я ищу тебя где-то

этот вечер настолько омерзительно сложный, что романов давит желание ехать сразу в бар. в аэропорт. куда-то подальше от людей, которых ему всучила судьба и сказала, что они всегда будут рядом, ну, потому что они семья. быть семьёй хоть с кем-то из тех, кто сейчас наверняка продолжал сидеть за тем столом и высмеивать его жизнь, дима не хотел. и ехать никуда не стал — в таком состоянии он мог натворить дел, что опять бы привело его к тем людям, и вот именно этого не хотелось вообще никак, поэтому он взял такси до квартиры, которую снимал уже месяца два, в надежде, что найдёт там хоть какое-то успокоение. ну или хотя бы замороженную пиццу. по дороге пришло пару сообщений от ирэн: в одном она извинялась за всех их родственников разом, в другом прислала видео с пушистым котом, который на английском пытался сказать, что он важен, нужен и, ну, небесполезен. где-то на третьем просмотре он даже проникся мяуканьем. забавно, что незнакомый кот из-за бугра сказал за несколько минут ему больше приятного, чем все родственники за несколько часов совместного ужина. забавно, но вполне ожидаемо. в прихожей стояло на одну пару обуви больше. — я уж думал что пора объявлять тебя в розыск. тут ехать-то минут сорок. юсупов, единственный на его памяти человек, который даже, блять, дома носил халат на полном серьёзе, и даже к нему ухитрился парочку перевезти, стоял, оперевшись об косяк двери, ведущей на кухню. в его вот этом жесте рукой чувствовалась вся его натура, за которую его обожал университетский худрук, профком и стайка первокурсниц, и это было, ну, забавно. для димы так точно. он был уверен, что таким звезду их небольшого театра видел только он, семья феликса, может быть ещё и ирэн. юсупов стоял в этом попугайском халате и диминых тапочках, источал волны своей прекрасности и завуалированно переживал о том, куда романов запропастился. в час ночи почти. приехал сюда. переживал. вау. — тебе ирэн позвонила? — да, и тебе стоит быть благодарным за такую родственницу. конечно, ключи ты в прошлый раз оставить забыл, пришлось доказывать твоей соседке, что мы знакомы, и тебя теперь скорее всего будет недолюбливать какая-то часть подъезда, но... — не привыкать. блять. он совершенно точно не собирался этого говорить, по крайней мере не при феликсе, потому что это феликс — всегда великолепный, никогда не проёбывающийся феликс, который если где-то и допускает ошибку, то вскоре все вокруг начинают думать, что это они дураки и чего-то не понимают. да и вообще, опять посвящать юсупова в проблемы с родственниками это буквально последнее, что он хотел делать. сегодня вечером или ближайшие года три. дима трёт лицо руками и садится на стул в прихожей. хочется оказаться где-то в выхино. или в мексике. феликс ещё пару секунд стоит на месте, потом подходит ближе и обхватывает его лицо ладонями, опускаясь на колени. пару секунд они молчат. пиздец, — думает дима, — пиздец, пиздец, пиздец. больше в голове нет ровно никаких мыслей. он устал, ссора с женой двоюродного брата его вывела и вымотала. феликс большими пальцами гладит его по щекам, а потом чуть приподнимается и целует в лоб. — дим, — из его голоса пропадают все вот эти нотки, он немного ниже, и романов не выдерживает, прижимаясь лбом к чужому лбу, — тш-ш-ш, дим, всё нормально. всё нормально. если хочешь, мы можем сейчас взять доставку, поешь нормально, не будем говорить о них. забудь. дима какое-то время молчит, наслаждаясь одним только этим предложением. его понемногу отпускает. — возьми что-нибудь на свой вкус. — не уверен, что картофельный гратен из доставки будет хоть сколько нибудь приличным. ха, он снова в роли. на нём по-прежнему цветастый халат и он по-прежнему феликс, за общение с которым его недолюбливает семья. дима целует его запястья и идёт в душ, отмывать прилипшее к нему разочарование родственников. когда он выходит, феликс прощается с кем-то по телефону — скорее всего с ирэн, потому что кто бы ещё в такое время мог ему позвонить. диме всё равно: если бы юсупов хотел, то сейчас бы вовсю крутил с его кузиной, но он стоит в его квартире далеко от центра и откидывается назад, почувствовав спиной подошедшего романова. а потом он оборачивается, и дима думает, что они сейчас будут целоваться, но вместо этого феликс обнимает его, утыкаясь носом в шею. и сначала это типа хэй, что за наебалово, филя, это же вообще не твой стиль, но с каждой секундой становится всё спокойнее. через четыре минуты он думает, что александра фёдоровна не такая уж и консервативная поехавшая сука, через десять приезжает курьер с каким-то жутким набором гастритника, просит набрать ему бутылку воды и отчаливает к таким же безнадёжным, как они. за окном начинается рассвет. дима зарывается носом в воротник халата — да ты ж господи ты боже где такое могли сшить вообще — феликса и думает, что он его определённо любит и скажет об этом завтра. сегодня, если быть точнее. юсупов целует его в макушку и гладит по спине. романов дурак. в общих чертах, думают они об одном и том же.