А ты хочешь попробовать?

      В «Выродке» проходит очередная вечеринка, организованная госпожой Лорретой. Конечно, это все весело, будоражит кровь, заставляет адреналин скакать, ты пьешь собственную же выпивку любого года и сорта, но вспоминая свои обязанности – у тебя нет шансов расслабится. Ты наемник, ты охрана госпожи Кристиано. Твоя голова всегда должна быть свежей, а ты трезвый. И это иногда так утомляет, но в то же время забавляет, когда ты смотришь на уже тепленьких клиентов, что бормочут непонятно что, улыбаются. Госпожа так же расхаживает по залу, улыбается, успевает решать свои рабочие дела, а Марко с Галахадом смотрят за ее безопасностью, принимают гостей со всем другим персоналом. Улыбаясь, наблюдая за людьми, он разливал алкоголь по бокалам под пение их новой певицы – Алекс Бенедетто. Отдал заказ официанты, сложил руки на груди и слушал это дивное пение. Такое приятное, нежное, словно шелк. Прям ласкало уши, что хотелось даже лечь и вздремнуть, несмотря на работу. - Гал! – Среди шума людей, музыки, пения, цокание бокалов, Галахад услышал женский, чуть хрипловатый голос. Открыв глаза, он не увидел перед собой никого, кроме клиентов, что сидели в нескольких метрах. «Показалось?» Задался он вопросом. А после осмотрел помещение, и тогда его взгляд пал на девушку, что стояла на втором этаже заведения. Ее красные, подобно двум кровавым рубинам, глаза четко выделялись в сумраке, сотворенным софитами. Они прям блестели, как две капли крови на коже, как и пустые бокалы на ее подносе. Эта хрупкая женская фигура спускалась по лестнице второго этажа, успевая улыбаться посетителям, что тянули свои пустые бокалы. Она так любезно их принимала, хотя ее маленький круглый поднос уже начинал переполняться, а маленькая бледная ручка не вмещала всех протянутых бокалов в себя.       Вохо пристально смотрит на свою коллегу, что подходила к стойке бесшумными, почти легкими шагами, парадируя в то же время мужскую из веселья для себя. Они не смотреть вниз, на ее ноги, что были окутаны черной тканью брюк и мужских туфель, Джек будто бы парила над полом в такт пению Алекс с грузом на руках. И вот, она подходит, ставит перед ним поднос, а он забирает их ее ладони четыре несчастных бокала. - Налей-ка шампанского и ирландского светлого виски на пятый столик, а на десятый… - Джек продолжала озвучивать заказ клиентов. Галахад четко вслушивался в ее голос, не в слова, что женщина, лет 25, говорила ему, а в этот, пленяющий разум, голос, который заглушил собой весь посторонний шум. Будто бы они сидели в вакууме. Переводя глаза с ее тонких, чуть красноватых губ, что показалось сумеречному странным, ведь они всегда розовые, на ее лицо, на эту бледную кожу, что всегда была идеальной на вид, хотя он помнит времена, когда эта кожа была в крови, в синяках, ссадинах, в грязи.       Тогда был ужасно дождливый день. Дождь шел уже несколько дней. Уже несколько дней по новостям сообщали о смертях сумеречных разного ранга от D до S. Ранг S – самый высокий ранг среди сумеречных, которого весьма сложно достичь. И чтобы даже их убивали. Вот так чудеса. Даже интересно посмотреть, что это за чертов убийца, что решил встать против трех правил Эргастулума.       И я покинул «Выродок», вошел в потоки проливного дождя, что намочил меня всего с ног до головы. Дреды заметно отяжелели голову, рубашка с брюками липли к телу, а туфли хлюпали по лужам на асфальте. Эх, придется новые скорее всего покупать. Жаль, такие хорошие были. Хоть я и размышлял над испорченностью своей обуви, я чувствовал легкий аромат крови, что уносило свежим ветром и смывало дождем, но тот факт, что я уже чувствовал этот запах – говорило, что уже становлюсь ближе и ближе к своей цели. Но проблема в том, что запах слабый и мог улетучиться в любую секунду. Мне пришлось обойти, наверное, района три на территории семьи Кристиано. Это было ужасно муторно: я промок еще сильнее, из дредд можно было выжимать воду, и становилось зябко, а запах летал в разные стороны. Все же, хоть ты и сумеречный, но не собака – ищейка.       Принюхиваясь, в нос ударил резкий запах крови, смешанный с порохом от выстрелов. Этот запах действительно был резкий, ибо пока я шел, чувствовал лишь сырость. Заворачивая на другую уже улицу, я удостоился видеть границу территории семьи Кристиано с территорией Корсики и стоящего там ребенка. В смысле? Что там делает ребенок? - Хэй, с тобой все в порядке, малышка? - Мне почему – то даже не пришла мысль, что тем самым охотником был тот ребенок. Эта девочка, лет 13, стояла смирно, с опущенной головой. Я мог спокойно сказать, что этот ребенок был покалечен, но чем? Я чувствовал от нее какой – то страх, она бубнила себе что – то под нос, вытирая рукой лицо, будто бы плакала. Она поднимает лицо, свое кукольное личико с той самой бледной кожей, с теми же красными, как рубин, глазами, но те были полны жажды. Жажды убить, жажды утолить свой голод. На лице ребенка появляется кривая, жуткая улыбка. Я только сейчас заметил в ее тонкой руке скальпель, а в другой – труп сумеречного. Сделал шаг назад, мои жетоны брякнули на шее. Глаза девочки опустились на них. Она пристально изучала эти железки, выискивала символы ранга, и снова улыбнулась. Мешковатая ранее блузка, облегала ее худое тело, сползая на левое плечо. Она наклонилась, пристально смотря на меня, а я понимал только одно – двинусь и мне конец. Это можно было сразу понять из движений девочки: она стояла, выжидая моих действий, держала свое потенциальное оружие, наклонившись явно для удара. Но я не двигался, как ей на зло. - Кто ты такая? – Решил все же задать вопрос, прикрикнув, так как из – за лишня слышно крайне плохо, но она не отвечала, смотря на меня. На ее лице уже не было той улыбки, словно ей стало скучно. «Твою мать!» Пронеслось в моей голове, когда призрачный силуэт оказался в секунду передо мной, вдавливая меня в асфальт одной своей худой ножкой, и вот тогда я видел эту жажду убийства, как ее маленький скальпель поднимается надо мной и врезается мне в руку, которой я откидываю ее в сторону. – Маленькая тварь, - Шикаю, смотря на свою руку. Порез не особо глубокий, но девчонка явно целилась в локоть. Переведя взгляд в ее сторону, где она лежала в куче мусора.. - Хи, - Снова она улыбается, встает, откидывая мешок, наклоняется. Блондинистые волосы липнут к ее личику. Если бы не эта улыбка, она была бы довольно миленькой. «Но не в этот раз!» Кричу я себе, всякий раз отходя от этой девочки, пока она махала скальпелем, и тот оставлял на моей коже порезы. Она резко разворачивается, проделывает сальто, отталкиваясь руками, бьет меня в плечо и на сей раз вдавливает с асфальт, что по тому трещины пошли, а ее скальпель был в моем плече. - Да не сопротивляйся ты, дядь, - Наконец – то заговорила она, хихикая. Быстрым движением вынимает скальпель, занося его надо мной таким же быстрым движением, я лишь успеваю уклонится, хватаю ее за лицо, она – меня за жетоны, и перекидываю, впечатывая ее в землю, оглушая охотника. Видя, что она не шевелится, что под ей образовывается расплывчатое пятно крови, я отпускаю ее голову, хватаюсь за свою шею. Жетонов не было. Они лежали в ее ладошке, но шею она мне ранила, хоть и незначительно. Мелкий порез. - Надо сообщить Чаду, - Говорю я себе. Открыв глаза, прислушиваясь, я слышу всхлипы, я вижу слезы на ее глазах. Это еще что за хренотень? Она пытается сыграть на жалости? Ну уж нет. Я не попадусь на это. Отмахнувшись от этого, я уже было начал уходить, но: - Почему? – Шепчет девочка, - Почему так? Почему со мной всегда так? – Мямлит она, пряча свое лицо за ладони, за мокрые рукава блузки, - Почему я всегда проигрываю? Почему они сильнее меня? Почему я даже сумеречного дурацкого не могу победить? Я четко слышал в ее голосе отчаяние, слышал разочарование, печаль, но чутье прямо – таки говорило, что это уловка. Она охотник, она пыталась меня убить, она убила нескольких сумеречных в городе. - Как тебя зовут? – Спросил я, смотря в эти большие, заплаканные глаза. - Джек… - Прошептала она, не поднимая руки со своим скальпелем. – Джек Риппер.       Да, думал не попадется на это, а сейчас любовался этой женщиной, что двенадцать лет назад хотела его убить, забрать жетоны и исчезнуть, оставив пелену паники на Эргастулуме. Уже прошло двенадцать лет с того события, а еще двадцать два года с официальной охоты на сумеречных. Неужели этот ребенок со скальпелем, с той жуткой улыбкой, в окружении двух трупов, был предупреждением? Конечно, мужчина не раз над этим задумывался, но из года в год, когда он так вот смотрит на Джек, он убеждался, что от того охотника в ней максимум, что и осталось – умение убивать, которое она применяла на защиту Госпожи.       Обводя ее фигуру взглядом, смотрел на ее белую рубашку, на вяло завязанный бардовый галстук, что лежал на ее груди, на приталенный пиджак, что подчеркивал ее тонкую талию, а спускаясь ниже, видел черные брюки заместо облегающей черной юбки. Уоррик бы сейчас обиженно цыкнул, начал бы шутить на тему «почему ты не хочешь носить юбки?». Хотя, Галахад знал почему она их не носила, почему она не любит платья, женские туфли. Он знал тому причину, и прекрасно видел, что ей даже в этом костюме хорошо и удобно. - Ты меня слушаешь? – Ее ладонь хлопнула по стойке, чем даже не привлекла внимания клиентов. Ее брови нахмурились, образовывая морщинки на переносице, губы остались все так же неподвижны, а блондинистый хвост тряхнуло при ударе, что тот почти скинулся с ее плеча, а вот челка перекосилась на лице, закрывая глаза, но она моментально это поправила, будто бы ничего не было. Это выглядело так мило, что Вохо ухмыльнулся, - Чего ты улыбаешься? Галахад, но ты слушал меня вообще? Мне нужно бухло! Бухло! – Джек хлопала ладонью, по – детски клянчила у сумеречного выпивку для клиентов. А мужчина все ухмылялся, даже по – доброму улыбался ей, смотря на эту миловидность, что он видел каждый вечер, когда она клянчила что – то. - Почему твои губы такие красные? – Внезапно задает вопрос, что явно был не по теме. Женщина прекращает вымогать заказ, смотря непонимающе на коллегу, что смотрел на ее губы. Они и правда были красными, словно их кто – то нацеловал, словно они были накрашены ярко-красной помадой и светились в темноте, что видно было каждому. Она их облизнула, хотя смыть эту «яркость» от глаз мужчины, но не получалось. - Нашел блин, что спросить, - Флегматично отмахивается она, - Еще бы спросил почему я не ношу платья, - Саркастирует Риппер, сложив руки на груди, как Галахад. Он снова ухмыляется, хитро прищуривается. - Почему ты не носишь платья, юбки, туфли? – Как на зло задает вопрос, - Тебе бы это так пошло, Джекки, - Назойливо протягивает сумеречный. Ответа на его фразу не последовало. Он знал, что Джек не любит эту тему, он знал, что для нее она болезненная, что она начинает себя чувствовать уродом, ущербной, что ей хочется расплакаться и убежать. Она уходит в глубь зала, натягивая на лицо свою милую улыбку, раздавая клиентам их напитки, закуску, но впредь подходя к стойке только за заказами. «Идиот.» Ругает себя Галахад, фыркая, пока убирал со столов, протирая их. Подняв глаза, он видел некоторых парней с персонала, видел Марко с Лореттой наверху, видел Джек, что мыла барную стойку, даже не поднимая глаз на Вохо. Это нагнетало все больше. От былого веселья ничего не осталось. Уже был пятый час утра, «Выродок» почти пуст от всех людей, за исключением персонала, и почти вымыт.       Джек промывала барную стойку до чертового блеска, до скрипа натирала бокалы, чтоб на них даже пылинки не осталось, и вешала на подставку, принимаясь за другой. Ее лицо было мрачным, задумчивым, словно она перебирала все слова мира, все оскорбительные выражение в адрес Галахада, чтобы выразить тем, как ей обидно. Будто бы она сама хотела быть такой? Нет, ей не мешает это нормально жить, у нее все функционирует спокойно, но это клеймо «странности» ее бесило с самого детства, и она почти от него избавилась. «Такой глупый повод обижаться.» Думает Риппер, поставив стакан из – под виски на стол, убрав его, взяла другой, протирая, аж сжимая плотно пальцы, чтобы скрип было слышно. Сжимая губы, протирая стакан в своей задумчивости, она даже не заметила, как поверх ее рук легли большие мужские ладони, как к ее спине прижалась мужская грудь, а тело Галахада прям накрывало ее. Голова Вохо склонилась над ее, почти ложилась, прижимаясь щекой. По телу Джек пробежали мурашки, заставив выпрямить спину, напрячь плечи и руки. Стакан в ее руках сжался. - Давай я их протру, - Звучал его сиплый, басистый голос ей на ухо, от чего мурашки бежали заново, перебегая на щеки. Его руки пытались высвободить стакан из рук бывшего эсминца. Риппер не отпускала, сжимая зубы. Она хотела откинуть от себя сумеречного, отпинать, накричать, заплакать. Женщина просила про себя, чтобы он ушел, чтобы он отпустил ее. Мозг непроизвольно рисовал картинки того мальчика, что кровожадно улыбался, чьи руки в крови по локоть, и они били ее, они держали ее так же крепко, пока она кричала, - Джек? – Слышит его шепот, его губы проходят по ее изящно тонкой шее с желанием оставить на ней багровый засос. Она делает глубокий вдох, ее руки дрожат под его руками. - Отпусти, - Холодно бросает Джек, облизав свои красные губы, смотря на стакан. Она усмиряла внутреннее животное, усмиряла свой порыв к тому забытому желанию. Гал украдкой взглянул на женщину, отпуская ее руки, видя позже, как она разжимает пальцы на стакане и ставит его на стол, - Прошу, не делай так больше, - Выпалила коллега, убрав стакан, всучила ему тряпку, забрав свою сумку, второпях уходит из клуба, что двери за ней только и успели пустить прохладный утренний воздух. - Хех, - Ухмыляется Вохо, взяв тряпку, стакан, продолжил протирать за ней, - Как скажете, миледи, - С довольным выражением лица, он словно пробовал последнее слово на вкус, как и то, что осталось на его губах – ощущение ее кожи. Такой мягкой, нежной, тонкой, что укусишь и потечет кровь. Сумечерный ухмыльнулся, глотая этот сладкий вкус похоти, приятный аромат женского тела.       А Джек пробирала дрожь, какой – то животный страх, который она давно уже позабыла, будучи в Эргастулуме, будучи всегда с Галахадом, с Марко, Госпожой Кристиано и другими знакомыми. Но сейчас что нашло на Галахада? Он был подобен голодному зверю. Она чувствовала, если бы еще чуть – чуть он сожрал бы ее в прямом смысле. Кожа покрывалась мурашками, руки предательски дрожали, зубы драли кожу с губ, делая их еще более красными. «Как он заметил, что мои губы красные в такой темноте?» Задумалась она, коснувшись губ пальцами, смотря на прилавок с овощами