Я не смогу

Я развалилась на части. Всё. Это был конец. Иллюзия нормальной счастливой жизни разбилась о реальность моих чувств. Я его не люблю. Он был хорошим и милым, его отношение ко мне было невероятным и все наши встречи были хорошими, но не незабываемыми. Я старалась, но так и не смогла выкинуть из головы ЕГО… Он был уже частью меня, столько лет вместе бок о бок не могли пройти просто так. Ему не надо было говорить, не надо было лгать. Я не простой учёный, который разбирается с радио антенной — это глупая легенда уже приелась и от неё начинало тошнить. Каждый чертов день я с парнями спасала Землю, вела войну, а об этом никто не знал, и я не имела права говорить об этом. А с ним не надо было этого делать — он шёл рядом со мной, защищал эту Землю вместе со мной. Он был в такой же петле, что и я. Мы оба потеряли свои жизни и стали собственностью военно-воздушных сил США. Наверное, только поэтому я приняла предложение этого хорошего парня — мне хотелось вернуть контроль над своей жизнью. И на какое-то время я даже поверила, что всё может получится, но кукловод вновь дёрнул за ниточки, и купол разбился — реальная жизнь ударила по мне сильной волной. Там, за пределами галактики, где мы остались снова вдвоём нити кукловода начали действительно рваться впервые. Его губы касались моих, когда надежда на спасение пропала, и наши демоны вырвались наружу. Это было так чертовски хорошо и так невероятно неправильно и запретно. Но восемь лет контроля наших жизней сделали закон лишь черными буквами на белой бумаге, которая была за миллион световых лет от нас. Мои руки зарылись в его короткие уже серебристые пряди и притянули ближе к себе. На его губах был металлический вкус крови и именно это казалось правильным. Мы не торопились и не были отчаявшимися — это был не первый наш поцелуй. Его и мои разбитые губы нежно касались друг друга, пока его ладони лежали на моих щеках и шеи. Кончики его пальцев касались коротких золотистых прядей волос, испачканных грязью и золой. Мы стояли прижавшись к дереву, он закрывал меня собой. Он был больше и по сравнению с ним я была слишком маленькой, чтобы могла укрыться в его медвежьих объятиях. Когда сквозь дымку туманных от поцелуя мыслей прорвался звук рога наших мучителей, он убрал от моего лица свои руки, спуская их по моему израненному телу, и присел, легко подхватывая меня под бёдра и заставляя обвить его талию ногами. Поцелуй прервался лишь на пару секунд, а потом мы снова вернулись друг к другу. Наше оружие и униформа осталась у наших похитителей, и у нас не было выхода: мы были ранены, избиты, уставшие, без оружия и совершенно не знали, где находились. Мы остались в черных фирменных футболках и темно-зеленых спец. брюках. И это позволило мне очень хорошо чувствовать его руки на своих ягодицах. Он был нежен, и это было так странно и непривычно, так не соответствовало его образу грозного полковника. Мы не говорили. Он больше не убеждал меня, что всё будет хорошо, что нас спасут — спустя неделю это больше не действовало. И это странное чувство освобождения с каждой секундой боролось с чувством неизбежной смерти — это разрывало на части. И когда стали слышны разговоры наших потенциальных убийц, я заплакала, не в силах выдержать такой сильной эмоциональной нагрузки. А он продолжил крепко обнимать и прижимать к себе, слегка покачиваясь в объятиях огромного дерева, которое скрывало нас от посторонних глаз. И именно сейчас я должна была сказать ему, что люблю, но слова застряли комом в горле и всё, что вышло это сдавленный всхлип. — Я знаю, девочка моя, я всё знаю! — и его лицо скрылось в моих волосах, и это было невероятно приятно. А потом в воздухе что-то изменилось, послышались выстрелы, и мы прижались к друг другу так сильно, как только могли. А потом всё кончилось. И мы услышала голоса своей команды, спасение пришло в тот момент, когда мы смирились со своей участью. А дальше всё было как в тумане. И вот сейчас, спустя почти неделю, я лежу в своей квартире и вспоминаю, что мы пережили. Я рассталась со своим парнем, почувствовав невероятное облегчение от того, что он ушёл. Я кручу телефон в руках, беспорядочно открывая список контактов и ищу твоё имя там, а потом вновь всё закрываю. Мы не говорили с того момента, как он положил меня на каталку уже на Земле. Всю дорогу до Звездных врат он не отпускал меня, он был ранен и измучен, но не спустил меня со своих рук. И мы даже не обращали внимание на своих товарищей, нам было так чертовски плевать, но теперь он молчал, да и я, наверное, тоже. Я в очередной раз набираю его номер, но через секунду сбрасываю. Что я ему скажу?! Теперь закон и правила базы не позволят нам ничего, кроме дружбы, которая умерла на той планете, вместе с частичками наших душ. Я лежу так часами, моё тело помнит каждое прикосновение и слишком живо память рисует картинки. Я закрываю глаза и будто он рядом и его руки всё ещё на моём теле. И я так скучаю по этим ощущениям, что сердце разрывает на части. И я набираю номер. Мне кажется, что он слишком быстро отвечает, это сбивает меня с толку, и я молчу, как и он. Я уверена, что он знает кто ему позвонил, в его телефоне я записана как «Моя девочка». Я знаю, что не должна была увидеть этого, но пару лет назад, когда мы были все пьяны и сидели на этом диване, играя в странные игры, кто-то ради шутки решил узнать как мы все записаны друг у друга в контактах. Я как сейчас помню, как Даниэль попытался играть бровями, смотря на владельца телефона, и это было слишком смешно, чтобы концентрироваться на имени, но я запомнила, а он не стал менять. Он молчал. И я тоже не знала, что сказать. И минута тишины длилась слишком долго, а потом я просто отключилась. И швырнула телефон об стену, наконец заплакав. Я так больше не могу! *** Я чувствовала невероятную усталость, когда через час в дверь позвонили, и мне пришлось вставать с дивана, чтобы открыть. В дверь звонили уже несколько минут, и идея проигнорировать незваного гостя провалилась. Мне было так плевать на внешний вид — моё сердце было разбито и больше ничего не хотелось. Всё вокруг замерло, когда открыв дверь, я оказалась в его крепких объятиях. Он не дал мне и шанса что-либо сказать, как и на той планете он подхватил меня под бёдра и поднял на руки, попутно закрывая дверь ногой. Его губы нашли мои, и на вкус он был как крепкий кофе. Он шёл куда-то и не переставал целовать, не давая возможности сказать. А потом всё изменилось, и мы уже лежали в моей спальне: он прижимал меня своим телом к кровати, больше не отпуская. *** Его грудь размеренно поднималась, когда он дышал. Я слышала, как сердце возвращается в свой привычный ритм. Его руки поглаживали уставшее, удовлетворённое, обнаженное тело. Наши ноги переплелись, и если было бы возможно мы бы слились друг с другом. Мы тихо говорили о важных вещах, о том какой теперь будет наша жизнь. А потом он замолчал на несколько минут. — Я не смогу… без тебя не смогу! — его голос был хриплым и полным эмоций. Он прижал меня сильнее к своей груди, а я просто уткнулась носом в его шею, крепче сжимая его в своих руках.