Любовь/Грустно

Flashback — Знаешь, мне кажется, что я тебя больше не люблю, — парень долго не знал, как начать разговор. Разговор, который определённо изменит жизни двух людей. Он не был уверен в правильности своего решения и фраза прозвучала как-то слишком грубо и резко. Он, словно, выплюнул эти слова, стоявшие уже не первый день комом в горле. — Вань, если ты решил как всегда начать наш ужин с шуток, то эта не самая удачная, — шатенка не обратила внимание на тон парня и непривычную для него серьёзность на лице, продолжая разливать только что сваренный борщ по тарелкам. — Маша, я не настроен шутить, — Евстигнеев ударил кулаком по столу, наверно, сильнее, чем следовало. — Давай поговорим серьезно. Мария оторвалась от черпака, которым ловко орудовала и посмотрела на парня. Он действительно был серьёзным, без тени улыбки и без блеска в глазах. Ваня старался увести взгляд куда-то от пристальных голубых. Ему было стыдно перед девушкой, но жить под одной крышей как соседи, ему казалось ещё более, чем-то постыдным. Он завёл разговор именно сегодня. Ровно за три дня до их годовщины. Не хотел больше врать, молчать, придумывать кучу дел, только чтобы не появляться дома. Точку нужно ставить здесь и сейчас. — О чем, кот? — она слабо улыбнулась, понимая, что, все-таки, в книгах по психологии писали верно и их любовь действительно прожила всего лишь три года. — Ты только что сказал, что не любишь меня и, по-моему, этого достаточно для того, чтобы разойтись. — Ты так легко об этом говоришь? — он готов был к истерики и крикам, на худой конец к пощёчине, но такое спокойствие испугало парня, и где-то обидело. Неужели, она так просто отпустит, не борясь? — Не легко, но я не смогу заставить тебя себя полюбить. Это либо есть, либо нет, — она не хотела обрекать его на мучения с ней под одной крышей, только потому что он ей когда-то обещал любить вечно. Она верила ему в этот момент, но те слова были сказаны в начале их отношений и он, действительно, так думал несколько лет назад. — Машутка, ты для меня очень близка, — это правда. Она была, есть и будет для него самым близким человеком, но уже больше, как сестра или хорошая знакомая. — Я бесконечно благодарен тебе за все, что ты делала для наших отношений, но… — парень осёкся, не зная, как подобрать слова для происходящего в его жизни. Все так быстро перевернулось с ног на голову, что он оказался в водовороте собственной жизни, не зная, как выбраться из него и не утонуть. — Но? — Но я познакомился с девушкой, — Ваня громко выдохнул и продолжил: — и она как-то зажгла меня вновь, что ли. У меня вдохновение появилось и желание что-то делать, — последние полгода Евстегнеев забросил все, что раньше приносило ему радость: слова не складывались в полноценный текст из-за чего толстая тетрадка была закинута на полку и, кажется, собрала на себе неплохой слой пыли; фотографии стали какими-то тусклыми, неживыми, такими, как у посредственных фотографов; творческих идей было ноль. Знакомство с Аней, привлекательной блондинкой, произошло на одной из питерских улиц, когда парень искал вдохновение и пытался найти ответы на волнующие его вопросы. Она появилась на его пути, как лучик света, словно проводник в светлое будущее, где у него все получится. — Мне с ней хорошо. — А со мной плохо? — Маша была на нервах и, несмотря на внешние спокойствие, голос выдавал её с потрохами. Перед глазами вспышками появлялись воспоминания их жизни, начиная со знакомства и заканчивая сегодняшним утром. — С тобой привычно, Скворцова, — эта правда, которую она не хотела слышать, задавая этот вопрос. Ей хотелось, чтобы он влил ей в уши что-то сопливое, как в сериалах про любовь. Маше хотелось, чтобы он соврал, тогда эта правда не резанула бы так сильно по сердцу и не осталась бы в её памяти на долгие годы. — Давай поужинаем и я исчезну из твоей жизни раз и навсегда, — свои обещания она умела сдерживать, и Евстигнеев знал это лучше, чем кто-либо другой. Он только сейчас осознал, что это последняя встреча, последний ужин и последний разговор. От этих мыслей хотелось набухаться до потери сознания, чтобы хоть как-то выкинуть их из головы. Ваня не был готов отпустить её из своей жизни насовсем. Он был эгоистичным по своей натуре и, когда он сотни раз прокручивал этот разговор в голове, сценарий складывался таким образом, что девушка после нескольких часов истерики, согласится остаться знакомыми, которые встречаются раз в месяц, пьют пиво где-нибудь во дворах, рассказывая о последних событиях в жизни. Вот только в реальности ни истерики, ни приятельства не осталось. Ему тошно, но он сам заварил эту кашу, значит должен достойно это принять. Ему пора переставать думать только о своих чувствах. — Маш, я… — он толком и не понял, что хотел сказать. У Вани не хватит сил убедить её остаться друзьями или на худой конец приятелями, а она просто не станет слушать: быстро соберет вещи и уедет домой. В дом, где все, наверно, поросло плесенью из-за долгого отсутствия кого-либо там. — Приятного аппетита, Ваня, — борщ, который он с удовольствием съедал за несколько минут и просил добавки, так и остался не тронутым. The End — Может, все-таки, выпьем кофе где-нибудь? — мужчина каждый раз предлагал ей съездить куда-нибудь в ночное кафе, которых было от силы парочку на огромный город, но каждый раз она находила сотню причин, чтобы отказаться и этот раз не был исключением. — Мирон, не стоит, пожалуйста, — шатенка не до конца понимала, какой смысл вложила в это фразу. Ей правда нравилось проводить с ним время, разговаривать по телефону или просто смотреть фильмы, но ночь слишком интимное время, и ей казалось, что, если даст согласие на вылазку куда-то во тьме, то даст голубоглазому надежду. — Поезжай домой. Холодно на улице. — Маш, почему? Это же просто кофе, не более, — он сам плохо верил в то, что говорил. Ему хотелось проводить с девушкой как можно больше времени, но она всегда держала его на расстоянии. Она знала о нем, кажется, все, даже такие мелочи, в которых было стыдно признаться друзьям, вот только он не знал о ней ничего. Парочку общеизвестных фактов, которые с легкостью можно было найти на просторах интернета в какой-нибудь социальной сети. Мужчину раздражал этот факт. Ему в последнее время стало казаться, что девушка скрывает от него что-то слишком важное, то, что ему катастрофически необходимо знать. Но она молчала. Всегда. — Ты для меня был и остаешься другом, — шатенка подожгла сигарету, пытаясь как-то успокоится, хотя бы внешне. Её подколачивало то ли от завывающего ветра на улице, то ли от непрошенных воспоминаний, заполонивших её разум вновь. — Не хочу давать тебе надежду на что-то большее, чем просто дружба. — Я тебя не привлекаю? — девушка подняла бровь вверх, не до конца понимания, что именно имеет в виду Мирон. — Ну, как парень. — Давай на чистоту. Мне не двадцать лет, и я видела много таких кавалеров, как ты. Цветы, кофе, звездное небо, — она слабо усмехнулась, вспоминая, как пыталась броситься в объятия любому парню, только чтобы сердце перестало ныть, — знаешь, чем все это заканчивалось? — Не долгими отношениями? — неуверенно предположил Мирон, выпустив дорожку дыма вверх. — Одной ночью и вопросом, на какой адрес вызвать такси. Мне это больше не надо, честно. — Думаешь, что я из той же категории парней? — Не знаю, Мир, не знаю. Слышал, про такую поговорку «скажи мне кто твой друг и я скажу, кто ты»? — К чему ты это? — мужчина был в ступоре и не конца понимал, а если точнее, то вообще не понимал, к чему была сказана последняя фраза. — Я не хочу и не буду вдаваться в подробности своего прошлого: чисто формально все осталось где-то в молодости, но, а по факту болит до сих пор. Как бы пафосно не звучало, но я давно живу с подбитым крылом, которое ноет и не дает мне покоя. — голос дрожал и хотелось курить опять, но сигарет едва хватит до утра, поэтому приходилось вести разговор без «успокоительной» палочки. — Я действительно ценю твою заботу и твой интерес ко мне, но давай оставим все, как есть. Мы — друзья. — Маша, мне надоело шляться по улицам в одиночку точно так же, как и ненавидеть свою квартиру. Я не могу признаться тебе в любви, но то, что ты мне не безразлична, как друг, могу заявить с полной уверенностью. Дай мне шанс, пожалуйста. — Мирон, не мерзни. На улице очень холодно. Заболеешь, — девушка поправила шарф на шее у парня и развернулась к подъезду. Ей стало невыносимо находиться рядом с парнем. Хотелось выть, рвать волосы на голове от досады и обиды, которая в очередной раз заполнила девушку с ног до головы. Маша не хотела терять Мирона, как друга и, наверно, единственного человека, которому она нужна в этом черством и холодном городе. Но играть в любовь тоже не в её правилах. Да и эта игра обречена на полный провал. Они бы все равно расстались после первого приезда в культурную столицу страны или же первую тусовку с его друзьями. На часах почти три часа ночи и, по-хорошему, нужно ложиться спать, но она вновь игнорирует здравый смысл и открывает маленький потертый альбом, сделанный не за долго до расставания со своей первой и, кажется, последней любовью. С фотографии на неё смотрит двадцатитрехлетняя девушка, которая целует в щеку парня, а он с улыбкой на лице, как кот, принимает этот поцелуй. Фотка сделана на простенький телефон кем-то из одногруппников Маши в день её выпуска из аспирантуры. Она вновь не сдерживает слезы, но сдерживает своё обещание не появляться больше в его жизни.

На фотографии молодые и счастливые Мария Скворцова и Иван Евстигнеев, но Фёдорову этого знать не надо.