй открывает дверь и проходит в дом, снимая белые кеды с какой-то причудливой вышивкой цветов. Стоило признать, к белому платью в горошек они подходили бы плохо, если бы не маленькие серьги-гвоздики. Хоть что-то.
Девушка открывает жалюзи в гостиной, проходит в кухню и повторяет то же самое, пропуская в дом последние солнечные лучи этого дня. В планах было приготовить ужин и досмотреть, наконец, тот сериал, который так заботливо был оставлен на «потом», а в итоге оказался вовсе забыт.
Мэй хочет взяться за курицу, но останавливает себя тем, что, возможно, на поздний ужин — Ричи сам сказал, что это надолго — запечённое мясо слишком калорийное. Перебирает в голове тысячу и один вариант, но так и не может выбрать что-то действительно подходящее.
В конечном итоге она хватается за овощи, убеждая себя в том, что Ричи не станет отнекиваться от салата. Как минимум потому, что это готовила она, а он очень любит её блюда. По крайней мере, он так говорит. А Мэй привыкла всецело доверять ему, так что, нарезая овощи друг за другом, она избавилась ото всех сомнений.
Девушка режет палец, когда свет в кухне на секунду мигает. Она с подозрением смотрит на лампу несколько мгновений, прежде чем облегчённо выдохнуть, отметив, что свет не планирует гаснуть вновь.
Её не очень беспокоило наличие пореза — обязательно каждую готовку по той или иной причине нож соскользнет, оставив светлую полосу на ногтевой пластине или разрезав тонкую кожу. Её не очень беспокоило наличие порезов, но Ричи — который чаще всего и являлся причиной их появления — очень даже переживал за каждый. Под закатывающийся женский взгляд мужчина поливал её руки перекисью, не обращая внимания на ее шипение.
Готовить становится сложнее, потому что тело поддаётся собственной памяти и воображению. Как результат — каждое место, где Ричи касался её в такой же ситуации, горело, пылало, приятно пульсировало, словно мужчина на самом деле сейчас проходился рукой по девичьему бедру.
Она отрывается от несчастного овоща, проходя в ванную, чтобы сбросить с себя наваждение. Лучше будет испытать это вновь, а не изнемождать саму себя фантазиями. По крайней мере, именно с этой мыслью девушка отрезвляла себя холодной водой. Конечно, это не подавило в ней желание полностью, но избавило от навязчивых мыслей.
Мэй смотрит на себя в зеркало, осматривая саму себя. Она часто задумывалась о том, что Ричи действительно полюбил её не за внешность. Конечно, у неё была одна фотография на фоне заката, но там девушка стояла спиной к объективу, пока её пшеничные волосы развевались по ветру, подсвеченные последними солнечными лучами.
Даже если где-то жизнь поставила Мэй подножку, она нисколько не жалела, потому что это, в итоге, привело её к тому маленькому счастью, которое она обрела. И, на самом деле, большего ей и нужно не было. Долгожданная работа дизайнера и любимый мужчина рядом.
Девушка отходит от раковины, выходит из ванной и возвращается на кухню, чтобы продолжить готовку. Оставшееся время проходит без происшествий и отвлекающих факторов, так что, закончив салат, Мэй убирает его в холодильник, черкая небольшую записку. По привычке рисует сердечко на краю и первую букву собственного имени.
Мэй поднимается в их с Ричи спальню, чтобы сменить свою одежду на домашнюю. Снимает платье, расстегивает бюстгальтер и накидывает светло-серую футболку.
Возвращается обратно в гостиную, ложится на диван вместе с ногами, включает телевизор и, позднее, сериал. Серии на третьей глаза начинают слипаться, на четвертой серии девушка прикрывает их и начинает слушать то, что происходит на экране, на шестой она проваливается в сон.
Вздрогнув, Мэй открывает глаза в полной темноте, мгновенно вставая с места. Пытается щёлкнуть выключатель лампы, стоящей неподалёку, но это не даёт ожидаемого результата. Она осматривается в поисках собственного телефона, чтобы воспользоваться фонариком.
Развевая темноту лучами фонаря, Мэй приобретала огромную дозу спокойствия, избавив себя от навязчивых образов, которые вновь и вновь мерещились ей. Нужно было попытаться уснуть, используя фонарь вместо ночника, ну, или дождаться включения электричества, если это произойдёт раньше, чем она вновь провалится в блаженный сон.
Мэй кладёт телефон экраном вниз на журнальный столик напротив, ложится на диван и укрывается пледом, лежащим рядом. Сон не идёт. Как бы не хотелось забыться, в голове снова проскальзывала мысль о чьём-то присутствии. Снова проскальзывала мысль о том, что, на самом деле, может быть прямо за спинкой дивана, на котором она лежит.
Девушка резко встаёт, понимая, что с такими мыслями черта с два она уснёт. Берет случайную книгу с полки, надеясь скрасить ожидание электричества. Свет не горел ни в одном здании по улице. Что ж, предположения подтвердились.
Мэй всеми силами пытается вчитаться в то, что написано на странице, но вместо этого лишь елозит собственным взглядом по буквам, чисто на автомате перелистывая.
Сердце девушки делает кульбит в то же мгновение, как гаснет свет от телефона. Она подлетает к нему почти моментально, отмечая, что он окончательно и бесповоротно выключился. Недолго песенка играла.
Мэй оглядывается пару раз, но собственный страх подбирается к ней, даже если она упорно вверяет себе — это их с Ричи дом. Здесь безопасно черт возьми. Здесь безопасно, когда рядом есть Ричи. Везде безопасно, когда он рядом, но сейчас она одна в кромешной темноте.
Девушка стоит посреди комнаты, постоянно оборачиваясь, прежде чем, наконец, не прижимается спиной к стене, скатываясь вниз.
Она не может побороть страх всей своей жизни.
***
Ричи устало садится на кресло, наконец, уверенно отмечая, что работа на сегодня окончена. Мужчина берет в руки мобильный, отмечая, что уже далеко за полночь. Он встает с места, чтобы собрать все вещи. Забирает пару документов, зарядники — его и Мэй, потому что она в очередной раз забыла свой у него — и скетчбук, также забытый девушкой. Ричи закатывает глаза, но на деле уже не удивляется этому. Открывает его, листая страницу за страницей. Одежда, одежда, одежда. Неудивительно, учитывая, кем была девушка по профессии.
На одной из страниц мужчина находит собственный портрет, улыбаясь тому, как упорно Мэй рисовала его, несмотря на то, сколько уже подобных рисунков он видел. Кажется, больше десяти точно. И это только те, которые он видел. Кто знает, сколько подобных хранится в закромах других блокнотов.
Ричи забирает скетчбук и кладёт в собственный рюкзак к остальным вещам. Выходит из мастерской, запирая все двери. Прохладный воздух щекочет шею, но, определённо, женские руки намного прохладнее, когда от шеи движутся вниз по спине вдоль позвоночника.
Мужчина проверяет последний онлайн девушки, отмечая, что в сети её не было с момента ухода из мастерской. Весьма не похоже на неё. На всякий случай отправляет сообщение для неё, надеясь, что она все же мелькнет в сети. Нет.
Приближаясь к собственному дому, Ричи замечает, что в зданиях неподалёку свет не горит вовсе. Подозрительным это не кажется, учитывая время, пока взгляд не цепляется за собственные окна. Где-где, а там свет просто обязан гореть.
Он открывает дверь, разуваясь. Сначала находит взглядом записку на кухонной тумбе, и только потом натыкается взглядом на девушку на полу. Подрывается к ней, поднимая за лицо. Она смотрит на него таким взглядом, словно Ричи был для неё целой вселенной. Поднимается с поверхности, вставая на колени, чтобы крепко обвить мужскую шею руками.
Ему не нужно много времени, чтобы понять причину её слез. Подтверждением мысли становится не загоревшийся после щелчка выключателя свет. Мэй не отрывается от него. Более того — Ричи чувствует её дрожь очень отчётливо. Он тянет её, чтобы встать, в итоге подхватывая за бедра, и девушка обвивает мужские бедра ногами.
— Всё хорошо, милая, — говорит мужчина, аккуратно поднимаясь в спальню по лестнице. Медленно поглаживает её успокаивающе, чтобы она успокоилась и перестала вжиматься в него со всей силы, — почему не позвонила? — глупость собственного вопроса доходит до него, когда он вспоминает последний онлайн и забытую зарядку.
— Ты работал, — бормочет Мэй в шею, отнимая лицо лишь когда Ричи кладёт её на кровать. Он отпускает её и отходит, несмотря на то, как девушка предпринимает попытку схватить его за руку. Мужчина остаётся в поле её зрения, открывая ящик с домашними вещами. Переодевается прямо под её взглядом, чтобы не оставлять её одну.
— И что? — Ричи поворачивается к девушке, завязывая узелок на домашних штанах. Он подходит к ней, нависая сверху, — Я всегда отвечаю на твои звонки, — Мэй отвечает на этот упорный поединок взглядов глаза в глаза, но, в конечном итоге, тянется за поцелуем, руками касаясь обнажённой кожи мужских плеч.
— В следующий раз обязательно позвоню, — шепчет она прямо в его губы, тяжело и томно дыша. Ричи проводит по девичьему бедру вверх, задирая футболку до талии, довольно отмечая, как она реагирует на каждое касание.
— Я не допущу следующего раза, — в тон ей отвечает мужчина, губами касаясь желанной шеи. Он будет рядом, чтобы позволить ей забыть о собственных страхах. Будет рядом, чтобы в её жизни был свет, а не та непроглядная тьма, которая заставляет её дрожать.