***
юнги в принципе всегда был чемпионом в одиночном зачёте на безразличное лицо, но с тех пор, как намджун привел сохён, он смог улучшить свои результаты. у него не было выбора. несколько раз, когда он позволял себе потерять маску, скривить губы, сощуриться или смотреть чуть дольше, чем нужно, выдавая себя, рядом обязательно кто-то нарисовывался и напоминал ему: — почему ты так смотришь? ты же сам его бросил. будто бы юнги отшибло память и он забыл, что он действительно бросил намджуна. хоть все они и были друзьями, эта маленькая драма бывший-нынешняя-бывший не оставляла никого равнодушным, и первое время все внимательно следили за ними: куда смотрит намджун, когда отворачивается сохён, куда смотрит юнги, когда сохён и намджун целуются; что написано на лице сохён, когда она понимает, в каком положении находится. что они трое чувствуют, что думают, и, зная юнги, не ебанёт ли? но юнги чемпион в дисциплине на равнодушие. он не собирался портить намджуну жизнь и тем более не собирался выставлять на всеобщее обозрение то, как ему блять больно смотреть на чужую широкую ладонь на бедре сохён, потому что он точно помнит, как это ощущается. у намджуна всегда была эта привычка — держать руки при юнги. это его способ сказать я с тобой, даже когда он полностью погружен в разговор с другими людьми, когда всё его внимание обращено куда-то вовне, его руки всё равно держат ближе к себе. теперь эти руки держат ближе сохён. и если юнги и плачет из-за этого по ночам, хрен бы кто это узнал.***
самое отвратительное в сохён то, что она замечательная. юнги простил бы ей всё, будь она скучной, или неинтересной, или если бы она ела свои козявки. было бы замечательно, если бы она путала астрономию и астрологию. или например любила паланика., но вот же дерьмо собачье — она просто прелесть. у неё уже есть образование в области корейской литературы и мифологии, что приводит намджуна, книжного задрота с подозрительно похожим направлением в области мировой литературы, в полный восторг, что за совпадение., но работает она не по специальности. сохён барвумен, а значит, знает самые лучшие места города, самых лучших людей города и самый лучший алкоголь. лучшая комбинация: она умеет и любит читать, но при этом может навести хороший коктейль., а юнги вот будущий инженер-кораблестроитель. здорово, правда? у неё нескончаемый запас веселых историй — про клиентов, про коллег, про босса и про тот раз, когда они решили придумать новый рецепт и напились вхламину. ей всегда есть что рассказать, и каждый раз — намджун смотрит на неё так, будто готов слушать вечность. про образ дракона в корейской мифологии и про оптимальное соотношение водки и сока. и все остальные — предатели — тоже её обожают. сохён сразу стала лучшими подружками с джиной и чимином — их любимое занятие красить ногти и пить текилу. тэхён, кажется, влюблен в неё сильнее, чем намджун. хвиин нашла с ней общий язык после того, как выяснилось, что они обе неиронично любят «мальчики краше цветов» еще с шестнадцати лет. а на самом первом общем ужине сохён расхвалила еду, поэтому сокджин тоже не остался в стороне и присоединился к общему празднику любви чон сохён. у неё даже есть татуировка. (чонгук в припадке от восторга) если честно, юнги иногда кажется, что он тоже мог бы влюбиться в неё, настолько в ней всё прекрасно. фу, блять, ну что за человек — не доебешься. — она клевая, да? — спрашивает как-то между делом хани, когда они остаются вместе с юнги убирать кухню после обеда. сохён в это время надирает задницу чонгуку в овервотч в гостиной, пока все остальные наблюдают за этим. — ага, — бормочет юнги, намывая тарелку. — ты хорошо себя чувствуешь? юнги не слишком хочется обсуждать это сейчас. или вообще когда либо. тут не о чем говорить — он всё проебал, конец истории, давайте дальше. но хани всегда была немного внимательнее чем остальные. её редко можно было обмануть каменным лицом и безразличным взглядом. и всегда было бесполезно ей врать, но при этом безопасно говорить правду. — нет, — отвечает юнги. он берется за миску из-под риса. — я плохо себя чувствую, но что теперь сделаешь. он чувствует две маленькие ладошки на плечах и пухлую щеку, прижимающуюся к его спине. один из лучших навыков хани — объятия. юнги не может не улыбнуться. — когда-нибудь станет легче, — говорит она. хани не пытается напомнить ему, что это он расстался с намджуном, или не дает ему неоправданных надежд, не уверяет, что всё изменится. она тоже понимает, что дела говно — и соглашается. а что тут сделаешь, придется работать с тем, что есть. юнги мычит в ответ, и она щиплет его за бока. — не смей хандрить, юнги-я, и мой посуду тщательнее! он смеется и уворачивается от её рук, кидая в неё полотенцем. хани смеется тоже и начинает вытирать посуду, которую уже успел вымыть юнги, расставляя её по местам. такая она хорошая. юнги жалеет, что его тупое сердце не выбрало влюбиться в неё. (но, может, это и к лучшему? сокджин бы откусил ему лицо). вот так юнги и живёт. страдает, но молча и так, чтобы никто не заметил. может, он молчалив в присутствии сохён, иногда старается её избегать, не появляться на общих обедах или сбегать из дома, при этом не вызывая подозрений. все они знают, что он немного нелюдимый, и не ждут от него другого. он никогда не грубит сохён и вообще старается с ней не общаться один на один. смеется вместе со всеми в нужных местах, когда она рассказывает свои истории, передает ей соль, если она просит. весь его вид говорит «я совсем не против что любовь всей моей жизни лапает тебя за коленки» и в целом он настроен очень даже дружелюбно-нейтрально. и все на это покупаются. кроме одного человека. потому что помимо всех остальных своих замечательных качеств, сохён еще и сраный шерлок холмс. всё она видит, чувствует напряжение между ними, ловит редкие, но колючие взгляды юнги, и понимает, что творится в чертогах его разума. может, это какое-то особое женское шестое чувство, когда задницей чувствуешь, что про тебя думают бывшие твоего нынешнего, а может она сама по себе такая проницательная. они как ягами лайт и L. для них и так всё понятно, но доказательств — никаких, а остальные вокруг них ничего не замечают. но помимо того, что она и так лучше юнги во всем, она ещё и смелее. конечно, сохён не побоится говорить открыто и взять ответственность. она не трусливый кусок дерьма — в отличие от некоторых.***
— прости, что? сохён неловко ерзает, поправляет юбку, лишь бы занять руки, но не даёт себе расслабиться. — я сказала, мне кажется, что у нас с тобой проблемы. — у нас с тобой, — уточняет юнги. — у нас с тобой, — повторяет она. что ж. юнги снимает очки и закрывает ноутбук, за которым работал, обращая всё свое внимание на сохён, сидящую в кресле напротив. дома никого — это редко случается, но она, очевидно, специально выбрала время, когда не будет свидетелей, чтобы поговорить с ним. юнги мог бы сыграть в дурачка и дальше игнорировать слона в комнате., но он всё-таки взрослый человек — он редко об этом вспоминает, но серьезный взгляд сохён и сложенные на груди руки намекают, что в этот раз придется вести себя соответствующе. — намджун твой бывший. я встречаюсь с намджуном сейчас. — вот так сразу, все карты на стол. — обсуждаем. юнги неловко от этого воспитательного, почти строгого тона её голоса. она сидит перед ним — в его доме, в который пришла к его бывшему парню — и говорит с ним так смело, чуть свысока, может быть, раздраженная и уставшая от этого напряжения между ними, молчаливого противостояния и тонн пассивной агрессии. в её взгляде — нападай, сучка. ну. юнги действительно сучка, и он умеет нападать. а ещё — ни одного свидетеля. — вот какие у меня проблемы, — он откидывается на спинку дивана и складывает руки на груди так же как она. — ты трахаешь моего бывшего, которого — знаешь что блять — я люблю. вот моя проблема, как тебе такое? сохён не выглядит впечатленной. — но ты ведь сам его бросил, — уточняет она, и юнги взрывается. почему всем так необходимо напоминать ему об этом. да, он отказался от намджуна, но это не значит, что он его не любит. он любит, но не знает, как справиться с этим большим тяжелым чувством, поэтому предпочитает избегать проблемы, чтобы не встречаться с необходимостью быть смелым и честным. почему никто из них не может этого понять — они что, никогда не смотрели дорамы и не знают, как это дерьмо работает? — да, бросил, и что, — защищается он. умно. сохён щурит глаза. — ты себя вообще слышишь? юнги, ты бросил парня, которого любишь, а потом бесишься, когда он заводит новые отношения, я правильно понимаю? — ну, если вкратце, то да. сохён вроде бы собирается что-то сказать, но не находит слов. она смотрит на него взглядом, в котором всё — недоумение, немного жалости, раздражение и сочувствие к его низкому интеллекту. — почему ты вообще решил расстаться с ним? — в итоге спрашивает она. — ну, знаешь, — юнги тяжело вздыхает и трёт виски. он не любит вспоминать то время. — вся эта недосказанность, ревность, проблемы, всё накапливалось, и я чувствовал, что такими темпами мы очень близко движемся к концу. и я решил закончить всё первый. было очевидно, что мы расстанемся, я решил не тянуть с этим. это был ужасный день. ужасный вечер. они снова поругались, и каждая их ссора была чуть хуже, чем предыдущая. конец был близок, но всё-таки это ещё был не он — юнги видел отпечаток усталости на лице намджуна, знал, как всё будет дальше: они проведут ночь по отдельности, остынут, а утром, не слишком веря в удачу, попробуют снова. и так ещё несколько раз до тех пор, пока сил на новые попытки не останется. поэтому нет, это ещё был не конец, но юнги тогда решил прекратить всё, не дожидаясь, пока станет совсем плохо. он бросил намджуну давай расстанемся в спину, когда тот уже уходил, чтобы принять душ в одиночестве. в пустой гостиной, когда никто из них не ожидал, даже не попытавшись сделать это мягко, он швырнул эту фразу и мог видеть, как она врезается намджуну между лопаток, когда тот передернул плечами, остановившись как вкопанный. вот так юнги с ним поступил., а теперь сидит здесь и сволочится на его девушку. фантастический уёбок. — ты сказал мне, что любишь его, — напоминает сохён. юнги мычит в ответ. — ты говорил это ещё когда-нибудь? — конечно, — отвечает юнги. — вслух? — да! — намджуну? ну. нет. юнги ныл о своей любви бармену спустя три дня после расставания, когда напился. пару часов ходил по холодным улицам ночью и плакал, замерз до костей и ввалился в попавшийся на пути бар, где до пяти утра мучил бармена историей своей несчастной любви. но он продолжал заказывать виски — и бармен слушал. вот так он говорил о своей любви только два раза — и оба не намджуну. — и что мы будем со всем этим делать? юнги глубоко задумывается секунд на десять. готов ли он наконец стать нормальным человеком, принять свои чувства, ответственность и факт того, что он ранил намджуна так сильно? — мы продолжим делать вид, что ничего не происходит? — предлагает он. сохён улыбается ему. её улыбка такая сладкая — юнги понимает, что сейчас ему сделают очень больно.***
наверное, это какое-то общее настроение в этом доме, думает юнги, ловить его, когда никого нет рядом, чтобы устроить экзекуцию. намджун вламывается в его комнату, такой злой, шарахает дверью и сдирает с юнги наушники, пугая его до усрачки. — что! — вопит он, подрываясь с кровати. — что случилось?! — ты! — орет в ответ намджун. — ты случился! юнги никогда не видел его таким. даже в день, когда он растоптал сердце намджуна. намджун никогда не повышал на него голос, и юнги успевает заметить, что это довольно-таки больно, прежде чем тот снова кричит. — сохён рассталась со мной. из-за тебя! юнги возмущен. — с чего ты взял, что из-за меня? — она так сказала. что ж. это серьёзный аргумент. — намджун, — говорит юнги. он хочет его успокоить. ему не нравится, когда намджун волнуется, у него всегда возникает это глупое инстинктивное желание его утешить. — намджун. пожалуйста, просто скажи мне, что произошло. обычно у него получалось это. получалось унять беспокойство и тревогу намджуна только парой слов, но сейчас — сейчас чем больше он говорит, тем сильнее, кажется, распаляется намджун. будто один только звук голоса юнги выводит его из себя. — сохён сказала, что я нравлюсь ей, но не настолько, чтобы иметь дело с моим поехавшим бывшим. блять, юнги, — голос намджуна истерично срывается. — что ты сделал? ты говорил с ней о чем-то? почему мое сердце должно постоянно быть разбито из-за тебя? — намджун-а, я… — пошёл ты! и выбегает из комнаты юнги. ему не нужно и секунды, чтобы рвануть вслед за намджуном. он находит его на кухне. намджун раскрасневшийся и совсем вышедший из себя; как только юнги открывает рот, в стену летит тарелка. юнги проглатывает всё, что собирался сказать. намджун никогда не был таким, юнги никогда не думал, что это может случится с ними. но вот они — выясняют отношения с криками и битьём посуды, как давно женатая уставшая друг от друга пара. следующим намджун швыряет на пол стакан. — прекрати! — орёт юнги. — катись к черту! — и бьёт вторую тарелку. — ты со мной быть не хочешь, но и другим людям со мной быть нельзя, ну и что это, блять, такое? — я знаю, знаю, я веду себя ужасно! — юнги вдруг задыхается. он хочет сделать шаг к намджуну, но наступает на битое стекло. шипит и ругается, заводясь всё сильнее. — мне правда жаль! — а мне что с этим делать? — рявкает намджун. — какого черта ты делаешь это со мной? что тебе надо?! — я люблю тебя! вот так он признается в чувствах любви всей своей жизни — орёт это ему в лицо на разрушенной кухне. романтично. намджун хватается за столешницу, чтобы удержать себя на ногах. — ты меня что? — хрипит он. он вдруг кажется уставшим. злость покидает его так быстро, будто бы и не он разнес посуду несколько минут назад. теперь ему нужно держаться за что-то, чтобы не упасть. — я тебя люблю, — тихо повторяет юнги. говорить это оказывается легче, чем он ожидал. признаться — и будь, что будет. вряд ли теперь станет хуже. — но, — намджун мотает головой. — я думал, я тебе даже не нравлюсь. что… — что? — я думал, что раздражаю тебя. что наши отношения оказались совсем не тем, чего тебе хотелось, что ты разочаровался во мне. у юнги кружится голова. — боже, как ты мог такое подумать. — ты… ты вёл себя так, и… никогда не говорил, что — и я просто. ну. я так подумал. юнги снова видит перед собой намджуна, которого знает. которого узнал, потому что намджун позволил ему и подпустил ближе, — робкого, ранимого, нуждающегося в любви и боящегося не получить её. юнги скучал по нему каждую минуту каждого дня. — я никогда — нет. просто нет. джун-а, нет. ни за что. — но тогда, — юнги вдруг кажется, что намджун на грани слез. — тогда какого черта это было. — в тебя было так легко влюбиться, джун-а, — отвечает юнги. вот так просто ему сказать это сейчас. он знает, что он не хороший человек, но он никогда не смог бы простить себе, если бы оставил намджуна со всеми этими мыслями. — так легко, и так быстро, и так сильно — и это было больше, чем я мог вынести. мне как будто бы булыжник на голову упал. я испугался. — что во мне такого, что так страшно любить меня? что со мной не так? — спрашивает намджун. разбитый, истощенный, обиженный. у юнги ноет сердце. он все-таки идёт к нему, расталкивая ногами осколки, игнорируя те, что ранят его через носки. намджун неожиданно не отстраняется. может, у него даже нет сил, чтобы поднять руку и оттолкнуть. юнги аккуратно берет в ладони его лицо и просит посмотреть на себя. — ничего, джун-а. это не ты, это всё я. ты замечательный. самый лучший. — правда? — спрашивает намджун. он закрывает глаза и ластится к теплым рукам. — да, — шепчет юнги. — самый хороший. прости, я всё испортил. — да, ты всё испортил, — соглашается намджун., но не уходит от прикосновений. юнги так непривычно и так хорошо снова быть так близко к нему. он не думал, что можно так тосковать просто по чувству чужого присутствия рядом, но вот он — не знает, как отпустить, если намджун скажет сделать это. юнги боится, что он скажет сделать это. — а теперь? что теперь? — мне всё еще тяжело от того, что я чувствую, — честно признается юнги. намджун морщится, словно от пощечины. — прости, прости., но ответственность, обязательства. это трудно для меня. но — — но? — подхватывает намджун. нетерпеливый услышать, что его всё ещё хотят. — но даже это не так трудно, как быть без тебя. — юнги прижимается своим лбом к его. их носы осторожно касаются, он не удерживает себя, чтобы мягко потереться. — блять, джун-а, малыш, я так скучал. он чувствует срывающееся дыхание намджуна на своем лице. он так близко, его губы так близко — юнги так боится, что ему не позволят. — я думал, что умру в тот день, когда ты привёл сохён, — его палец поглаживает место, где появляется ямочка, когда намджун улыбается. — но я правда пытался ничего не разрушить. она замечательная, я думал, что она справится лучше, чем я., но я такая сволочь, это эгоистично, я просто не мог, я… ох, джун-а. намджун только кивает. его глаза по-прежнему закрыты, он следует за каждым движением чужой руки на своем лице, поддается, не сопротивляется. юнги думает, что возможно — только возможно — у него есть шанс. — скажи что-нибудь, пожалуйста, — просит он почти жалостливо. — я очень скучал по тебе, — признается намджун. у юнги перехватывает горло — от его голоса, от обещания, — но это было так больно, я не хочу снова. юнги не дышит. — это нет? — спрашивает он. намджун качает головой. — это нет. а потом они занимаются отчаянным, слезливым, грустным сексом.***
это так, блять, хорошо. намджун, намджун, намджун. руки юнги на бедрах намджуна, его губы на шее намджуна, это намджун, намджун, наконец-то это намджун. он такой же. податливый, напрашивающийся на ласку, подставляющий губы, ему нравятся поцелуи, нравится крепко держаться за юнги, нравится спрятать лицо на его груди., но всё-таки он и немного другой: ещё злится, кусает плечо юнги, царапает спину. недовольно закатывает глаза и просит быстрее, будто бы недовольный, задирается и дразнит. юнги позволяет ему это — он позволяет ему всё. какая разница, пока он может держать свои руки на этих бедрах. он не удерживает себя и снова признаётся, что любит его, намджун шепчет «заткнись», смущаясь, и вдавливает пятку в его поясницу, поторапливая. — так скучал по этому, — шепчет юнги, целуя его подбородок, пока двигается на нём, — так скучал по тебе, джун-а. намджун хнычет, стонет, разрушается под ним. так, как юнги видел уже много раз — и наконец увидел снова. так, как он любит.***
теперь это рука юнги на бедре намджуна. они сидят в гостиной. намджун разговаривает с кем-то, юнги копается в телефоне. за последний час они не сказали друг другу ни слова, но — рука юнги на бедре намджуна, он держит его ближе к себе. это его обязанность сейчас. намджун теперь осторожен с ним, ещё не доверяет так, как доверял раньше. редко делает первый шаг — он уже так поступал и обжёгся, пока что юнги делает все шаги навстречу. но это хорошо. ребята поглядывают на них с подозрением, они же ничего не стали объяснять. просто появились неделю назад на кухне, держась за руки, и с тех пор не отлипают друг от друга. юнги игнорирует все их взгляды и не позволяет атаковать расспросами намджуна — так что всем интересно, но они молчат молча, не желая нарываться. всё равно это замечательно. лучше, чем этот странный любовный треугольник, вечное напряжение в общежитии и угрюмое ебало юнги. пока все заняты обсуждением чего-то там, юнги незаметно делает фотографию своей руки на чужом бедре и отправляет сохён. на 5% чтобы похвастаться, на 95% чтобы сказать ей спасибо. она отвечает: сохён, 19:53 поздравляю сохён, 19:55 убей себя, если ещё раз его обидишь, чмо