Семья Бакуго.

      Я всегда знал, что я одаренный. Мне всегда об этом говорили другие; одноклассники, учителя… И родители других детей. Как Тётушка Инко-сан. И мой лучший друг- Мидория Изуку. Моя причуда хороша.       Та женщина, которую я когда-то назвал матерью, говорила, что я должен быть лучшим. Лучшим во всём. В учёбе, дома…на улице. Я не был лучшим. И я прекрасно знал об этом. Но стремится к этому, мне никто не мешал…кроме одного лгуна. Лгуна, которого я называл лучшим другом. Я был одаренным, а не лучшим. Но похоже, ему нравилось делать мне больно. С самого детского сада. Он всегда мне лгал. Мне нравилось проводить с ним время, он был хорошим слушателем. Но отвратительным собеседником, потому что когда он открывал рот, он всегда лгал. Всегда. Я решил проучить его. Мне не нравятся лжецы. Меня от них тошнит. Но это чудик, не переставал, якобы восхищаться мной и назвать меня лучшим. Он так хорошо бил по больному. Я не уверен, что он понимал, что творит своим поганым ртом. Или может… Он искусно притворялся. Он мне лгал всегда. О своей причуде, об его мнение обо мне, о себе. Всегда и во всем. Мне неприятно это говорить, но тогда я возненавидел его. Такой страшной ненавистью, что порой мне самому страшно. Я верил это старухе больше. Она вроде как меня родила. Она постоянно ругала меня за любую оплошность, пока отца не было рядом. У неё были проблемы с контролем гнева. «Возможно, она больна», — думал я и снова клеил пластырь. «Возможно, она извиниться», — думал я и терпел её. Я не хотел, чтобы отец узнал. Я не слабак. Пока я не понял, что стал тем, кого презирал больше всего. Лгуном. Тем самым, кого так яростно ненавидел. Когда я был в первом классе средней школы, мне сказали, что у меня появится сестра, а я стану старшим братом. Не сказал бы, что мне было не все равно, но отец выглядел счастливым. На мои плечи обрушились и домашнии хлопоты. Старуха не мог их делать, мне же лучше, она не доебывается. Я тогда научился готовить. Выходило неплохо, но я должен был быть лучшим. В доме появилась комната в пастельных оттенках. Комната моей сестры. Дни шли своим чередом, пока в доме не стало расти напряжение. Казалось, что что-то произойдет. И что-то очень нехорошое. По моим расчётам, моя сестра должна была появится через два месяца. Однажды, когда я вернулся домой, я увидел тело своей родительнецы, оно было окровавленно снизу, а сама старуха не откликалась. Я позвонил в скорую, затем и отцу. Женщину забрали на носилках в отделение иинтенсивной помощи. В тот день моя сестра умерла. Так и не увидев никого из нас. Отец закрыл комнату в пастельных оттенках, позже сняв с нее ручку и спрятав за толстыми обоями. Тот год, я каждую ночь слышал, как та женщина плачет, а мой отец её успокоивает. В том году, женщина со мной не общалась. Мне было все равно. Я рад, что Сацуки не попала в эту семью. Жаль, чтобы это сделать, ей потребовалось умереть. А я один, в этом страшном доме. Без отца и без сестры. Только во втором классе средней школы, старуха накричала на меня. Мне надоело, и я стал кричать в ответ.  — Сдохни. — сказала мне мать, дав мне пощёчину. В этот момент, я выпал из реальности. Я не ожидал подобного. Я разрыдался, как тупая девчонка в тот день. Все из-за того, что я такой неудачник? Я настолько ущербен? Я был зол. И ненавидел всех. Я ненавидел… Мать, которая ненавидела меня. Отца, который, до сих пор, с этой поехавшей. И себя, за свою тупую слабость. Как я мог, жить не понимая этого…? В тот день, я взорвал детскую своей сестры. Порвал обои, выбил дверь и разрушил всё, что там было. Подчистую. Отсталась лишь кукла. Кукла для моей сестры, которая так и не пригодилась. Кукла, которую не полюбили, после её приобретения. Я как кукла. Настолько же ненужный и бесполезный. Я оставил эту куклу. Она была нужна мне. Жизненно необходимо, для того, чтобы дышать. Я взорвал всё, кроме этой куклы. Даже свои руки. Настолько я был зол. Я не мог больше использовать причуду как раньше. И никогда не смогу. Мои руки были покоцанны этой тупой причудой, из-за которой меня так яростно называли одаренным.