Доброе утро!

— Доброе утро, любимая. С этих слов утро действительно началось доброе. У вас наконец-то выходной, совместный. Вы наконец-то можете поваляться вдвоём, в теплой постели. Девочек вы отправили к бабушке, а Юра уехал в Питер на месяц. Тишина, спокойствие, никто не тревожит... — И тебе доброе, — Рогозина поворачивается на бок, и смотрит на ту, кто ей пожелал доброго утра. — Как спалось? — спросила Антонова, и передвинулась ближе к возлюбленной. — Просто замечательно, а тебе? — лёгкий утренний поцелуй в губы. — Очень сладостно, — проговорила патологоанатом , и начала вставать с постели. — Ты куда? — Галя смотрит на часы, стоящие на тумбочке, — Только девять утра, давай ещё полежим. — Завтрак сам себя не сделает, Галочка. — Сегодня будут блинчики с мёдом? — мягко намекнула полковник. — Будут, если кто-то сходит за ним, — так же намекнула ей Валя. — Ладно, с вареньем так с вареньем. — М-да, а ещё говоришь, что я ленивая, — Валечка скрестила руки пред собой, и с лёгкой, беззлобной обидой посмотрела Гале в глаза. — Когда я последний раз такое говорила? — спросила Рогозина, так же поднявшись с постели, и подойдя к Антоновой, с лёгкой иронией продолжила, — если я такое и говорила, то это было сказано про уборку, кто-то же у нас любит разбрасывать вещи, а потом долго искать их, — полковник легонько сделала щелчок по носу Вали, — и не смотри на меня так! Она ничего не ответила, а только с улыбкой направилась на кухню. Завтрак действительно сам себя не сделает, придется ему помочь. Утро проходило как обычно, но с неким спокойствием. Вам некуда торопиться, этот день только ваш. И только вы распоряжаетесь, как он пройдёт. Обычная тёплая беседа, бег двух пар светлых глаз, смотрящих друг на друга, неистово бегущих туда-сюда без остановки. Любовь да и только. — А мне сегодня сон приснился, — начала Антонова, - угадайка, кто там был? — Ну, даже не знаю Валюша, — погрузилась в свои мысли Рогозина, хотя ответ был очевиден. — Ты, ты мне снилась! А точнее мы, — с детской радостью продолжила блондинка. На ощупь нашла руку подруги, которая лежала на столе, и переплела их пальцы.— Вот представь. Мы с тобой на лазурном берегу, идём по белому тёплому песку. Вокруг лишь шум прибоя и редкие крики чаек. Мы одни и больше ни-ко-го. А здесь, — Антонова остановила свой взгляд на виске возлюбленной, — за ухом у тебя был бутончик орхидеи, который путался в чуть влажных волосах, — женщина подошла к ней, не срывая зрительного контакта, чуть наклонилась и провела пальцами по её скуле, — мы были там такие счастливые. Жаль, что нельзя достать эту картинку из головы, как фотокарточку. Я бы поставила её на полку и любовалась. Галя смотрела на неё такими влюблёнными глазами, вместо ответа, или какой-то реакции она просто взяла, и мягко поцеловала её. Она вложила в этот поцелуй столько любви, нежности, всё то, что она могла отдать только Валечке. Её Валечке. После завтрака вы целый день батонились. После обеда вздремнули, а теперь сели смотреть какие-то фильмы наугад. В зале на диване, вас окружали по бокам подушки, на маленьком журнальном столике стояла открытая бутылка красного полусладкого вина и пару нарезанных фруктов. Вы даже не заморачивались по поводу того как вы выглядите. На Антоновой пижама новогодней расцветки, спутанные волосы. У Рогозиной аналогичная ситуация, только расцветка пижамы другая. — Сегодня на удивление очень ленивый день, тебе так не кажется? — в задумчивости произнесла полковник, смотря на Валю снизу вверх. Она лежала у неё на коленях, пока та делала «вечерний ритуал». Он проходит после рабочего дня, когда у Гали получается гнездо на голове, и ей срочно нужна помощь, чтобы вытащить свои волосы из капкана невидимок и шпилек. На помощь всегда приходит Валя, а после освобождения она может покопаться своими пальчиками на её макушке. Сегодня же каштановые волосы полковника были в полном распоряжении Антоновой. Что она только с ними за этот день не делала. И косички, которые тут же расплетались, всякие кудряшки, и просто расчёсывала. Но больше всего Рогозиной доставляло удовольствие, когда патологоанатом проходила своими пальцами по её волосам поглаживая, или пропуская через пальцы её пряди. Валя делала это и сейчас. — Кажется, но, мне так хорошо в этом спокойствии, — протяжно произнесла патолог, — в этом спокойствии с тобой. — С каких это пор, ты стала таким романтиком Валя? — А вот с таких пор и стала, умеешь ты её испортить! — с наигранной обидой произнесла Антонова. — Я? Испортить романтику? Не-е-ет! — Раз так, то докажите, товарищ полковник. — С удовольствием, товарищ патологоанатом, с большим удовольствием! Рогозина поднимает голову с колен Валентины, и их взгляды встречаются. У обоих видна искра, значит можно. Поцелуй. Уже более страстный, требовательный. От них уже болят губы, но, ведь можно и потерпеть эту сладкую боль, не правда ли? Патологоанатом запускает свою руку в волосы полковника, а та приобнимает её за талию, и аккуратно опрокидывает на себя. Тут уже никто не борется за право быть первой, им это и не нужно. Они наслаждаются моментом, который будет у них не единственный, успеют ещё. За окном осень, полумрак, а в квартире любовь, самая настоящая.