Две Ивы

Магия сама знает, где ей нужно неожиданно появиться. Все чудеса — в строго запланированное время, в запланированной последовательности и для неожиданно оказавшихся поблизости людей. Даже если они считают себя недостойными настоящих чудес и почитают за подарок судьбы приглашение из Хогвартса, которое и так должно было прийти. Теперь же оно пришло с кучей условий и почти что тайно — огромная серая сипуха принесла его ближе к полуночи и перебудила весь дом, стуча клювом в большое круглое окно в гостиной. Как будто сова не знала, для кого предназначается письмо и, вместо того, чтобы подлететь к спальне Римуса, вызвала для приёма почты всю семью. Маленький Люпин был счастлив так, как не был счастлив ещё до того, как его покусал оборотень, оставив на память несколько уродливых шрамов в дополнение к пожизненному проклятию. А о том, что проделал директор Дамблдор для того, чтобы оборотень учился в стенах его школы, впору было написать отдельную главу в «Историю Хогвартса». Только данная глава скорее легла бы позором на плечи некомпетентного директора, чем прославила бы его великодушие. Он здорово рисковал маленькими волшебниками ради благополучия одного единственного несчастного мальчика. Но Римус не задумывался о том, что его нахождение в школе чародейства и волшебства — преступление. Он всё-таки ещё был ничего не понимающим в жизни ребёнком и полностью полагался на меры предосторожности, которые выдумал великий волшебник. Только подумать, на территории школы в одночасье появилась громадная ива, здорово хлеставшая своими длинными ветвями любого, кто находил в себе смелость подойти к ней близко. Длинный туннель и маленькая хижина в Хогсмиде не могли переплюнуть по своей грандиозности своенравное дерево. Но только Дамблдор не знал, что нечаянно создал, поместив иву недалеко от замка, нечто большее, на что рассчитывал. И об это Римус узнал в первое же встреченное полнолуние в Хогвартсе. Мадам Помфри, проводившая его до самого туннеля и проследившая за тем, чтобы Ива очнулась после нажатия на специальный сучок, не заподозрила того, что старательно выполняющий все требующиеся от него действия мальчик попал вовсе не в Хогсмид. В первый раз он здорово испугался, потому что вместо прохлады туннеля, он угодил в трясину, сразу с головой, и даже успел услышать, как с бульканьем сомкнулась над его головой вязкая жидкость. Им владело ничего, кроме животного испуга, и он судорожно барахтался, стараясь продвинуться хоть в какую-нибудь сторону. Недостатка в воздухе не было, но каждая секунда нахождения в непонятной трясине заставляла его бояться задохнуться. Наконец, спустя вечность, впереди задребезжал свет, и он рухнул между корней Ивы на высокую траву, которой и в помине не было рядом с драчливым деревом, потому что оно не «терпело конкуренции», как обмолвился, таинственно сверкнув очками-половинками, Дамблдор с лёгкой улыбкой. Вокруг пели птицы, журчали ручьи, и тёплые лучи, проникая сквозь листву деревьев-великанов, ложились на поляну пятнами света. Это был не Хогвартс. Совершенно другой мир — древний лес с добрым хранителем, принявшим оборотня как само собой разумеющееся. Рядом с вечно кружащим в танце и распевающим придумываемые на ходу песни обо всём и ни о чём Томом Бомбадилом Римус становился самым спокойным оборотнем из всех существующих. Он бегал за весельчаком по всем опушкам, сопровождал его к реке, таскал в зубах корзины с грибами и сушёными цветами, разрешал трепать себя по холке прекрасной Златенике и ползал в её ногах, хватаясь пастью за подол с привкусом утренней зари и требуя себе хотя бы толику внимания. Только говорить ничего не мог — он всегда вываливался из дупла Великой Ивы уже волком, но существам, с лёгкостью читающим окружающий их мир, это не было столь важно. Другие оборотни заклеймили бы его вечным позором и загрызли бы в какой-нибудь подворотне. Дело ли ужасному и сильному магическому существу быть послушным щенком, даже перед древними существами? Римусу, если честно, было всё равно на мнение других оборотней. И людей тоже. Он всё также продолжал жить от полнолуния к полнолунию, но теперь страшась того, как медленно текут дни, а не того, что неотвратно приближается миг превращения в ужасную тварь. Как бы он не хотел остаться в Древнем Лесу рядом со своим новым хозяином и его прекрасной женой, каждый рассвет его со страшной силой тянуло к Великой Иве и выбрасывало на голую землю другого мира. Но он всё равно жил в раю. До пятого курса. Лишь большая любовь к друзьям заставила его сдержать гнев и никак им не навредить — когда они вошли в туннели, ведущий к хижине в Хогсмиде, магия, переносящая к Тому Бомбадилу, пропала. И новая трансформация прошла просто кошмарно — он едва не подрал самого себя, носясь по маленькому пространству хижины и скуля от раздирающей всё естество боли. Боль осталась с ним на долгие годы, нисколько не притупляясь со временем. Боль от украденной у него сказки, потерянного в тёмном туннеле избавления от проклятия. Жить в светлых воспоминаниях было невыносимо, особенно когда вокруг разворачивалась жестокая действительность, где умирали близкие, но мысли сами по себе продолжали возвращаться в Древний Лес. В такие моменты он готов был начать раздирать себе грудь, не дожидаясь очередного полнолуния. Смерть ожидаемо стала избавлением от всех страданий, хотя перед самым концом он и сумел урвать себе крохотный клочок счастья и посмотреть в лицо новорождённого сына («Не волчонок, на счастье»). Люпин даже со стороны наблюдал за тем, как его тело при помощи заклинания левитации переносят в Большой Зал, к другим павшим, а потом начал удаляться от своей земной оболочки. Он почувствовал зов, и он отзывался в ушах радостным многоголосым клокотанием и далёким воем волков. Его тянуло к Иве. В знакомую трясину перехода, разлившуюся только для него и высохшую сразу после того, как впереди мелькнул солнечный свет, чтобы никогда не пустить его обратно. Римус проснулся под звуки задорной песни и стука огромных башмаков Тома, приглашающего юного волчонка подняться на ещё не до конца окрепшие лапки и последовать за Хозяином, у которого было очень много дел, во время которых компания волчонка была ему приятна, но не необходима. Ручьи отражали маленький серый комок шерсти с умными карими глазами, так что можно было усомниться в том, что обладатель отражения, по обронённому Томом куплету, станет вожаком волчьей стаи Древнего Леса в замен предыдущему, глупому и наглому, пожелавшему напасть на поселения хоббитов во время Стужи и поплатившемуся своей жизнью. Но раз Хозяин так говорит… Римус забавно тявкнул и побежал за успевшим покрутиться по всей поляне Томом Бомбадилом.