Unnecessary

       — Хэй, красотка, какие планы на вечер?        Алита оборачивается, смеривает его безразличным и каким-то даже небрежно-безупречным взглядом, и отворачивается, исчезая в толпе. Ну да, конечно, кто он такой, чтобы Её Королевское Высочество Алита ответила. Он с кривой усмешкой провожает растворяющуюся в людском потоке тёмную макушку.        Запан — машина, ему не положено чувствовать. Он и не чувствует. А то, что при её появлении что-то внутри начинает биться о рёбра, норовясь их выломать — обычный дефект, не стоит обращать внимания. Есть вариант: сходить к Идо, но его старательно отметают.        Да ему вообще до лампочки на эту девчонку, что упорно его игнорирует. А что касается того щенячьего восторга, стоит услышать в мешанине голосов тот самый или различить знакомую фигуру возле лавки с шоколадом — это уже не смешно. Это уже напоминает помешательство.        Остановите планету, он сойдёт.        Недостатка в женском внимании он никогда не испытывал: женщины сами стелились к ногам Запана, предпочитая подчиниться инстинкту и покориться мужчине. Если смотреть с этой стороны, то в ней не было ничего женского. Но эта её гордость и неприступность задели его самолюбие, подкупили его. Неподчинение в глазах Алиты заставляет его чаще хмуриться и лишь внимательнее наблюдать за очередной попыткой подката очередного недоноска-охотника-моторбольщика-хер-знает-кого. Очень важно запомнить лицо этого крысёныша, чтобы не перепутать, кому оторвать голову этой ночью в тёмном переулке. По правде говоря, Запан считает достойным такой участи любого, кто пустит хоть один похабный взгляд в её сторону.        Не стоит лезть в сторону девочки, которую он считает своей — и незнание в этой ситуации только усугубит положение того самоубийцы.        Он терпеть не может шоколад.        Запан встречает закат, сидя на крыше и грызя ненавистный ему горький шоколад. Зачем он это делает? Просто так. Чтобы почувствовать, что у них есть ещё что-то общее помимо искусственных тел и карточек охотника. Хоть какая-то, самая маленькая, самая ничтожная часть в механизмах их душ. И он нарочно гуляет по крышам её квартала всю ночь, будто охраняя чужой сон, и улыбается этим идиотским мыслям. Лунный кот.        Её человечишко так не смог бы.        Он сам не знает, почему до сих пор не разобрал Хьюго на запчасти. Вернее, знает, вот только такая трактовка ему совсем не нравится. Мальчишка — всего лишь игрушка для Алиты, чтобы она не заскучала, а отбирать у неё игрушку, пусть даже и такую доставучую, он не собирается. Пускай играет. Пускай гоняет в уличный моторбол. Пускай смеётся над глупыми шутками. Запану всё равно. Всё равно же? Больно ему надо ревновать её к какому-то человечишке!        Он сжимает зубы до хруста, когда на одной из прогулок по крышам замечает возле дома Идо обнимающихся Алиту и Хьюго. Ведёт пальцами по рукоятке меча.        Просто друзья. Они просто друзья. Она просто с ним дружит.        Запан уходит, тихо, размеренно, спокойно, как и подобает охотнику за головами. Приводит тяжёлое дыхание в порядок и отпускает рукоять клинка. Её парни — не его дело. В конце концов, он не заявил на неё никаких прав и не сделал своей собственностью. Нечего ревновать.        Запан чувствует себя до ужаса ненужным, хотя не нужен только одному человеку.        Он так устал убеждать себя в обратном.        Запан чувствует себя больным придурком, когда караулит Алиту у дома Идо с букетом ромашек в руках. Сам Идо проходит в дом, подозрительно поглядывая на неожиданно прогуливающегося поблизости наемника, старательно прячущего руки за спину и отводящего взгляд от прямого контакта. Идо это кажется странным, но он только плечами пожимает да уходит к себе. Некогда ему разбираться в этой чертовщине.        Два часа проходят быстро, охотник их даже не замечает. От скуки забирается на крышу и оттуда наблюдает за парящим где-то в облаках Залемом. Чуткий слух улавливает знакомый голос, и мужчина переворачивается на живот, чтобы узнать, кто составляет ей компанию на этот раз.        Хьюго.        Кто бы сомневался.        Запан замирает на крыше.        — Спасибо, что провёл.        — Было бы за что. — Отмахивается парень. — Завтра хочу показать тебе одно классное место.        — Тогда… до завтра? — Алита смотрит на окна первого этажа, дома ли Идо.        — Да. До завтра, — смущённо улыбается Хьюго. И, не успевает девушка повернуться, легонько прикасается к её губам. Её парализует.        — Ты… ты…        — Нужно было спросить разрешения? — улыбается мальчишка, хитро на неё поглядывая. — А ты бы разрешила?        Она отвечает после непродолжительного молчания.        — Да, — и не успевает опомниться, как её целуют снова, на этот раз серьёзнее, взрослее, дольше. Она неумело пытается ответить.       …Цветы он оставил на подоконнике её спальни. Угрюмо шагая по ночным улицам, Запан лишь сутулит плечи, не обращая на дождь никакого внимания. От дождя на душе мерзко и противно. Ещё паршивее от горького, как её любимый шоколад, так внезапно пришедшего осознания — его девочка никогда не была его.