Спустя полгода...

- Хамао-кун, ты читал последний фанфик? – в тесную гримерку сунулась рыжая голова Тайки Найто. – Отличный фик, между прочим, вот, держи, я распечатал для тебя. Он бросил перед Кеске несколько отпечатанных страниц, и с довольным видом уселся на стул, наблюдая в зеркале за хмурым выражением лица друга. - Ты чего такой кислый? – спросил он. – Спектакль пользуется бешеным успехом, у тебя куча поклонниц, день и ночь у театра толкутся, в упорной надежде лицезреть воочию твою утонченную красоту. - Издеваешься, гад? – развернулся лицом к Найто Хамао. – Нравится чушь пороть! Сколько раз тебе говорил, не таскай мне больше эту макулатуру! Если я буду читать всю эту жуткую порнушку, то у меня реально крыша съедет! - Здесь нет порнушки, все очень чисто и трогательно, - улыбнулся Найто, кивнув на распечатку. – Фаны видят Гии и Такуми нежными возлюбленными, такими сказочно красивыми и чувственными, что мурашки по коже! Между прочим, автор этого фика – русский, вернее, русская, так что гордись, куда о вас слава докатилась! - Убери! – неожиданно зло закричал Мао. – Порви и выбрось, иначе я за себя не ручаюсь! И долго еще эти сволочные фанаты будут всякую чушь сочинять?! Больные на всю голову, психушка по ним плачет! - Зря! – послушно засовывая листы в мусорную корзину, заметил Тайки. – Замечательно написано, просто шикарно! Рвать рука не поднимается. Ну, ты долго еще сидеть будешь? Нам еще новые бренды рекламировать, и так уже почти опаздываем! - Да помню я, - утомленно вздохнул Мао. – Иди, я догоню, через минуту, в душ только сбегаю, жара доконала. Найто вышел, а Кеске тут же полез под стол и выудил из корзины несчастный фанфик. Чувствуя себя последним идиотом, смахнул с листов какой-то мусор и засунул на дно в свою сумку. «Знает, зараза, что не выброшу, подсмотрел мою слабость, - обреченно и благодарно вздохнул Мао. - На кой я хрен читаю эту муть, ну прямо мазохист какой-то. В психушку надо, голову лечить!" *** Съемки серий о Такуми-кун закончились полгода назад. Шесть месяцев, двадцать шесть недель, сто восемьдесят семь дней… За это время многое случилось, были новые проекты и интересные работы, поездки по Китаю и Тайланду, рекламные ролики и даже запись двух синглов. Были друзья и приятели, веселые вечеринки и караоке, куча поклонниц и приглашения на свидания, которые он весело и остроумно переводил в шутки. Мао много работал и много развлекался, пел, шутил, посещал все тусовки, пил в барах пиво и ездил на горячие источники. Был для всех милым беспечным парнем, баловнем судьбы, востребованным популярным актером. И никто, даже близкий друг Тайки Найто не знал о том, что в душе у него по-прежнему зияла незаживающая рана, приносящая мучительную ноющую боль - неразделенная любовь к бывшему партнеру по съемкам. Любовь, превратившаяся за полгода разлуки в настоящую катастрофу, непреходящую агонию, навязчивую идею. Фанфики. Трудное чтение, вызывавшее порой злость и досаду, но чаще будившее воображение так сильно, что бросало в жар, пульс зашкаливал и тело стонало от безумных фантазий. Дурак несчастный, и как это могло случиться? Забыть, забыть, не думать, не мечтать, не вспоминать и не встречаться, послав к чертям всех фанов. Зачем обманывать себя надеждами? Проект давно закончен, а с ним ушли и отношения с Даем, которые существовали только на экране. Мао тысячу раз проклинал свою слабость, неспособность и нежелание бороться с собственными чувствами, тысячу раз давал себе зарок измениться и начать новую жизнь, но день за днем, снова и снова, приходя домой, начинал мучить себя чтением безумных историй, в которых так ярко и красочно описывалась их счастливая взаимная любовь, что сердце начинало ныть и стонать, прося пощады. А были еще и диски с записями концертов Дая, и сделанная на репетиции фотография, где Дай целует его; и брелок от ключей, который Мао случайно подобрал, и потом не нашел в себе сил, чтобы вернуть, оставив себе, как реликвию, священный предмет, побывавший в руках любимого человека. Он не знал, как и когда все изменилось, когда Дай стал для него не просто партнером по съемкам, а единственным и желанным человеком; когда началось это ненормальное сползание в бездну сумасшествия. Малейшее касание руки или плеча стало мутить дыхание и останавливать сердце, а перед камерой приходилось думать не только о роли, но и том, как бы не выдать себя и своих чувств, чтобы насмешливый партнер не догадался о том, какие безумные мысли переполняют голову младшего коллеги. Дай был идеальным партнером, бережным, чутким, внимательным. Он помогал в трудных сценах, направлял и успокаивал, брал на себя основную работу. Всегда переполненный творческими идеями, мог легко повлиять на режиссера и даже изменить сценарий, а в случае неудачно сыгранной сцены отвлечь на себя внимание и защитить менее опытного Хамао от праведного гнева несдержанного сенсея. Мао многому научился у Ватанабе и был ему за это благодарен, но вот с чувствами, которые вызвал в нем блистательный старший товарищ, справиться не смог, да честно говоря, и не пытался. В романтических сценах, где Дай по сценарию должен был целовать его, раздевать и ласкать в постели, Мао каждый раз полностью выпадал из игры, проваливаясь в зыбкую пропасть безвременья. Забывая о камерах и наблюдающей за ними съемочной группе, произносил на автопилоте нужные реплики и от всего отключался, чувствуя только Дая, его руки, губы, движения тела и сбивающий наповал шепот: «Такуми…» Дай произносил это имя с такой щемящей нежностью, что Мао забывал как дышать, с трудом сдерживал рвущийся наружу стон, и только беспомощно хлопал длинными ресницами, сфокусировав затуманенный желанием взгляд на красивом лице Ватанабе, мечтая о том, чтобы это безумие длилось вечно… Раздавалась команда: «Стоп! Снято!» - и волшебство исчезало, а Дай превращался в насмешливого взрослого парня, коллегу, партнера, может быть даже друга, который заботливо помогал и поддерживал, благодарил за сотрудничество, смеялся и хвалил за удачно сыгранную сцену. А потом был последний день съемок, неизменные цветы и поздравления, смех, шутки и позирование перед камерой для фанатов. Все откровенно веселились, и только Мао боролся с нарастающей внутри отчаянной обреченностью, чувствуя на плече руку Дая и понимая, что сегодня все это происходит в последний раз…. На прощальной вечеринке подвыпившие веселые парни принялись требовать от них поцелуя. Дай улыбнулся, близко подошел к Мао, шутливо спрашивая, не против ли он? Кеске, к этому моменту уже довольно сильно накрутивший себя муками скорого прощания, совсем растерялся от неожиданности и не знал, что ответить. Неловко кивнув, он опередил этим жестом благоразумные слова отказа, и в следующую секунду Дай уже целовал его так, как никогда не делал этого на съемках, проникая глубоко и в то же время удивительно нежно; сладко терзая внутри губами и языком, не отпуская ни на миг, и затягивая поцелуй до пугающей бесконечности. Мао не знал, сколько времени длилось это безумие, заставившее трепетать все его тело, и сделавшее его настолько чувствительным, что он ощущал каждое движение пальцев Дая у себя на шее, прожигающую насквозь руку на позвоночнике, которая гладила, ласкала, возбуждала и мучила. - Мао-оо… - замирая, услышал он сквозь бесконечный, сбивающий с ног поцелуй, - Мао-оо… - Дай произнес это тем же ошеломляющим шепотом, как когда-то в другой жизни, на съемках, говорил: «Такуми». Но сегодня он сказал: «Мао», и звук собственного имени заворожил и отнял последние силы, но вместе с тем отрезвил, заставив с новой силой прочувствовать величайшую в своей жизни потерю. В следующий миг Дай отпустил его и ушел в другой конец зала, где его тут же окружили актеры, попросили спеть, и он взял гитару, заполнив все вокруг своим сильным красивым голосом, а Мао все еще не мог прийти в себя от первого, последнего и единственного настоящего поцелуя любимого человека. Возбужденное взбудораженное тело требовало, молило, жаждало продолжения. Продолжения, которого просто не могло быть… Только бы не упасть, не грохнуться в обморок, не сбить стол или гору бутылок - на беззлобную потеху друзьям и коллегам, на фривольные шутки и подколы, которые он сейчас вряд ли способен поддержать и вынести. - Я в туалет, - неизвестно кому объявил он, на ватных ногах вышел на улицу, опустился на корточки и беззвучно зарыдал в голос. *** С тех пор прошло полгода. Шесть месяцев, заполненные работой и новыми знакомствами. Интересные и насыщенные, разнообразные и веселые - шесть месяцев звездной жизни Хамао Кеске. Почему же не угасли чувства, не ушла боль потери, не сгладилась тоска и обреченная безнадежность? Зачем он читал в одиночестве фанфики, зачем слушал диски с концертами Дая, зачем мучил себя воспоминаниями? Зачем с замиранием сердца лазил по колонке светских новостей, боясь увидеть объявление о свадьбе или отношениях Дая с какой-нибудь звездной красоткой? - Хамао-сан, очень просим вас найти время в вашем расписании и принять участие в телешоу, посвященном фильмам «Такуми-кун», - голос известной телеведущей застал врасплох, послав в голову изрядную порцию адреналина. - Ватанабе Дайске уже дал согласие. Если вы не против, то дайте нам знать не позднее…. - Я буду! – голос опередил мысли, а сердце застучало в агонии скачущих вразлет нервов. Увидеть Дая, пусть и на шоу, побыть в одном пространстве, почувствовать рядом, услышать голос. «Я точно мазохист. Изверг. Самоистязатель. Ну и пусть, пусть, мне все равно! Я так давно не видел его! Я не могу отказаться». Шоу шло своим чередом. Вопросы. Ответы. Обаятельные улыбки Дая, извечные шутки и заразительный смех. Самые красивые в мире глаза, незабытый запах горьковатой туалетной воды, прическа «а-ля Гии», только волосы у корней темные. Легкие касания руки, вызывающие дрожь, и имена вперемешку – Мао и Такуми… Зачем он смотрит так нежно? Зачем так прикасается? Привычно играет роль на публике? Ему все легко, он настоящий профи, и вжиться в персонаж – секундное дело. Сердце хоть рукой держи, сейчас взорвется, а мысли как бабочки, трепещут крылышками и взлетают ввысь… мир сузился, весь здесь, рядом с недостижимым никогда любимым. Камеры выключены, и можно уходить, в привычную тишину одинокой квартиры, к серому коту Роки – единственному слушателю фантастических историй про их с Даем сумасшедшую любовь, к дискам с его голосом, к несбыточным безумным мечтам. - Мао, есть минутка? – любимый голос пронзает огнем. Только не выдать себя дикой радостью, не сорваться, сохранить внешний вид и достоинство. – Пойдем, поговорим, мы так давно не виделись. Я соскучился по тебе… очень…