***
База Кемпл Местное время: 19:42 Военные оказываются на базе через пару часов, пусть Джон идет впереди, но шаг его настолько медленный словно бы оттягивает неизбежное. Мужчина не знает за все годы своей службы не научился людям сообщать страшное, а здесь он тем более не понимает, как поступить, что сказать? То, что не уберег, так командиром был Чонгук и это было исключительно его решение, но Джон мог его уговорить хотя бы попробовать, а получилось ли бы? Вряд ли. Чон был отчаянным малым и каждый раз бросался в самое пекло, также, как и его молодые люди, Джон распускает группу, когда ворота за ними закрываются и направляется в тренировочный лагерь где обычно все собираются для своего рода отдыха. Одного взгляда на Джона хватает чтобы отвлечь темноволосого мужчину от разработки плана дальнейших действий, офицер голову не сразу поднимает и не поднимает ее даже в тот момент, когда Мин выходит из палатки. Юнги оглядывает вокруг полигон, заглядывает за плечо офицеру и нахмуривается сводит брови к переносице, во рту словно бы моментально пересыхает. — Я…Прости меня, Юнги. — темноволосый нахмуривается пуще прежнего приоткрывая рот недоуменно, Джон сглатывает и вытягивает руку вперед, брюнет непонимающе смотреть продолжает, но ладонь раскрывает, — Это было его решение. — мужчина аккурат кладет серебряную цепочку в широкую ладонь Мина. Брюнет взгляда своего не сводит с офицера, головой отрицательно начинает качать словно не верит в услышанное, и в этот момент за плечом Юнги появляется синеволосый на лице которого вопрос немой написан, — Он просил передать, что любил вас, что он очень сильно вас любит и любил. — Что? — шокировано на низком тембре голоса спрашивает синеволосый. Мин сглатывает опуская взгляд на свою ладонь в которой точно такая же цепочка с кольцом, которое было у них троих и губы поджимает ощущая подкатывающую к горлу истерику. — Нет, нет, нет. Джон, это же неправда, скажи твою мать, что это неправда! — срывается на крик Ким Тэхен, Джон виновато голову опускает. Темноволосому дышать становится трудно, он между пальцев потирает звенья серебра, перепачканные в крови, Киму крышу срывает неожиданно для него самого он перехватывает за грудки офицера, крича в лицо ему, — Скажи, что это неправда?! Неправда же, нет… — Это правда Тэ, — с трудом выговаривает темноволосый, чувствует, как изнутри все обрывается, и сердце обоих на мгновение кажется останавливается. Ким переводит поворачивает голову в сторону старшего, смотрит на то, как он надевает кольцо на свой палец, что Чону принадлежало, Тэхен забирает себе цепочку словно бы машинально, неосознанно, но машинально. Молодые люди взглядами полными опустошения встречаются и расходятся в разные стороны. Ким идет вдоль полигона не слушающимися пальцами старается закурить, но зажигалка никак не поддается, и в какой-то момент молодой человек психует, Ким на колени падает в лужу грязную зажигалку выкидывая прочь и в волосах синих путается, сильно тянет душераздирающе крича, и плевать что это может привлечь кого-то к их базе. — Юнги, я пытался его уговорить, я…он… — Я понимаю Джон, он был таким, да, таким. — отрешенно замечает темноволосый кивает безмолвно в знак благодарности, засовывает руки в карманы своих тяжелых штанов, идет куда глаза глядят. Опускается через несколько минут на один из бетонных блоков подле озера кристального, он понимает, что с этого момента с этой секунды его жизнь и жизнь Тэхена кончена. «— Да перестань Чонгук, а вот это…слышишь меня? — спрашивает темноволосый, и русоволосый устало кивает. Мин пальцем на небо указывает словно от каждой звезды линию ведет, тише добавляет, — Это большая медведица. — Оу, красиво, но я же все равно забуду, — тихо смеется младший приподнимается на локтях, посматривает заинтересованно на озеро, и сощуривается. — Нет, Чонгук. — Почему нет? — Потому что мало ли какая зараза. — чертыхается темноволосый мужчина рассматривая мальчишку прямо перед собой, но Чонгук только фыркает лязгает бляшкой металлической и избавляется от штанов под недовольный взгляд Юнги. Чон оттягивает футболку расцветки камуфляжной спускается аккурат до воды, Мин принимает сидячее положение наблюдая за действиями младшего. Молодой человек аккурат в воду входит вздрагивает от того, что видимо на что-то в воде наткнулся и это вызывает смешок мягкий, Мин поднимается сам тоже от штанов избавляется, пусть не совсем он любит воду, особенно ледяную, но есть в этом что-то прекрасное, отдаленное, романтичное. Старший не успевает младшего в свои руки перехватить так как Чон под воду ныряет лишь дальше уплывая, Юнги только глаза закатывает ныряя вслед за молодым человеком и под водой в свои руки перехватывает, их губы встречаются во влажном поцелуе, мокрые языки сплетаются в нежном танце, создается впечатление словно они вальсируют. Молодые люди не могут долго под водой дышать, но здесь кажется друг друга вдыхают не несколько мгновений, а уже достаточно давно почти что вечность. Чон обнимает старшего за плечи машинально и ногами торс обхватывает и Мин выныривает удерживая ладонями под бедра, пальцами впивается настолько сильно, словно не прикасался к нему годами. — Я люблю тебя, — говорит еле слышно Чонгук. — Я тоже тебя люблю, — отвечает в тон младшему Юнги.» Если бы только он знал, если бы мужчина знал, что это последняя ночь, проведенная наедине с ним, он бы никогда, ни за что на свете его не отпустил туда, откуда не возвращаются, где красный свет — значит только одно: смерть. Если бы только Мин Юнги знал, что больше никогда не увидит этого мальчишку который только своим смехом пленил его сердце в свое время, он бы никуда его не отпустил, они бы не приняли решение разделиться и зачистить территорию: каждый свой квадрат. Грудную клетку разрывают глухие рыдания, водяная гладь спокойна, даже через чур, а ручейки соленые неустанно продолжают бежать из-под ресниц. Этот мальчишка его собственный закат никогда к нему не вернется, брюнет ладонями лицо закрывает и закричать хочется, только едва ли это спасет от чего-то действительно. Чон Чонгук больше никогда не вернется. Мин глаза открывает резко подрывается хватает руками камни тяжелые, кидает в воду разбивая водную гладь наотмашь. — Верните мне его, я блять сдохну в этом мире без него. Верните, что же ты наделал, Чонгук?! — в истеричном крике ломается голос темноволосого, а камни один за другим продолжают в воду лететь опускаясь якорем на дно, ему кажется, что он готов самого себя криком оглушить. Чонгука больше нет, он сгибается едва ли не в три погибели, пальцами в глину мокрую зарывается и на воду кричит, словно бы легче станет, но нет. «— Это кошка, Чонгук, — защищается синеволосый, когда продолжает красками выводить на пергаменте животное, и Чон только головой положительно кивает несколько раз, пальцы в краске пачкает. — Кошка, а не инопланетянин. Что ты там делае… — Ким не успевает закончить предложение, так как русоволосый слишком быстро рядом оказывается и ладонями к его щекам прижимается оставляя на одной желтый, на другой красный след самодовольной улыбкой губы украшает. Ким губы недовольно поджимает, когда на себя в зеркало смотрит и поднимается со стула. — Иди сюда, мелочь. — Нет, нет, нет. — смеется младший, а Тэхен хватает баночку с краской и не задумываясь даже о том, что краска полетит в стены, а не только на Чонгука все равно брызгает жидкостью в его сторону. Они словно бы дети по коридорам решили побегать, детство вспомнить и в догонялки поиграть. Всех присутствующих на базе это веселит искренне, Чон едва не поскальзывается на мокром полу под вопль Тэхена «Аккуратно, мать твою!». Чонгук снова в голос смеется ладонями за дверные проемы цепляется цветным каждый второй окрашивает, и краска летит в разные стороны, пока синеволосый не зажимает младшего между кафельной стеной и собой, принудительно в глаза смотрит, над ними лейка душевая нависает и как бы не включился поток воды, а то окончательно будет неудобно. Однако, Чонгук не стесняется и пальцами по шее старшего ведет рисуя разного рода линии, Тэхен только головой качает наблюдая за ребячеством русоволосого парня. Ким подушечкой большого пальца рисует губы Чона нежно розовой краской, а молодой человек голову на бок клонит в глаза старшего преданно, слишком верно смотрит и на губах играет улыбка победителя. Ким вздыхает, Чон вперед подается утягивает старшего в нежный поцелуй, прихватывает верхнюю губу и на языке ощущает привкус краски, но это будто бы лишь больше нервные окончания зажигает. Прикосновения каждый раз словно в первый, словно бы никогда друг ко другу не прикасались и это настолько драгоценно, настолько сокровенно, что словами не передать. Чон на выдохе имя старшего выстанывает, когда уста опаляют чувствительные участки кожи, Тэхен губы разукрашивает самодовольной ухмылкой, вновь губы младшего своими накрывает пока кто-то умный не заходит в душевые, и в определенном квадрате вода не включается. Молодые люди смеяться начинают, не разрывая меж друг другом тепла, и неважно что кто-то там успел пересраться за душевой стенкой. Чон соприкасается носами с Кимом, ласково выводит невидимые узоры и взгляды их друг в друге тонут. — Я так люблю тебя, — шепчут губы чувственные, а пальцы синие влажные локоны перебирают. — Ты не представляешь, как я тебя люблю. — шепчет в ответ старший, едва ли не мурлыча от подобной нежности.» Если бы только он знал, если бы только Тэхен знал, что это будет последнее о младшем воспоминание он бы не допустил того, чтобы они расходились по разные стороны города. Они ведь никогда так не делали, старались держать все втроем, но в тот момент ситуация требовала незамедлительно принятых решений, и вот чем это обернулось. Если бы Тэхен знал, что больше никогда не увидит, как младший улыбается ему, не будет ворчать на него из-за того, что Чонгук мешает ему заниматься делами, если бы Тэхен знал что больше никогда не услышит его голос, не увидит этого мальчишку, что больше чем частью души стал и проник глубоко под ребра, заливаясь тягучей жидкостью в сердце оставаясь там навечно. Если бы он только знал, он бы никогда не согласился разделяться. Синеволосый зубы сжимает настолько сильно, что скулы проступают от перенапряжения, и горячительная жидкость затекает через ротовую полость обжигает гортань, а пергамент, рисунки что вместе рисовали или младший глупые названия давал все рвутся в мелкие клочья, подсознание туманится, стаканы бьет один за другим крича в пустоту, просто крича. Молодой человек оборачивается вокруг себя обращая внимание на постель, смятую простынь и вспоминает, как его Чонгук по утрам со спины крепко обнимал воспоминания врываются под кожу простреливающей болью, болью что разрывает все на своем пути. Ким бьет кулаком о стену сдирая кожу костяшек, выступает алая жидкость на руках, но легче не становится адреналин уколом в кровь проникает, и Тэхен вниз по стене съезжает захлебываясь в собственных рыданиях, Чонгук больше не придет, Чонгук больше не попытается его выбесить, помешать что-то делать, не даст дурацкое название рисунку и не отпустит глупую шутку. «Светает. Небо медленно окрашивается теплым оранжевым приобретая оттенки розового и фиолетового, лучи красят небо словно бы, и температура на улице поднимается. Трое молодых людей на крыше сидят, обо всем и ни о чем разговаривают. Мин губы облизывает глубоко вздыхает, переводит взгляд на младшего и задерживается на нем принудительно долго. — Что такое? — Ты выйдешь за…нас? — темноволосый задает вопрос с паузой, но после добавляет последнее, емкое. Синеволосый глупо улыбается выглядывая из-за плеча старшего, Чон голову на бок клонит и переводит взгляд на медленно поднимающееся солнце из-за горизонта. Мин грустно было вздыхает, а Ким успевает губы поджать. — Выйду. — Юнги обескураженно голову поднимает, глазами с Чоном встречается, — Что ты так смотришь? Выйду, раз предлагаете, почему нет. — Чонгук плечами пожимает поднимается с парапета, и моментально оказывается в объятиях счастливого синеволосого, который под шумок на шею младшего надевает серебряную цепочку. — Ты нечестное существо, Ким Тэхен. — ругается Мин, а Ким только язык показывает прижимая Чона крепче к своей груди, Чонгук заливается смехом ярким который эхом отскакивает в атмосфере. Темноволосый опускается на одно колено перед русоволосым и синеволосым, Чон недовольно фыркает. — Ой нет, ой нет, а можно без этого, я прошу тебя. — начинает лепетать смущенно русоволосый, брюнет недовольно зыркает на младшего. Чон губы надувает вырывается из объятий смеющегося Кима который уже все сделал, и готов отплясывать тулу в ее чистом виде. Юнги на ноги подрывается за младшим быстрым шагом идет, перехватывая в свои руки. — Пожалуйста… — шепчет младший, ощущая как щеки гореть начинают, но Мин поступает по-своему и Чон отводит взгляд. — Ты выйдешь за меня? — еле слышно спрашивает Мин Юнги, а Ким Тэхен напевает похоронный марш, вместо свадебного и скачет по парапету словно сумасшедший. — Да. Юнги надевает кольцо на палец младшего, оставляя на серебре невесомый поцелуй и поднимается на ноги, глупо так и счастливо улыбается привлекая младшего в свои объятия. Ким спрыгивает наконец сокращает расстояние до молодых людей сгребая их в свои руки, накрепко обнимает. — Сколько мы будем вместе? — почему-то вдруг спрашивает Тэхен. — Вечность. — тихо замечает Чонгук. — Вечность — хорошее слово, нам подходит. — отзывается Юнги обнимая их обоих в ответ.» А в голове набатом стучит лишь одна фраза, лишь одни слова и реальность которая жестоко напоминает: Чонгук больше не придет, больше не ворвется без стука в кабинет Юнги, больше не станет дразнить Тэхена и передразнивать его речь, больше не будет им мешать спать, просто потому что Чон Чонгука больше нет среди живых. Его больше нет.***
Два года спустя
На базу Алькатрас въезжают фургоны из которых выпрыгивают солдаты, среди которых главные Ким Тэхен и Мин Юнги. В амбаре их встречает высокий мужчина рассматривая каждого из них долго, молчание затягивается, но никто не решается нарушить тишину. Мужчина только кивает взглядом в сторону лестницы уходит, все остальные следуют за ним. — Здесь, как вы знаете мы изучаем мутантов, — говорит он, Мин и Ким отдаленно только прислушиваются, — но я бы вас не вызывал, если бы не было на то причины. — Ну да, ты же крыса правительства. — выпаливает резко Тэхен, однако, Сокджин на это внимания никакого не обращает. Мужчина аккурат на ручку дверную нажимает и дверь приоткрывает, они заходят в длинный исследовательский коридор, где куча ученых и мед.персонала, кой постоянно чем-то занимается. — Ты действительно не хочешь узнать, почему я вас позвал? — хмыкает отрешенно Ким Сокджин поправляет очки на переносице. — Выкладывай уже. Одно нахождение здесь, мне не делает особой радости. — хмыкает Мин Юнги. Ким Сокджин понимающе кивает принимает у одной из сотрудниц папку с документами, проверяет что-то его глаза быстро бегают по тексту, потом он переводит взор на Кима и Мина. — Два года назад наши люди проводили зачистку на улицах города, и им попался человек вроде как не зараженный, что стало известно спустя какое-то время. Мы спасли его от военных, не дали застрелить или еще чего хуже вытворить — Зачем ты нам это рассказываешь? Мы никак с вами не связаны. Мужчина только кивает на слова молодых людей, кивает в знак того, что он все понял и зовет их взглядом за собой. Ким матерится откровенно и вслух, они заходят в одно из просторных помещений белый цвет режет глаза. Сокджин открывает дверь в палату. — Ваш? — задает вопрос мужчина, а внутри молодых людей будто все обмирает, они не понимают, о чем именно говорит Сокджин пока тот не отходит в сторону, и дышать не делается трудно, пока шок не поражает подсознание, пока взгляд не цепляется за спящего под каким-то белым пледом молодого человека. — Ваш. — утвердительно кивает видимо для себя мужчина, когда мимо него Ким и Мин проскакивают пулей чтобы возле больничной койки оказаться в одночасье, чтобы убедиться в том, что это не обман реальности. Ким переводит взгляды на руки молодого человека замечает следы от уколов, и поднимается достает пистолет направляет дуло на мужчину. — Каковы условия сделки? — Условия просты, на него не действует вирус, он вполне выжил среди зараженных. — Он не подопытный кролик, блять, нет. — Зато, если вы дадите согласие, вас троих отвезут за периметр и не придется постоянно жить в этом кошмаре, подумайте, — делает акцент мужчина на словах, когда Юнги аккурат в ладони лицо младшего берет и не понимает откуда ссадины, но черт с ним, с этим он потом разберется. — Лучше жить в этом кошмаре, чем отдать любимого человека под пресс, как ты изменился, — неверующе говорит синеволосый, слышится спусковой щелчок, Сокджин руки поднимает. — Подумайте — это ваш единственный шанс вырваться. — Ты блять, ты знал два года, что он жив. Целые два года, а мы его похоронили, ты ставил на нем опыты, я уже готов здесь за это тебя убить, крыса ты правительская. — сыпет проклятиями Ким Тэхен, и он не шутит, когда говорит об убийстве. Мин аккуратно к щекам младшего прикасается словно бы в реальности событий себя убедить пытается, и Чон не сразу, но глаза приоткрывает перед глазами все замыленным становится, он не сразу различает знакомые черта лица напротив своего. — Хён.- еле слышно выдавливает из себя русоволосый, Мин чуть было день с ночью и жизнь со смертью не путает. Подкладывает руку под плечи Чона, подхватывает под колени и на руки поднимает машинально. Русоволосый за его плечи цепляется так, словно за последнюю надежду на жизнь, и Мина изнутри скручивает ненависть: он готов всех здесь перестрелять за то, что сделали с их Чонгуком. С большим трудом, но им удается вырваться из исследовательского центра без лишней крови дабы доставить младшего на свою базу, а еще через пять дней Ким Тэхен, Мин Юнги и Чон Чонгук заявятся в исследовательский центр Алкатрас чтобы сжечь оный дотла, забрать пленных c собой и покинуть зону заражения навсегда, сдав «плохих» людей военным. От них не отстанут даже через год после возвращения, новостные каналы, журналисты, фотографы — пятьдесят человек которые сумели выжить в зоне повышенного риска. Никто из них никогда не забудет, как однажды они могли навсегда друг друга потерять, и их вечность едва не раскололась надвое вдребезги, в мелкий стекольный порошок. — Господи, опять херактус какой-то рисует. — отзывается русоволосый, когда мимо Тэхена проходит, и синеволосый вроде выругаться хочет в голос, но в голову стучаться воспоминания именно той ночи, когда подсознание пустотой и болью переполнялось, за глазницами невольно жидкость собирается. Когда Чонгук оборачивается, то испуганно смотрит на старшего, — Милый…я п-пошутил, — Чон аж от испуга заикается, запинается на слове почти и опускается подле старшего на колени, но Ким к нему сползает, всхлипывает, запутывается пальцами в его волосах, Чонгук не понимает, что он не так сказал, Чонгук обнимает синеволосого руками за спину словно бы понимает, что именно происходит, где-то отголоском души. Чонгуку очень жаль, но Тэхен говорит, что он дурак. Ну хоть так.***
— Разрешите подарить вам вечность? — глупо улыбается Чон засовывая руки в карманы, и поглядывая на медленно садящееся солнце, солнце что уходит за горизонт в условиях спокойной жизни. Ким и Мин на него как-то грустно смотрят, Чон голову на бок клонит, как тогда и удивленно бровью дергает, — да или нет? — Не уходи больше никогда. — говорит Юнги обнимая с правого боку. — И никуда, пожалуйста. — говорит Тэхен обнимая с левого боку. Солнце уходит за горизонт. Никто из троих не святой и у всех были свои ошибки, но только они однажды встретившись сумели понять внутренний мир друг друга, Чон болен раньше был самопожертвованием, но как-то со временем прошло, часто отрицает очевидное, но спасая их, он поднимался сам. Есть люди которые просто обязаны быть рядом с тобой, просто обязаны и никто, и ничто на это не повлияет, да тяжело с чем-либо бороться, но главное уметь побеждать, Чонгук любит Юнги, Чонгук любит Тэхена — он услышал их, они услышали его. Ну, а что до вечности — действительно хорошее слово, нам подходит, верно?