the neighbourhood — nervous troye sivan — take yourself home chase atlantic — okay
недаром секретаря считают лицом фирмы, ведь это лицо — ли минхо. минхо был той еще занозой у нового начальника, который занял эту важную должность, приехав из самой австралии. вредность наверное привез оттуда же, потому что: « вы не в ту прачечную мой пиджак отнесли », « вы чего кофе с сахаром взяли? », « модиста выбрали какого-то криворукого, найдите получше »; а еще минхо не умеет в алфавитном порядке красочные папки расставлять, из-за чего этот самый начальник противно цокает на все сто офисных квадратных метров. но начальник по имени кристофер бан (для близких просто крис или чан) был молодой блондин, солидный, подтянутый; утром бегает в спортзале, а во время работы бановое смузи выпивает; еще он брови хмурил как-то по-детски, словно ему теорию вероятности объясняют. «очаровательно», — думает минхо. — ли минхо, вы неправильно поставили ту фиолетовую папку в стиле барокко, — кристофер неспеша крутится на чужом кожаном кресле (может себе позволить), командуя уже уставшим секретарем в белой рубашке с лавандовым галстуком. хоть минхо и работал секретарем, но мечтал он стать все-таки кем-то большим, чем мальчик на побегушках и неудачный сортировщик тяжелых папок. стать самим собой. показать миру, кто такой ли минхо в своем настоящем облике: без карамельно-ореховой подводки, удушающего лавандового галстука, ярких стикеров на столе и засохшей кофейной гущи на дне чашки. — простите, — как-то неуверенно начинает минхо, переставляя фиолетовую папку в самый конец. — но у меня есть идея насчет нашей новой обложки с госпожой сонен. туда можно добавить абстракционизма, чтобы картинка смотрелась ярче. — ого, ли минхо, я думал вы только дадаизм знаете, — хмыкает крис, стуча по столу ключами от собственной машины. стук по дорогому дереву будто острые кухонные ножи по чужим ребрам. и почему минхо так сильно хочется открыться этому человеку? даже если он воспользуется им как карамельно-ореховой подводкой, старательно крася веко, а потом через семь-восемь рабочих часов сотрет мицелярной водой и забудет. «так бывает», — думает минхо.//
чан идет в первый класс без передних зубов, с гелиевым шариком в руках. чан помогает бабушке с огородом в пятнадцать, получая баночку гречишного меда и ящик персиков. чан смотрит бизнес-тренинги на ютубе и мечтает носить деловые костюмы с дорогими лакированными туфлями. чан с золотой медалью около австралийской старшей школы стоит улыбаясь, ведь он поступил в экономический сеульский университет. чан всю жизнь был везде и всегда. брал на себя все заботы, расписывая посекундно все дни, не оставляя даже минуты на спокойствие. в его жизни никогда не было спокойно, но в эту и без того сложную жизнь как-то вписался разрушающий секретарь ли минхо. минхо и вправду похож на искусство, только в стиле дадаизм: открытая бессмыслица в которой, кажется, есть смысл жить. минхо на работе вредный до скрежета зубов, никогда не слушается, даже стикеры с напоминаниями о бизнес-встречах клеит как-то неровно и помято, по-настоящему. но сонный голос секретаря драгоценный, прямо как винил, купленный на барахолке у милой пенсионерки. — а...алло? — мне нравится ваша идея, давайте поговорим об этом после рабочего дня. — крис быстро тараторит, упираясь локтем об выключенную беговую дорожку в спортзале. — мг...//
все утро в квартире ли творится хаос: с четвертого раза получается нарисовать ровную карамельно-ореховую линию подводкой, растворимый кофе со сливками остыл и стал на вкус как дешевое пойло (чем и являлся), пятнистый кот постоянно кружит около миски, получая корм мимо нее; фикус грустно тянется к полу, потому что его не побрызгали свежей питьевой водой. все как-то по-другому. — че это ты такой нервный, минхо? не выпил еще американо со сливками? — джисон вопросительно глядит на ли из-под покрашенных самим же ли русых волос. минхо эмоционально стучит по принтеру, пытаясь упорядочить свои мысли которые, к сожалению, в беспорядке двадцать третий год. — я после работы буду с нашим начальником разговаривать. похоже, ему понравилась моя идея с абстракцией на обложке, — минхо не отрывая глаз от шумящего принтера отвечает джисону, который ждет обеденный перерыв, чтобы рвануть к своему «другу» в адвокатский отдел, на несколько этажей выше. — понятно, надеюсь он тебя не съест, ибо я за тебя ему наваляю, — джисон угрожающе высовывает из деловых брюк кулаки, начиная качаться туда-сюда, воображая себя боксером на ринге (проще говоря, клоуном). — ты сначала крашу признайся, а потом уже бейся с начальником, дурилка, — джисон от слова «краш» вытягивается словно струна, длиной в сто шестьдесят девять сантиметров. минхо хмыкает и направляется к своему рабочему столу, где снова стоит грязная чашка с остатком растворимого кофе и сливок на дне.//
крис был воспитан в хорошей семье, всегда помогал всем, с родителями за ужином болтал, фальшиво улыбаясь (ведь так нужно); сам пытался читать сказки вечером, не прося об этом взрослых. игрался со всеми подряд на детских площадках, защищая девочек и мальчиков от хулиганов и попрошаек. в школе чан всегда пытался быть лидером и старостой, от чего девочки из параллели восхищенно охали. чан был самостоятельным всю свою сознательную жизнь, ведь у родителей не было особо времени для того, чтобы сдувать пылинки с очаровательной детской мордашки бана. он был сильным как духовно, так и физически. кристофер даже плавал какое-то время за свой университет, выигрывая у всех студентов на соревнованиях; он выигрывал разные конкурсы по менеджменту, смотря на фальшивые улыбки учителей и чужих родителей. крис привык к тому, что если он за что-то возьмется, то добьется первого места, но: перфекционизм — враг наш. но после того, как ему предложили поработать в офисе в качестве начальника отделе отвечающем за дизайн обложек журналов, он согласился. предложение было приятным даже на слух: начальник, собственный секретарь, управление еще пятнадцатью ассистентами и несколькими специалистами call-центра. но на деле же приятным оказался только его рабочий кабинет: он был с упругим кожаным диваном, панорамными окнами, огромной картиной в стиле графика, на которой изображена пизанская башня; большим деревянным столом и гардеробным шкафом для бизнес-партнеров. детство минхо было похоже на разруху. родители не воспитывали минхо, из-за чего ли лепил себя сам, из грязного разогретого пластилина и палок. детство минхо было с драками на песочницах за лимонную лопаточку с каким-то, на удивление, маленьким одногодкой; регулярной простудой из-за того, что минхо прыгал по крышам с какими-то сомнительными подростками под дождем; комплексами по поводу цвета волос, которые он часто насиловал всякой краской из магазинов «все по двести вон»; безответной любовью и драками на заднем дворе школы, потому что: «педики не должны учиться здесь». но при всем этом ли устоял на ногах, даже очень крепко. благодаря своему дедушке, попсе нулевых и домашним животным минхо вырос, отучился в университете и нашел работу в качестве секретаря. пускай даже спустя много побитых костяшек и литров алкоголя, выпитых из-за смерти дедушки и разбитого сердца в тридцать восьмой раз в университете. он добился.//
— ли минхо, я думаю мы сделаем обложку по вашим эскизам. только сменим цветовую гамму, — чан задумчиво крутит на все триста шестьдесят градусов работу секретаря, которую хо лепил из разогретого пластилина и палок сегодня утром. — в смысле? тут все цвета идеально сочетаются под следующий сезон. я очень долго работал на ним, — минхо смотрит на криса с негодованием, словно он ему сдачу в магазине « все по двести вон » не отдал. — ладно. крис ломается медленно, как под небольшим нажатием железная ложка из школьной столовой; или как крылья мотылька под пухлыми детскими пальцами. раньше мысли криса были словно дорогая библиотека, где все полки протерты до блеска, а у каждого жанра есть свой уголок и консультант. но мысли криса сейчас — это непредвиденный атлантический шторм, где деревья и пальмы валяются на дороге, машины превращаются в куски металлолома, а пляжные шляпы на головах у туристов слетают в один миг; где даже закрепленный якорь, опущенный на дно океана не поможет остановить крушение судна.//
— вот черт, — минхо шипит через зубы, злясь на самого себя, ведь после разговора с кристофером он унес свои ноги из отделения за считанные секунды, совсем позабыв на рабочем столе косметичку с чужим черным пальто на скрипящем кресле, которое через сорок минут должно уже быть в прачечной на другом конце города. приходится не накрасив глаза и не позавтракав бежать в отдел. минхо кидает в рот жвачку со вкусом голубики. « не вредите своему желудку этими вашими жвачками! », — толковала какая-то пожилая кореянка по телевизору неделю назад; но минхо сейчас абсолютно плевать на свой желудок. ему главное не лишиться работы и не чувствовать себя виноватым, сверля взглядом черный дорогой паркет в своем крохотном кабинете. минхо всегда везет, видимо кто-то сверху одарил его пожизненной удачей, а не хорошими мозгами (а жаль). потому что именно сейчас он залетает в свой маленький рабочий кабинет, видя перед собой кристофера. с кудрявыми блондинистыми волосами без укладки, в мешковатой футболке с томом и джерри, которая прекрасно открывала вид на светлую молочную кожу и подкачанные руки с татуировкой около рукава. хо так и не смог понять что там написано, но весь этот очень растрепанный вид начальника засталяет ли раскраснеться. чан не думал, что застукает спешившего куда-то секретаря еще до начала рабочего дня; но вид у этих двоих был, мягко говоря, неряшливый. крис глядит на две чужие незастегнутые пуговицы без галстука и немного теряется в пространстве; какие-то насекомые приятно зацарапались в желудке кристофера. «очаровательный», — думает крис. и как-то диалог даже не смог завязаться, потому что они словно дикие животные обсматривали и обнюхавали друг друга уже третью минуту. минхо пах сливками, кошачьим кормом и мылом, розовым таким, с полевыми цветами; от чана веяло банановым смузи, остатками дорогих духов на шее и шампунем с зеленым чаем. они пытались запомнить каждую неровную деталь до того времени, пока рабочий день не начнется и все не станет как прежде. но так как прежде не будет, ведь сегодня джисон уже флешку везет в главный корпус, где новую обложку уже будут печатать в большом количестве. минхо страшно, ведь эту обложку одобрил сам крис и ему даже не пришлось сильно давить насчет цветовой гаммы. в минхо что-то ноюще колится. — поблагодарить его что-ли? — минхо задумчиво глядит в огромное окно.//
— да, заходите, — чан сидел на рабочем кресле, печатая что-то главному отделу. — о, эм...спасибо большое за то, что приняли мою идею? — минхо смотрит из-за занавесы каштановых прядей на, казалось, еще более светлую кожу на шее кристофера. — пожалуйста, ты...то есть вы отнесли мое пальто сегодня утром? — табун мурашек прошел по телу ли из-за того, что начальник резко хотел обратиться на « ты ». « ты » — это как-то интимнее, роднее, ломает все преграды перед друг другом. прямо как утренний вид кристофера в офисе: со вьющимися блондинистыми прядями и открытыми руками; ему значительно больше идет в футболке с томом и джерри, чем в черном пиджаке со строгими брюками.//
у чана много каких-то странных привычек: трогать покрасневшие уши, когда очень сильно переживаешь, стучать по колену когда до слез смешно, напевать мелодию, когда скучно. но недавно у чана появилась новая привычка: проезжать через старые районы, видя на балконе минхо, сидящего с пятнистым котом на стуле. минхо всегда что-то рассказывает коту и заботливо гладит, словно он его самый родной и любимый. чану абсолютно не по пути ехать через старые, словно покрытые пылью и сыростью одинокие районы, но ему хочется медленно давить на тормоз, наблюдая за секретарем. пятнистый четырехкилограммовый кот всегда был ценным для минхо. он был как учебник по истории: с подкрепленными черно-белыми фотографиями степлером. это пятнистое чудо по имени вуди пережило с минхо очень многие моменты жизни. вуди очень любил шершавые и ласковые руки дедушки хо; всегда засыпал у минхо под ногами, будя его в школу; любил гулять в дедушкином саду, играясь с разнымм букашками по пути. но был один минус в вуди: он любил убегать из-дому, блуждая по деревенским улочкам, из-за чего маленький минхо истерически плакал, сидя на углу кровати. но, каким-то чудом его всегда находил дедушка, приносил в комнату ли, качая на руках, словно новорожденного. минхо тогда шмыгал забитым носом, прижимая вуди к груди креп-крепко, благодаря дедушку сотни раз будто в бреду.//
все улицы омывало апрельской непогодой, кое-где на ветвях висели грязно-бурые листья, на них и на ветвях холодный дождь висел крупными каплями. машины куда-то спешили, обливая прохожих с макушки до пяток; дешевые зонты выворачивались в разные стороны с противным скрипом; при каждом сильном потоке ветра сносило все занавесы и маленькие ларьки с сезонными овощами. ларьки превращались в обычный стол, на который продавцы нервно складывали товар, намокая за считанные секунды и красноречиво выругиваясь. минхо плачет на кухне чуть ли не разрывая лавандовый галстук на шее; плачет сидя за кухонным столом, сверля расфокусированным взглядом пустую миску для корма. его кот не вернулся домой еще вчера. минхо достал из косметички две почти сломанные сигареты. ты виноват, виноват, виноват. чувство вины сжимало хрупкие и без того легкие, царапало горло и давило на виски слишком сильно: до порванных голосовых связок, глухих всхлипов и пустой миски для корма. ли плетется по подъезду в домашнем теплом свитере и резиновых тапках с белыми офисными носками выше щиколотки, закуривая сигарету в крохотном лифте. иногда так приятно стоять под дождем, чувствуя крупные капли, падающие прямо на синтетический домашний свитер. мысли минхо сейчас настолько хаотичны и неразборчивы, что остановиться на одной не получается, ведь кот так и не пришел, а колючее: «ты...то есть вы» все еще стоит комом в горле. минхо грубо затягивается, выпуская дым как можно быстрее, будто это как-то поможет освободить мысли. « ты...то есть вы», а хочется просто: «ты.. поцелуй меня». чан ехал на встречу к главному редактору журнала, чтобы обсудить проделанную работу и уже завтра выставить на продажу новый журнал. крупные капли дождя отбивали бешеный ритм по крыше легковой машины гранатового цвета, вокруг было мерзко и липко. черви и прочие жалкие бесхребетные выползают наружу, пугая прохожих детей, которые бегут сломя голову под ржавые крыши пыльных многоэтажных домов с маленькими балконами. весь этот омерзительный шум дождя отбивает по вискам, путая ещё больше и без того запутанные мысли в голове перед довольно важной встречей. чану и полминуты не потребовалось, чтобы понять, кто стоит прямо около пятиэтажки насквозь промокшим с сигаретой в зубах. в этот раз не было пятнистого кота в ласковых руках минхо, который улыбался так нежно и любяще, что у криса насекомые в ребрах снова оживали, приятно царапаясь; была только сигарета и мокрые черные волосы. казалось, что минхо плачет, но из-за такого сильного потока ветра с крупными каплями было не видно; но крис чувствовал, что минхо плачет, и не первый час. легкие хо даже не успевали сделать спокойный вздох, они дергались словно в судороге, пытаясь испепелиться. крис обеспокоено выходит из машины, хлопая дверью. минхо даже ничего не замечает (или просто не хочет, так легче). он пинает траву старыми резиновыми тапочками, пытаясь слиться вместе с каплями дождя в единое целое и медленно стекать в канализацию, сгнивая там до конца жизни. — минхо, с тобой все в порядке? — чан даже посылает куда подальше свои манеры, хватаясь за чужой свитер очень резко. — я не плачу, — выплевывает минхо, словно после этих трех слов кристофер уйдет обратно в машину. но он все еще обеспокоено смотрит на темную копну волос, которая закрывает чужие заплаканные глаза. — с тобой все в порядке? — крис снова повторяется. — дай покурить, — дрожащие холодные пальцы проходят по темным прядям, открывая лоб. — почему ты плачешь? — чан ослабил хватку на чужом мокром свитере. — я не знаю, — на последнем рваном выдохе шипит минхо, утыкаясь в грудь чану. руки хо приятно пахли цитрусовым кремом, не смотря на запах сырости и крупные капли сверху.— я ничего не знаю...я...я... — минхо снова плачет, все еще сжимая одной рукой фирменный черный пиджак криса, а второй закрывает лицо, подавляя хлюпающие звуки. — я даже кота потерял... — шепотом продолжает минхо, звонко шмыгая носом. внутри чана сейчас настоящее стихийное бедствие. он жалок настолько, что даже слово не может выдавить, поэтому осторожно проходится ладонью по худощавым лопаткам. — пойдем под крышу? минхо конечно же, не слушается: он молча отодвигает кристофера, идя прямо на мокрую потертую скамейку около подъезда. дождь уже почти закончился, а минхо все еще противно и неловко из-за того, что кристофер видел его заплаканным (по меркам минхо даже ничтожным). — я найду твоего кота, — чан присаживается недалеко от минхо, протирая лицо тыльной стороной руки от грязных капель. — обещаю. минхо заглядывает в темные глаза с украдкой, все еще недоверчиво, но на самом деле хочется довериться. отдаться полностью этим рукам молочного цвета, которые обнимут, пробегут по позвоночнику, потрепают за волосы и окутают со всех сторон, словно белоснежным пледом в зимний вечер. но обоим как-то страшно и непонятно, но хочется.//
верить в бога — правильно и нормально (так говорят верующие). минхо атеист, но верит беспричинно одному человеку. минхо никогда и не отрицал, что он странный, ведь не иметь практически никогда друзей, но при этом несколько романов длинной в неделю-две, как минимум странно и неправильно, как максимум безумно и ненормально. еще безумно то, что утром под подъездом стоял пятнистый кот минхо, с новым сияющим ошейником, на котором была подвеска в виде бабочки. очаровательно. — как ты, родной? кушать хочешь? — минхо мягко взял на ручки пятнистое чудо, которое охотно замяукало. увидев издалека знакомую машину, минхо улыбнулся, глядя прямо в окно; окно начало плавно опускаться, давая минхо понять, что он не ошибся, ведь за рулем сидел кристофер в мешковатой футболке с привычными томом и джерри, которые уже теряют свою насыщенность из-за постоянной стирки. минхо улыбнулся очень тепло и искренне, от чего у криса насекомые начали бурно царапаться. — доброе утро, как ваше самочувствие? — минхо чешет за ушком вуди, смотря на криса как-то возмущенно и расстроено, будто ему в садике дали азбуку вместо плюшевого львенка. « а почему это вдруг мы перешли снова на «вы» ? », — хочется спросить, но минхо на выдохе проговаривает: — уже лучше, а ошейник ты купил? — минхо сам разрушает все эти рамки, понимая, что если задаст этот глупый вопрос, то сделает разговор неловким (каким он и является). минхо как минимум разрушающий для криса, как максимум очаровательный и любимый. — вам не нравится? — он милый.//
после того случая прошла неделя; минхо бегает по отделению как бешеный от одного телефона к другому, даже пропуская обеденный перерыв, на который джисон приготовил вкуснейшие онигири (вообще-то!). кристофер сегодня уехал на дачу к какому-то бизнес-партнеру на шашлыки ради приличия, а хо целый день бегает по отделению, записывая дату, время, компанию/отдел на яркие стикеры (как всегда клея их неровно). уже девять часов вечера, а минхо как-то не хочется домой, поэтому он сидит на кожаном стуле, задрав ноги на рабочий стол, летая где-то в густых облаках. — так, пора собираться, — бормочет для себя же от скуки ли, собирая рабочую сумку. — пора-пора, чего это вы...ты так поздно тут сидишь? кого-то ждешь? — крис резко появился в отделении, словно с неба свалившись. он крутил в руках ключи от машины с мягким брелком в виде динозавра. — принца на коне с чашкой американо со сливками и сиропом, пожалуйста. если честно, сидел тут от скуки, — минхо ухмыляется своей же стервозности, которая кажется крису слишком смешной и неловкой, прямо как в ситкомах нулевых. и да, кристофер правда старается перейти на это самое «ты», потому что просто хочется стать ближе. — могу обеспечить не коня, а легковую машину до одной кофейни, которая работает до десяти, — хитрая улыбка расплывается по уставшему лицу ли. — я согласен, даже не смотря на то, что ты не принц.//
крис прочитал за свою немаленькую жизнь (стариком себя возомнил) очень много книг на разные темы. но самой интересной оказалась та, которую он слушал прямо сейчас, иногда смущенно трогая красные уши. минхо рассказывал о разбитых коленках, лимонной лопатке, за которую он боролся как за последний кусок хлеба; любимом дедушке, который был очень важным для минхо человеком, потому что заменял ему всех и все. рассказывал о том, как боролся за свои права на заднем дворе школы; как сделал каминг-аут на всю столовую, потому что перебрал с сидром на перемене в туалете; как потерял дедушку и все равно ездит к нему, ухаживая за красивым садом каждую весну. минхо был совсем другим, не раздражающим и даже не слишком уж разрушающим. он был собой. перед кристофером всегда фальшиво улыбались, обсуждая за спиной то, что его родители с достатком и из-за этого он выиграл в разных олимпиадах по менеджменту в университете. фальшиво улыбались родители иногда, изображая перед друзьями и товарищами по бизнесу идеальную семью. и нет, кристофер никогда не жаловался и считал это уже частью имиджа, частью фальшивого себя, которого всегда нужно показать при первой-второй встрече. возможно, что своего « я » он бы и не нашел, если бы не минхо, который сейчас садится рядом в кожаный салон легковой машины, делая глоток американо со сливками и сиропом из бумажного стаканчика. кристофер не улыбался фальшиво при первом глупом промахе минхо с модистом, при виде минхо с пятнистым котом в заботливых руках, которые пахли цитрусовым кремом. даже прямо сейчас он смотрит на хрупкого минхо в просторном салоне и не может сдержать улыбки. — ты это, прости что... — ли сверлит взглядом чашку. — возможно это странно, что я так прямо открылся тебе, просто...? все-таки, минхо слишком разрушающий для кристофера, потому что он очень открытый и этим разрушает все заборы и преграды, которые все это время строил чан из подручных материалов. — минхо, черт, ты такой настоящий...и я это ценю... — чан разворачивается, смотря прямо в темные глаза. на улице прилично похолодало; уличный фонарь около легковой машины кристофера хорошо освещает чистый салон. — ты....поцелуй меня. минхо целует, даже не пытаясь упорядочить мысли и дать ответ, он будто ждал этого. минхо мажет по нижней губе, а потом впивается в губы жадно, отдаваясь полностью. крис запускает в мягкие черные волосы свои молочные руки, на которых вены выступают запредельно красиво. они целуются, целуются, целуются; и так по кругу сотни раз, будто американские горки перестали иметь тормоза и люди уже час катаются, ловля каждый раз такие же эмоции, как в первую минуту. минхо уже тянется руками к узким бедрам криса, из-за чего локтем задевает руль и неожиданно сигналит. крис заливается смехом прямо в раскраневшиеся губы ли. насекомые теперь приятно гладят легкие кристофера, а на губах остался привкус чужого бальзама для губ. все-таки дадаизм — это бессмыслица, без которой нету смысла жить.