Охота на звёзды

      Купальни Абура-я навсегда остались за спиной. Двери закрылись, а когда Хаку прошёл в вагон поезда, то понял, что закрылись они уже навсегда.       После дождя всегда появлялось море. Рельсы уходили под воду, и казалось, что поезд плывёт прямо по воде. Вагон мягко трясло. Хаку видел, как проносятся леса, луга, как выходят на остановках незнакомые ему духи, ёкаи, были даже заблудшие люди. В вагон набивались новые. Поезд всё двигался куда-то вперёд. И Хаку был не уверен, что существует конечная. А может, ему хотелось, чтобы её не существовало.       Он ушёл от Юбабы без сожалений.       Просто собрал ничтожные пожитки и застыл, потерянный в роскоши её кабинета. Драгоценности сверкали, когда свет, льющийся из широкого окна, касался их. Рядом с ними же на вишнёвой бархатной подушке лежала золотая лупа.       Юбаба копошилась возле шкафа. Над её головой вихрем кружились листочки с контрактами, и её непропорциональное, большое тело с поразительной ловкостью ловило лишние и прятало обратно в шкаф в многочисленные комоды.       Когда выскользнул единственно нужный, он остановился прямо перед носом Хаку, чтобы тут же отлететь в костлявую, похожую на засохшие ветки, кисть. Бумага вспыхнула, и Хаку обдало горячим воздухом, в котором смешивался пепел, приторно-сладкий аромат женских духов и что-то ещё, что он мог бы распознать, как ощущение свободы.       Вагон качнулся. Хаку заморгал, смотря на остановку, напоминающую деревянную пристань, и вгляделся в смутные очертания города позади.       Схватив с соседнего сидения рюкзак, он неожиданно для себя подошёл к дверям и сошёл на незнакомой остановке.       В лицо ударил морской бриз. Поезда позади уже не было. И теперь на его месте было настоящее море. Солёное, искрящее под солнцем, но спокойное и ласковое. Хаку огромными глазами смотрел на бесконечно сине-голубой простор, который сливался с самим небом. Где-то недалеко пронзительно кричали чайки, а на губах ощущался вкус соли.       Хаку прошёл по деревянной пристани в сторону города, ощущая, как ветер раздувает его широкие белые рукава и пробирается под тесёмки синих штанов. Тёмные пряди взметались. Хаку, прищурившись, смотрел на слившиеся море и небо. И внутри разливалось такое же искрящее голубое спокойствие.       Город, раскинувшийся чуть в стороне от золотистого песчаного пляжа, был небольшим. Хаку шёл по главной торговой улице, смотря на лавки торговцев, которые, натянув цветные навесы из ткани, предлагали на выбор фрукты, рыбу, глиняную посуду и самодельные амулеты.       Хаку удивлённо смотрел на фигурки зверей, сделанные из горных самоцветов. Он коснулся бока такого тёмно-зелёного медведя, удивляясь тому, каким гладким и холодным оказался камень.       — Искусная работа, ведь правда?       Хаку отшатнулся, отдергивая руку. С опаской взглянув на вышедшего к нему невысокого торговца, он медленно кивнул.       — Да.       — Вы впервые у нас?       — Я странствую, — Хаку плотно сжал челюсти, ощущая нервозность и тревогу. Но человек перед ним излучал простоту и добродушие. Со вздохом он расслабил напряжённые плечи и вновь взглянул на фигурки. — Собираю легенды.       Уголок дрогнул в улыбке. Почему бы не начать с этого свой путь?       — Тогда вам обязательно надо заглянуть к старику Хосу, — воодушевленно заговорил торговец. Он совсем вышел из своей палатки и остановился по правую сторону от Хаку. — Его дом почти у подножия горы, — Хаку проследил за пальцем.       Берег медленно переходил в гору, полностью заросшую лесом. И только вдали виднелась едва заметная серо-коричневая верхушка. Маленький городок собрался у её подножия, как на спинке великана. Мелькали разноцветные крыши, спрятанные пушистыми зелёными пятнами.       — Говорят, что он ходил в моря и посещал земли, о которых не знали даже в преданиях.       — Хорошо. Спасибо, — Хаку мягко поклонился. Волосы плавно качнулись в след движению. ***       Дом старика Хосу с красной крышей, на которой сидел стройный, величавый журавль, отлитый из металла, Хаку видел ещё не доходя до подножия.       По пути он несколько раз сбивался, но этот журавль всегда резко возникал впереди и вёл его. Иногда он останавливался и спрашивал у жителей. И всякий раз, когда они слышали про старика Хосу их лица приобретали выражение спокойствия и доброты, словно сами мысли об этом человеке были тёплыми и приносящими радушие.       Оказавшись у низкой калитки, Хаку замялся, но вдруг увидел, что она совсем не заперта. От неё прямо велась тропинка, по бокам от которой росли цветы, а сама она заканчивалась у распахнутых дверей. Трепетала красная тюль, а с потолка нежно звенел амулет с колокольчиками.       Хаку коснулся оберега, внимательно изучая надписи, и удивлённо приподнял брови. Амулет совсем не был защитным, а сулил здоровье всем тем, кто пришёл в дом.       — Простите? — он хрипло позвал.       Но никто не отзывался.       Хаку с сомнением прошёл внутрь. Всё вокруг было простым, но уютным. Подушки с вышивками, накрытые салфеткой чашка и чайник. В углу стояла старенькая метёлка с совком. Хаку бесшумно шёл по дому, пока не услышал детские голоса, которые иногда перебивал другой, более тихий и старый.       Он вышел к приоткрытой двери, которая вела в небольшой внутренний сад. Там, сидя плотным кружком, собралась вся детвора, а в середине сидел старик. На его коленях был старый плед, поверх которого он плёл из тонкой соломы корзинку.       — Простите? — вновь обратился Хаку. Старик Хосу мельком взглянул на него неожиданно чистыми, как родниковая вода, светлыми глазами и поманил к себе.       — Пришли истории послушать?       — Да, — Хаку кивнул. Он подошёл ближе и сел на небольшой клочок земли, который ему уступили, чуть потеснившиеся дети.       — Так о чём же вам рассказать, ребятишки, — руки, покрытые сеточками морщин не переставали плести.       — Давай про ту! Про звёзды! — загалдели все разом. Хаку весь подобрался, оглушённый резкими звонкими голосами.       — Про охотников, значит, — старик Хосу достал ещё один тонкий соломенный прутик. — Ну, так слушайте, сорванцы. Когда ещё не было войн, а магия только появилась, то жил-был народ, который знал великие тайны. Они жили в дремучем и тёмном лесу, слушали его голос и берегли свои тайны от всех. Они могли повелевать огнём, могли пролить дождь на пустыни, гулять по небесам, как мы с вами по земле. Магия текла в их крови, а знания передавались от отца к сыну. Если бы они вышли из своего зачарованного леса, то могли бы властвовать на земле и никто бы никогда не сравнился с их могуществом.       Хаку сидел, подтянув колени к груди. Длинная трава щекотала лодыжки, иногда на колено садилась бабочка, которая тут же улетала. Но перед глазами был совсем не её сине-чёрный бархатный узор, а густая тёмно-зелёная стена из деревьев, которые своими ветками держали само небо. И где-то там глубоко от чужих глаз, среди толстых и могучих стволов прятался тот народ. В их ладонях танцевали снежинка, взлетающих над огнём, но совсем не исчезающие в нём.       Подушечки пальцев кололо, а глаза сверкали. Хаку сильнее обхватил ноги.       — Но они совсем этого не хотели. Им нравился их лес. И они не желали никому зла. Однажды в этот лес пробрался мальчишка. Он не знал о его тайнах и лишь искал выхода, но случайно забрёл в самое его сердце и увидел озеро. Оно сияло так ярко, что было даже больно смотреть. От него поднимались огоньки, которые, поднимаясь высоко, превращались в серебряные точки. А народ вокруг держал в руках эти огоньки. И тогда они исчезали в их ладонях, а вместо них появлялась магия. То были звёзды.       — Самые простые звёзды? — спросил один из мальчишек       — Конечно, мы же уже слушали про эту сказку, — перебил его другой.       — Да, то были звёзды, что сияют над нашими головами, — старик Хосу дрожащими пальцами вплёл последний прутик. — Этот народ умел их ловить. Те звёзды, что упали с небес. Они их берегли, а звёзды исполняли взамен их мечты. Совсем все. Мальчишка, увидевший это, тут же убежал обратно. Он долго бежал, падал, царапал руки и ноги, но прибёжал в деревню и всем рассказал.       — И они пошли за звёздами?       — Пошли.       Хаку вгляделся в лицо старика. Морщинистое, рыхлое, с пятнами от старости. Но оно было выразительным и добрым. И сейчас, смотря куда-то поверх макушек детишек, травы и сада, он будто был далеко — в том зачарованном лесу.       — Но не поймали ни одну. Ведь поймать звезду совсем не просто, даже если знаешь, где её искать. Но тот народ ушёл из леса. Исчез среди других и у нёс с собой эту великую тайну. А те, кто находил озеро, могли лишь только смотреть за тем, как мерцают, вспыхивают и исчезают в его водах звёзды. Но, говорят, что тот, кто таки поймает звезду, исполнит все свои мечты.       — Да враки всё это! Звёзды не ловят.       — А вот и не враки!       — Дедушка Хосу, а ты их видел, видел озеро со звёздами?       Дети галдели, спорили. Но Хаку видел, что старик Хосу улыбался, а его светлые, почти прозрачные глаза Хосу заискрились звёздами, будто он и сейчас стоял на том берегу. ***       Хаку верил легендам. В них больше правды, чем в том, что видят все. Он прослушал ещё несколько историй старика Хосу. Но только ощущал, как с тихим всплеском исчезают звёзды в воде. Безмолвно поблагодарив за истории, Хаку ушёл.       Спускаясь к берегу, он иногда оглядывался на журавля, который всё так же легко находился глазами, и думал, что и человек, что живёт в этом доме, что держит талисманы здоровья для всех гостей, такой же мудрый, как и птица, чей силуэт выкован на крыше.       В маленькой гостевой комнате над пабом, Хаку долго не мог уснуть. С нижнего этажа доносились голоса, хлопала входная дверь, а маленькое пламя свечи мерцало тенями на стене. Хаку думал о тех, кто смог поймать звёзды, о желаниях, которые они загадывали. И пытался понять, что же он попросит у звезды.       Торговец был там и на следующий день. Заметив Хаку, он вновь вышел из-под своего навеса.       — Нашёл дом старика Хосу?       — Да. Спасибо, — взгляд вновь метнулся к фигуркам на столе.       — У него вся детвора наша собирается. Хороший человек.       — Я тоже так подумал.       Хаку подошёл ближе к прилавку. Самоцветы были такие же гладкие и холодные. Через некоторые можно было смотреть, как через стеклышки, только цветные. Другие были совсем мутные, как плотный туман по утрам.       Звери, цветы, русалки и драконы. Тут были всех фигурки. Хаку водил по ним пальцем, ощущая каждый маленький изгиб и выступ.       — Вам бы подошёл вот этот, — в протянутую ладонь упал амулет. На длинном чёрном шнурке были нанизаны девять желтовато-рыжих янтарных бусин, к ним прицеплялась скалящая волчья морда из агата. — Он оберегает от злых сил и сулит свет. То, что нужно одинокому путнику.       Хаку знал, что выглядит почти совсем как мальчишка, как один из тех, кто сидел вчера у старика Хосу, слушая сказки и легенды. Но Хаку был учеником самой страшной ведьмы — Юбабы. Он не боялся злых сил. Но всё же достал спрятанный за пазуху мешочек, набитый монетами, и отдал несколько торговцу, забирая амулет.       — Удачи вам в ваших странствиях.       Теперь Хаку не ждал поезда. Рельсов не было. Он сидел в небольшой рыбацкой лодке. Белый парус развевался, подгоняемый волшебным порошком. А Хаку стоял у самой кормы и вертел в руках амулет. Агат был гладким и приятным на ощупь. Он теплел от тепла его ладони. Красно-коричневый волк скалился, но не казался страшным. Хаку подносил его близко к глазам и пытался увидеть через камень море. ***       Хаку ходил из города в город. Он взбирался на вершины, с которых были видны звёзды днём, где всегда ночь и холод; проходил через леса, где расцветали поющие цветы, чья пыльца, осевшая на кожу, делала невесомым. Он видел самоцветы в глубинах морей, спрятанные русалками. Хаку не помнил, сколько он так странствовал. Каждый город, каждый дом, в котором он останавливался был похож и не похож.       Иногда ему снились купальни Абура-я. От них в небо поднимался густой, влажный пар. Тянул верёвки дед Камази, готовя растворы, а утро начиналось от шума наполняющихся горячей водой ванн. В таких снах Хаку ходил по мокрым полам, заходил в знакомые комнаты, но никто его не узнавал и не видел. Купальни становились всё бледнее, будто выцветали сами краски его воспоминаний.       В такие ночи Хаку просыпался и уходил тут же, оставляя пригоршню монет. Иногда он задерживался, и тогда помогал жителям: заговаривал вредных духов старых домов, собирал попутные ветра, распылял порошки в садах.       Свой амулет он носил теперь на рукоятке небольшого кинжала. На руке появился и плетёный браслет с несколькими синими, зелёными бусинками — подарок от безымянной девочки, которая потерялась в лесу.       Но Хаку не забывал о своём главном путешествии — охоте за звездой.       Маленькими сверкающими крупицами он узнавал о том зачарованном лесе. И с каждым таким маленьким витком всё сильнее верил в то, что найдёт, непременно найдёт то озеро. А попросит… Попросит…        Хаку моргнул и уставился на сверкающий порошок, который прекратил толочь.       — Достаточно? Теперь можно бабушке дать? — девочка с круглыми зелёными глазами в красном платьице смотрела на него, чуть склонив голову на бок, совсем как маленькая птичка.       — Ещё немного, — он вяло улыбнулся и вновь взялся за ступку.       — А бабушке точно станет лучше? — любопытные глаза заглядывали в миску и следили за тем, как всё ярче искрится порошок.       — Конечно.       В этот город он пришёл две недели назад вместе с купцами. Уйдя далеко от моря на материк, стрелочки на карте остановились здесь. Легенда начиналась с этого городка, который раскинулся на пустоши, разросся и процветал.       Почти на границе двух королевств он стоял мирный и спокойный. Хаку жил в хижине рыбака и помогал жителям. Колдуны и волшебники сюда не захаживали, но ведь они и не знали, что именно здесь, если выйти с восточных ворот и идти по тропе, то можно увидеть исполинский лес.       Густой и непроходимый, он темнел даже днём. И Хаку видел, как великаны-деревья держат на своих ветвях небо. Он доходил до самого края, где мягкая трава сменялась настилом из опавших листьев, выступающих крепких корней и цепких вьюнков, но не переступал. Лишь чувствовал, как гудит тут воздух.       — Говорят, в городе появился ещё волшебник, совсем, как ты, — девочка взяла миску с порошком и вместе с Хаку прошла в небольшую, чисто убранную комнату, где в кресле спала старая женщина.       — Я не волшебник, — Хаку зачерпнул порошок и просыпал его над головой женщины. Хмурое и уставшее лицо расслабилось.       — Но ты колдуешь!       — Колдую, и превращу тебя в уголёк, если будет надоедать, Фудзико, — пригрозил Хаку.       Мельчайшие крупицы витали над головой бабушки, и Фудзико сияющими глазами наблюдала за ними, будто видела что-то столь же прекрасное, как сияние фейерверков. Она боялась дышать и смешно замахала руками, когда одна крупица села на кончик носа.       Хаку подтянул вязаную шаль и укрыл бабушку. Фудзико увязалась за ним, когда он, взяв свой рюкзак, вышел из дома.       — А почему не станешь волшебником? — надоедала девочка. Она подпрыгивала, ловила появляющиеся из ниоткуда перышки, которые превращались в пузыри, стоило ей их коснуться.       — Может и стану, — пожал плечами Хаку, продолжая создавать перышки. — Даже самым могущественным из всех могущественных.       — Звезду поймаешь? — чертят заиграли в зелёных глазах.       — Не веришь? — он шутливо потянул её за кончик носа. Фудзико закричала и отскочила, хватаясь за нос. Она сморщилась и показал розовый язык.       — А вот и не верю! Бабушка говорит, что звезду нельзя просто так поймать, что звёзды видят и знают, кто достоин.       Хаку ответил ей долгим взглядом. Фыркнув, он отвернулся.       Фудзико и её бабушка всегда жили в этом городе. Эта маленькая девочка носилась целыми днями по улицам, пока не приходила её старенькая бабушка, не надевала соломенную шляпу и, взяв за руку, не вела домой, рассказывая легенды. И эта тощая, нескладная малявка постоянно теперь вертелась вокруг него. Доставала вопросами о странствиях и магии.       — А когда ты пойдёшь в лес? — она вновь шла рядом.       — Не знаю.       — А вдруг тот волшебник тоже за звёздами.       — Мне всё равно.       — А если он поймает, а ты нет? Будет обидно.       — В уголёк превращу сейчас.       Фудзико звонко рассмеялась и, ткнув острым локтём в бок, убежала куда-то через кусты. Хаку потёр ушиблено место и мягко улыбнулся. ***       Того «другого» волшебника Хаку встретил в тот же день, когда зашёл в единственный магазинчик с волшебными ингредиентами и столкнулся с кем-то. Это был высокий парень. Светлые волосы касались плеч, а в ушах звенели серьги, когда он удивлённо ойкнул, а потом развернулся и наклонился к Хаку, вплотную приближая своё лицо к его. Хаку отшатнулся, ощущая, как заливает щёки краской.       — Ой, а ты, наверное, ученик здешнего волшебника о котором все говорят? — у незнакомца оказались поразительно яркие и сияющие синие глаза. Хаку сделал несколько шагов назад и опустил голову, прячась за волосами.       — Я не ученик, — раздался его тихий, но твёрдый голос.       — Не ученик? — незнакомец смотрел на него пристально, совсем не моргая. И Хаку ощущал, как этот синий взгляд скользит от его худых ног в синих штанах, тесёмки которых затягивались на лодыжках, до кончиков тёмных волос, отливавших тёмной зеленью. — А кто же ты тогда у нас?       — Я… я… — Хаку вскинул голову, буравя незнакомца. Губы задрожали. Но ответ не сорвался. Вышел из кладовых продавец. Хаку быстро кивнул ему и выбежал из магазина, оставив незнакомца недоумевать.       — А это наш Хаку.       — Хаку? — серьги опять зазвенели, когда незнакомец подошёл к прилавку.       — Волшебник-путешественник. Всем нам помогает.       — Значит, Хаку. ***       Хаку растянул парус недалеко от своей хижины и теперь мягкими движениями посыпал ткань белым порошком. После того, как он поймает звезду, то уходить нужно будет почти сразу же. Опасно задерживаться, даже если этого бы хотелось. Поэтому Хаку хотел быть готовым, чтобы попутные ветры смогли его поднять и повести по небу.       Порошок пах морозной свежестью и приятно щипал колким морозцем пальцы.       Хаку хмурился, вспоминая волшебника. Он не возникал в памяти цельно, а яркими пятнами. Золотые волосы, звенящие длинные серьги, розовая ткань с голубым и белым узором и яркие, очень яркие синие бездны вместо глаз.       Странный. Хаку мотнул головой. Нельзя ему задерживаться здесь. Волшебники были странными людьми. Добрые или злые, они оставались непонятными и странными. Юбаба могла подчинять духов рек, а её сестра-близнец жила в доме с оборотнем, кто знает, что могут другие.       Хаку был так занят мыслями, что совсем пропустил шаги. И когда кто-то коснулся его плеча, вскрикнул и отпрыгнул, путаясь в парусе и больно приземляясь на спину.       — Ты цел, Хаку?       — Откуда ты взялся? — перед ним стоял опять тот из магазина. Он наклонился и протянул руку. Хаку молча проигнорировал её, самостоятельно выпутываясь из ткани и вставая на ноги. Волшебник огорчённо выдохнул.       — Рыбаки рассказали, что ты тут живёшь, Хаку, — он тоже выпрямился и огляделся.       Хижина была хоть старой, но сделана из прочных досок. Зимой в ней жить будет нельзя, но летом хорошо. Не жарко из-за многочисленных щелей, по бокам, но и дождь не попадает из хорошо крытой крыши.       Вокруг высоко росла трава, а дальше шла тропинка к спуску к реке, где у маленького причала качались на воде парочка лодок.       — Не зови меня по имени, — сердито сказал Хаку. Незнакомец удивлённо посмотрел на него.       — Почему? Я Хаул. И можешь меня так звать.       — Не хочу.       Хаку прошёл мимо. Он ухватился за край паруса и принялся стягивать ткань в большой ком.       — Ты на меня обижен? — Хаул вновь смотрел пристально и цепко. — Это потому что я напугал тебя? Прости, я не хотел. Я звал тебя, но ты не откликался.       Хаку собрал ткань. Он бросил мрачный взгляд на Хаула. Розовое пятно оказалось плащом, который он накинул поверх свободной белой рубашки. А кроме серег обнаружилось ещё несколько ниток с бусинами, спрятанные с прядями.       — Мне всё равно. Уходи, — Хаку отвернулся.       — Хаку?       — Сказал же, чтобы не звал! — сердито рыкнул Хаку, уходя и утаскивая за собой парус.       Спиной он ощущал, что Хаул всё ещё смотрит, пока не раздался опять его голос:       — Хорошо, не обижайся только. ***       Хаул его находил повсюду. Он подкрадывался из-за спины, находил в толпе. На его губах играла до тошноты дружелюбная улыбка, а синие глаза смотрели, не мигая. Хаку начал нервно оглядываться по сторонам и вздрагивал, когда кто-то обращался к нему.       Хаку со вздохом сел на скамейку под пышным деревом. Горячая паровая булочка дышала теплом в его ладонях. Хаку ощущал чесночный аромат мяса с имбирём, но он не спешил вонзить зубы в мягкое тесто, чтобы добраться до начинки, а продолжал чувствовать это колкое тепло и наблюдал за паром, поднимающимся от пирожка.       От палатки, где торговали паровыми булочками, шёл точно такой же пар, из-за него желто-рыжая гирлянда казалась бледнее, но, если поднять голову выше, то виднелось прекрасное ночное небо. Хаку болтал ногами в воздухе, грея ладони пирожком.       Звёзды усыпали небо маленькими огоньками, но местами они собирались мелкими гроздьями. И это завораживало. Хаку задрал голову, переставая болтать ногами.       Он тоже должен обязательно поймать себе такой холодно-серебристый огонёк. Будет смотреть на него, пока тот не исчезнет в тепле его ладоней, чувствовать её пульсацию и загадает желание.       — О, тебе тоже нравятся эти мясные булочки? — Хаку раздражённо сузил глаза, хмурясь. Хаул вышел из-за дерева и подошёл к палатке с булочками. — Мне сказали, что здесь они самые вкусные.       Не желая отвечать, Хаку откусил от своей. Вкусно. Очень. Но он не будет соглашаться с Хаулом.       Однако его недружелюбие и открытая неприязнь нисколько не смущали Хаула. Он взял точно такую же булочку и сел рядом, вытянув ноги. В одной только рубашке и чёрных брюках. На груди у него сверкал голубой кристалл на длинном чёрном шнуре. Хаку перевёл взгляд на палатку и сдержал надменное фырканье.       — Кто же ты всё-таки такой юный путешественник?       Хаул не звал его больше по имени, вместо этого придумывая ему разные клички. Он не торопился есть свою булочку, как и Хаку делая небольшие укусы. Грел руки, и Хаку видел, что его ладони успели покраснеть.       Иногда нападал холодный ночной ветер, но пальцы вибрировали от этого горячего тепла, и искорки удовольствия бежали дальше по рукам.       — Я вот тоже путешествую. Ты уже видел море? А встречал русалок? — голос Хаула мягкий. Если закрыть глаза, то на ум придёт мёд. Золотистый и тягучий. — Ты ведь совсем не волшебник. Я точно знаю, но кто же тогда?       Булочка закончилась и Хаку с сожалением сжал ладони в кулаки. Кожа тоже чуть покраснела, но хранило отпечаток пульсирующего тепла.       — Я пошёл, — бросил он, уходя и пряча руки в карманы. ***       Фудзико строила рожицы, растягивая указательными пальцами рот и показывая язык, пока Хаку выбирал рыбу. Она тянула веки и закатывала глаза всякий раз, когда в корзине появлялись капуста и морковь.       — Не хочу капусту! — вредничала Фудзико.       — Твоя бабушка сказала это купить, — Хаку отходил к следующей палатке.       Бабушка Фудзико всё ещё была слишком слаба, чтобы самой ходить далеко в город за продуктами. Хаку был рад ей помочь. Поэтому теперь, нахлобучив на Фудзико соломенную шляпу до самых бровей, прогуливался по городу.       — Так ты познакомился с волшебником? — пристала Фудзико.       — Я с ним не знакомился, — недовольно повёл носом Хаку.       — Говорят, что он могущественный и учился у королевы!       — Мне всё равно.       Хаул не был похож на великого. Хаку выдохнул, крепче берясь за ручку корзинки. Разве у великих волшебников нет своих великих дел? Стали бы они так доставать незнакомых им людей?       Он не боялся, что Хаул тоже пришёл за звездой. Звёзд ведь так много, они освещают дорогу путникам каждую ночь. Но почему бы тогда ему просто не поймать и не уйти?       Фудзико подпрыгивала рядом. Короткие рыжие хвостики иногда мелькали из-под широких полей шляпы, а глаза смотрели сочной летней зеленью на Хаку.       Когда они поднимались к дому Фудзико, один сильный порыв ветра снёс шляпу. Фудзико с криком побежала за ней, но вдруг остановилась, огромными глазами смотря на идущего к ней человека.       — Это ваша, мисс? — Хаул элегантно протягивал ей пойманную шляпу. Хаку закатил глаза.       — Спасибо! — Лицо Фудзико покрылось пятнами румянца и она крепко сжала пальцами шляпу.        — Трудишься, Хаку? — Хаул подошёл к нему ближе.       — Отстань.       Но Хаул не отстал, а даже незаметно отнял корзинку и пошёл рядом. Серьги, браслеты звенели, а волосы волнами спадали на плечи.       — Это что за браслет?       — Амулет от ведьм.       — А этот?       — От вампиров.       — И этот? — Фудзико тыкала пальцем на многочисленные украшения Хаула, и он без раздражения рассказывал о каждом.       Хаку искоса наблюдал за ними, следя за каждым движением пальца Фудзико. Кулон на шее Хаула сегодня сиял ярче.       У самой калитки Фудзико забрала корзинку и, помахав на прощанье, скрылась в доме. Хаку выдохнул. Теперь он сможет избавиться от надоедливого провожатого.       — Теперь можешь идти туда, куда шёл, — бросил он невежливо.       — А мне туда же, куда тебе, — лёгко ответил Хаул. И ещё одна ослепительно-добродушная улыбка заиграла на тонких губах.       — А вдруг я не знаю, куда мне идти? — Хаку пристально посмотрел на него.       — Тогда будем узнавать вместе, — ветер перебирал светлые пряди. Они напоминали золотые колосья — длинные и стройные, качающиеся на ветрах под синим небом.       — Глупо, — Хаку отвернулся.       — Ты ведь пришёл за звездой? — вкрадчиво раздалось. Хаку не обернулся, напряжённо сводя лопатки вместе. — Не станешь слушаться, если я скажу не ловить?       — Думаешь, не смогу? — ощерился Хаку.       — Как раз таки потому, что сможешь, — Хаул неожиданно взял его за запястье. Кожу обожгло от теплого прикосновения. — Не лови, — и его лицо впервые было строгим и серьёзным. ***       Кинжал отяжелял пояс. Иногда агатовый волк стукался о ножны, и тогда Хаку мягко его убирал в сторону. Тесёмки на штанах были затянуты до предела, а за плечами уже был рюкзак.       Хаку шёл за звездой.       Он тихо вышел из города, дождавшись, когда голубое небо станет темнеть, а день превратится в стремительно гаснущую полоску на горизонте. Тропинка шла прямо к лесу. И с каждым шагом, Хаку ощущал, как громче и жарче бьётся сердце, а пальцы колит от нетерпения.       Плотная зелёная стена, темнеющая впереди, становилась всё ближе и ближе, пока Хаку совсем не встал у подножия деревьев и лицо не стал обдувать холодный ветер. Лес манил и пугал. Совсем тёмный, сейчас как живая стена, в глубине которых сверкали тысячи глаз.       Хаку переступил через корни, проходя внутрь. Он шёл, не давая себе пугаться черных зияющих клыкастых пастей, которые были лишь кустами с торчащими сухими ветками. Над головой хлопали крыльями летучие мыши, поднимаясь сплошной чёрной тучей, закрывающее небо. Иногда где-то далеко жалобно выл волк.       Сердце билось так громко, так отчаянно, что Хаку приложил ладонь к груди, словно и правда боялся, что оно вдруг вырвется из своей клетки из костей.       Хаку не боялся. Совсем. Он переступал извилистые корни. Отдирал цепляющиеся вьюнки и шёл дальше. Всё позади него сливалось в сплошное чернильное пятно. И там уже не было пути обратно. Оставалось лишь одно — идти вперёд. Иногда нога проваливалась в ямы, и тогда Хаку зажимал рот руками, чтобы не вскрикнуть.       Эта ночь была бесконечной. Но Хаку видел луну и звёзды, если поднимал голову. Высокие стволы не могли проткнуть небо, и его путь продолжался.       Продолжался так долго, что, когда впереди заискрился серебряный свет, Хаку решил, что прошёл весь лес, пропустив озеро. Он вышел из-за деревьев. И восхищённо открыл рот, чувствуя, как наполняются слезами глаза.       Водная гладь сияла. Не просто тысячами звёзд. Она сияла так, будто с неба лилось чистое серебро и алмазы. Словно кто-то взял все ледники мира и, превратив их в миллиарды крупиц, рассыпал блестящий порошок по опушке и озеру. Звёзды летели с небес и с тихим шипением скрывались в воде. Поднимались, прятались в цветах, из-за чего они сверкали, и вновь поднимались в небо.       Хаку медленно шёл к воде. Сердце билось так больно, что не отнять руки. А слёзы продолжали течь, падая в траву такими же сверкающими каплями, как звёзды. Одна маленькая, но сияющая столь ярко остановилась прямо перед Хаку. Он видел её острые кончики и как разлетаются лучи. Но тут она взмыла в небо, и Хаку восхищённо охнул.       — Они такие хрупкие, — Хаку не надо было оборачиваться, чтобы узнать Хаула. Тот бесшумно шёл к нему.       — Да, — не стал спорить Хаку. Он протянул ладонь, и одна звёздочка мягко спланировала на неё.       Она была, как льдинка. Холодная, но вибрировала, словно трепыхающееся маленькое сердце.       — Что ж, загадывай своё желание, — синие глаза Хаула были как звёзды и вода. Сверкающая россыпь покрыла его волосы тончайшей пылью.       Хаку смотрел на него, не в силах отвести глаз, продолжая чувствовать дрожание звезды. С трудом он перевёл на неё взгляд.       Желание.       Глаза широко распахнулись, и Хаку заулыбался.       У него не было ни одного желания. Кристальная чистота разума и полное спокойствие. Так выглядят снежные шапки неприступных гор.       — Ты ведь тоже поймал звезду? — догадался вдруг он.       — Да. И это было больно, — Хаул дотронулся пальцем до звезды в ладонях Хаку. — Но ты реши сам.       От его руки шло тепло. И звёзда льнула к Хаулу. Хаку задумался. Он вспомнил Фудзико с её смешной длинной шляпой и старую бабушку, прозрачно-сияющие глаза старика Хосу и бескрайнее море с его солёным вкусом на губах.       Улыбка Хаку была робкой и виноватой. Звезда мягко упорхнула, оставив за собой сверкающий след на руке. Тихо выдохнул рядом Хаул.       — И что теперь? — спросил он, когда звёзды поднялись в небо, а небо стало светлеть.       — Буду дальше собирать легенды, — пожал плечами Хаку. Он поднялся с земли, отряхивая мелкие травинки.       — А хочешь со мной? — Хаул улыбался. — Я знаю много прекрасных мест, которые тебе точно нужно увидеть.       Хаку задумался. Пряди лезли в глаза, а ветерок забирался за шиворот. Длинные пальцы Хаула мягко заправили несколько прядей за уши. Хаку, покраснев, отвернулся.       — В ученики возьмёшь? — спросил он тихо.       — Только если захочешь.       — Хорошо, — сдался Хаку. — Но… — договорить он не успел. Хаул крепко схватил его за предплечье и потянул на себя.Он удивлённо ойкнул, а потом густо покраснел, когда чуть прохладные губы чувствительно коснулись шеи. — Ты что творишь?!       — Контракт, — Хаул поднёс указательный палец к губам и хитро улыбнулся. Хаку всё ещё чувствовал поцелуй. Кожа приятно покалывало в том месте. Лицо горело, и он точно знал, что сейчас оно такое же яркое, как спелая вишня.       — Нельзя такое делать без разрешения, — пробурчал Хаку, потерев пальцами шею.       — Можно? — Хаул заглядывал в глаза. Жар усилился. Хаку отшатнулся.       — Кончено, нет! — он скрестил руки и обиженно фыркнул, когда раздался звонкий смех.       — Ты милый.       — Вовсе нет, — Хаку смущался. Глаза бегали, но неожиданно было весело и легко.       — Тогда нам пора, — Хаул протягивал ладонь.       Звёзд уже не было. Они спустятся следующей ночью. И кто-то другой будет здесь стоять. Хаку вновь улыбнулся.       — Пора, — он крепче взялся за ладонь.       Рука Хаула тёплые и ласковая. Они дошли до деревьев, которые прятали озеро и остановился.       — Что?       — Ещё кое-что, — мягкие губы коснулись лба, оставляя лёгкий, как крыло бабочки поцелуй. Хаку запунцовел ещё сильнее, но не успел возмутиться. — Это на удачу.       Он выдохнул. И улыбнулся.       Что ж. На удачу можно.