Сейчас я точно ей всё скажу! или лучше потом?...

Было утро, Бараш проснулся от надоевшего будильника. Встав с кровати, хмурый поэт подошёл и выключил аппарат. Поэт не хотел умываться, переодеваться, готовить завтрак, а потом идти к Совунье за успокоительным, ведь за день Бараш мог выпить пол литровой банки, а иногда и целую. Единственное, что Барашу хотелось, это увидеть Нюшу и высказать ей все свои чувства, как положительные, так и отрицательные. А вы что думали «безумная любовь»? Нет, Барашик слишком не стабилен и вспыльчев. Любовь у парня эм… своеобразная (?), Бараш был готов ради этой мадам на всё, но когда она начинает придираться, ругаться или как-то ещё задевать его, то Барашик становится, извините меня, бараном и не в состоянии сдерживать свой сложный характер, но когда успокоиться сразу начинает извиняться. Вернёмся к Барашу. Подумав о том, что стоит сказать Нюше, поэт решил, что ему стоит начать собираться к Совунье. Барашик (конечно же через не хочу) оделся и умылся, но аппетит так и не появился и Бараш решил, что поест в обед. Открыв дверь, поэта ослепило солнце, но через пару секунд глаза привыкли и Барашу открылся уже давно привычный вид тропинки. Сделав глубокий вдох, поэт пошёл к дому Совуньи. Через минут десять, парень стоял около двери в дом Совуньи, постучав в дверь, Барашу почти сразу открыли. — Ох, Барашик, заходи! -сказала хозяйка дома, пропуская поэта в дом. — Здравствуй, успокоительное ещё осталось? — спросил Бараш, проходя в глубь дома. -Конечно, ещё есть! — сказала Совунья, пока рылась в ящиках старого камода. — Ойх… Вот! — сказала Совунья, ставя на стол литровую банку с успокоительным. -Спасибо. — сказал поэт, забирая банку. — Может чаю? -Нет, спасибо, сегодня настроения нет. -До завтра, береги себя. -До завтра. — сказал поэт, хлопнув дверью.