солнце

      аказа впервые видит такое солнце вблизи, не боясь сгореть; впервые может коснуться его, не причиняя себе боли. он чувствует, как громко стучит сердце, и кровь приливает к неестественно бледным щекам. аказа тушуется, не в силах унять собственные мысли и эмоции.       аказа смотрит на своё солнце через окно, иногда заглядывая внутрь душной комнаты. протягивает руку, почти касаясь длинной чёлки своего солнца, проводит по гладкому лицу, задевая чёрную повязку. иногда аказе страшно — а вдруг не доживёт? или, может быть, прогонит?       но кёджуро мягко улыбается, прикрывая уставшие глаза (глаз). он смотрит на него, расставляя руки в (ещё) тёплые объятия, пока аказа тихим шагом идёт к нему, улыбается от накатившей волны удовлетворения. то, что в у них сейчас — запретно; то, за что не пускают в рай.       домочадцы все спят, и только кёджуро сидит в обнимку со своей смертью-любовью, рассматривая будто в последний раз синие линии, спускаясь глазами ниже пояса. то, что они оба парни — нормально. и их любовь вообще не грубая; она насыщена комплиментами, милованием и улыбками.       аказа проводит сухими губами по шее кёджуро, спускаясь к широкой ключице. ренгоку сидит тихо, наслаждаясь моментом. аказе действительно жаль. и больно, и грустно, и страшно. он не знает, когда последний раз увидит это личико живым, не обезображенным ликом смерти.       целуются. долго и нежно, задерживая взгляд на разгорячённых телах. они, скорее всего, забудут эту ночь как и сотни других. высшая луна сожалеет. вина за смертельные раны тяжёлым камнем падает на плечи, что никакая магия крови не помогает. перед собой он видит последствия своих действий, последствие своей слепой ненависти и жажды. — люблю тебя, — после тихого признания вырывается смешок, и охотник улыбается. обид на демона нет — любовь сильнее ненависти.       после долгих милований и поцелуев, ренгоку как-то слишком серьёзно спрашивает: — думаешь, лучше жить монстром или умереть человеком?       в ответ глухое молчание и смутившийся аказа, совсем непонимающий, что происходит. сердце снова бешено стучит (совсем не от любви), кулаки непроизвольно сжимаются, ему хочется накричать. но аказа сбегает, осталяет ренгоку в одиночестве.

в ту ночь кёджуро умер.

«ты умер человеком, а я проживу монстром», — думает аказа и обещает себе, что больше никогда не променяет силу на любовь.