Восход

Разумихин и Раскольников сидели в распивочной, пили некачественное пиво и разговаривали на философские темы: о жизни, смерти, любви, прощении, судьбе и так далее. Говорил в основном Родион Романович, лихорадочно, с болезненным блеском в глазах: — Я считаю, что человек сам ограничивает свои желания, потому что считает, что они противоречат общественным порядкам, хотя, если что-то порцается обществом, то это совсем не обязательно является чем-то плохим, а иногда — даже наоборот… После этих слов Дмитрий Прокофьевич, до этого с беспокойством наблюдавший за своим товарищем, по-новому взглянул на его нездоровое состояние, находя всей этой взвинченности своё объяснение. Поэтому с нетерпением и надеждой в голосе решил тут же перейти к главному — точнее, к тому, что он принял за главное, и потом больше уж не мучать ни себя, ни Родю: — Ты вот всё ходишь вокруг да около, говоришь много… Про общество… стереотипы всякие… Плохие… А когда ты уже мне признаешься? Раскольников тяжело вздохнул и, после долгой паузы и тяжёлого, загнанного взгляда на Разумихина — от которого ему стало не по себе, сказал: — Раз уж ты всё понял… То… Да… Это я убил старуху. — Что?! — шокированный Разумихин вскочил с места, хватаясь за голову. — А ты разве не это имел ввиду?..