Врачебная тайна ангела и демона. V2.0

- Время смерти? - Два ноль восемь ночи. - Оформляйте историю, оповещайте родственников, берите у них разрешение на вскрытие. - Всё сделаем, доктор Фелл, - Уриэль, захватив историю, умчалась к посту, а вошедшие в палату санитары принялись грузить тело умершего мужчины средних лет на обтянутую плёнкой каталку.       Азирафель ожидал этой смерти, потому даже не был удивлён. Уорлок Даулинг, сын американского посла, попавший четыре года назад в страшную аварию и лишь чудом оставшийся в живых, до конца жизни должен был остаться прикованным к постели и аппаратам жизнеобеспечения. У его родителей было достаточно денег, чтобы спонсировать лечение, вернее, мучения сына, так что никто и не думал проводить эвтаназию. Уорлок всё сделал сам. Сам устал так жить. Вернее, существовать. И в какой-то степени Азирафель был с ним солидарен. Лучше умереть, чем мучиться без права на нормальную жизнь. Хотя в той аварии Даулинг-младший сам был виноват, за что поплатился своим здоровьем. Родители его не смогли спасти от уголовной ответственности, так как их сын убил двух человек, но и сесть он по состоянию здоровья не мог. Так и коротал Уорлок свои дни то в одной больнице, то в другой. И последним пристанищем для него стала именно эта больница. Три месяца он здесь провёл. И тихо скончался. - Идите, я сам его в морг отвезу, - произнёс Азирафель.       Санитары, понимающе улыбаясь, покинули палату и направились в курилку. Азирафель самолично выкатил труп в коридор, благо, физической силой он не был обделён, и повёз в сторону грузового лифта. Уриэль уже закончила оформление истории и, когда каталка проехала мимо, просто забросила папку на укрытые одеялом ноги. Азирафель удостоил коллегу кивком и улыбкой и возобновил свой маршрут до морга.       На цокольном этаже, как обычно, было холодно, темно, тихо и спокойно. В отличие от других этажей, здесь на лампах стояли датчики движения, так что свет загорелся сразу же, едва грузовой лифт с гулким лязгом приехал вниз. Морг мог себе позволить такую роскошь, учитывая тот факт, как "часто" по ночам здесь бродят люди.       Азирафель ввёз каталку в залитый зеленовато-белым светом узкий коридор и направился в самый дальний секционный зал. Обычно именно в этом помещении вскрывал трупы его друг. Свет позади него тут же потухал, создавая иллюзию нахождения в фильме ужасов. Но Ангел уже давно к этому привык, потому не боялся. На данный момент его бы больше напугало наличие жизни на этом Богом забытом этаже, чем отсутствие света здесь же.       В отличие от кабинетов заведующих и ординаторских, все остальные помещения в больнице открывались с помощью специальных ключей-карт. И секционные помещения не были исключением. Благо, давным-давно Энтони подсуетился и сделал для своего друга отдельный ключ для его обители, так что с доступом в секционное помещение проблем не возникло.       Секционный зал был погружён в зеленоватый полумрак. Горела одна-единственная лампа, и та настольная. Похоже, она играла роль ночника или что-то вроде того. Или просто какой-то разиня оставил её включённой и благополучно ушёл домой. Однако сейчас она сослужила Азирафелю хорошую службу. Ему удалось подтащить каталку к холодильникам и загрузить в одну из ячеек свой труп без лишнего шума.       Прорезавший гробовую тишину внезапный шорох заставил Ангела обернуться и на автомате схватить со стоящего неподалёку столика первое, что попалось под руку. Скальпель. Зажав ледяной инструмент в слегка трясущихся пальцах, мужчина начал пристально осматривать помещение. Детективных сериалов и фильмов ужасов он в своё время насмотрелся всласть, так что нужно быть готовым ко всему.       Напряжённый серо-зелёный взгляд зацепил одинокую каталку, спрятавшуюся в самом углу. Под белой простынёй явно что-то лежало, и судя по свисающей руке, это было тело. "Странно, - подумал Азирафель, беря скальпель наподобие кинжала и медленно пробираясь к каталке, - откуда взялся этот труп? Из хирургии? Вряд ли. Крови нет совсем. Кардиология? Возможно. У них пачками мрут. Терапия? Тоже вариант. Тогда почему его не спрятали в холодильник? Вскрыли уже? Да нет же, Азирафель, посмотри, крови нет! Тогда почему его просто оставили здесь? И где, чёрт возьми, Кроули или хоть кто-то другой из патологоанатомов?! Что за некомпетентность?!"       Приблизившись к каталке на расстояние пяти футов, Азирафель, наконец, заметил одну деталь, из-за которой его прошиб холодный пот: на свисающей руке были часы, больше похожие на миниатюрный детонатор, чем на вещь, которая показывает время. Эти часы Азирафель никогда с другими не спутает. Часы Кроули.       Азирафелю было страшно подходить, даже очень. Но он собрал всю свою храбрость и врачебное хладнокровие, взял себя в руки и приблизизлся к каталке, готовясь к худшему. И заметил ещё одну деталь, которая практически за секунды вывела его из леденящего душу оцепенения и бросила в бешенство: часть простыни в том месте, где предположительно должно находиться лицо, мерно поднималась и опускалась, повинуясь дыханию того, кто под ней лежал.       Азирафель, далее не церемонясь, схватился за край простыни и довольно резко сдёрнул её. Лежащий под тканью Энтони характерно вздрогнул и распахнул глаза. - Мать твою, Кроули! - в голосе Ангела только глухой не услышал бы столько страха, гнева и облегчения одновременно. - Ты что, совсем с ума сошёл?! Я уже думал, что ты того... - скальпель выпал из трясущейся руки и звонко упал на пол. - Господи...       Азирафелю стало дурно. Он отошёл на пару шагов и опёрся поясницей и рукой на пустующий прозекторский стол. Вторая рука опустилась на грудную клетку, внутри которой неприятно саднило после пережитого ужаса. - Чёрт, Кроули, ты идиот... - ноги предательски дрожали, но Ангел продолжал стоять, - чуть сердце не выскочило... Разве можно так пугать?! - А ты меньше броди по моргу ночью, вот и не будешь пугаться, - спросонья огрызнулся Энтони, поднимаясь, свешивая ноги вниз и комкая в руках простыню.       Азирафелю нечего было ответить. Язык перестал его слушаться. Как и мысли. Как и сознание. Как и тело. - Эй-эй-эй! - рыжий соскочил с каталки и вовремя успел подхватить оседающего на пол друга за лацканы халата. - Азирафель! Не отключайся! - лёгкими оплеухами по щекам он начал приводить его в чувства.       Повинуясь дистанционной команде, прозекторский стол медленно опустился до нужного уровня. Энтони аккуратно усадил, а затем уложил бесчувственное тело на стол, после чего тот поднялся до первоначального уровня. Алгоритм проведения неотложной помощи при потере сознания ещё не был забыт: освободить шею от стесняющей одежды и подложить под ноги первое, что попадётся под руку, чтобы голова была ниже ног. - Надо же быть настолько впечатлительным, - ворчал рыжий, судорожно ища по всем полкам нашатырь. - Н-да уж, боевики на досуге с тобой не посмотришь.       На самом деле, ворчал он автоматически, повинуясь своей старой привычке. Сейчас он как никогда волновался за состояние Азирафеля. В то же время, он искренне чувствовал вину за эту ситуацию. Не усни он здесь, Азирафель бы не испугался. И Кроули прекрасно понимал, что мог чувствовать его друг, когда подумал, что под простынёй, возможно, лежит мёртвое тело того, кто ему явно небезразличен. На труп незнакомца он бы так не бросился.       Нашатырь вскоре был найден. Энтони, не тратя время на поиски ваты, отвинтил крышку, зубами вытащил пластиковую пробку, опаляя губы и даже не заботясь об этом, подскочил к столу, приподнял голову Азирафеля и осторожно поднёс к носу пузырёк. Эффект оказался моментальным: Азирафель закашлялся, резко открыл заслезившиеся глаза и подорвался в попытке вскочить на ноги. - Тихо ты! - Энтони еле удержал мужчину на месте. - Только очнулся, а уже скачешь, как сайгак! Дыши. Глубоко дыши. Всё. Всё закончилось. Всё хорошо. Я рядом.       Голос Кроули проступал как будто сквозь густой кисель. Перед глазами плыли разноцветные круги, Азирафель никак не мог сфокусироваться хоть на чём-нибудь. Горло сжимали спазмы, очень хотелось вырвать. - К-Кроули... - сипло выдохнул он, - т-тошнит... - Понято, - ногой Энтони подцепил из-под стола таз для отработанных инструментов и подтащил его поближе.       Пока Ангел пытался решить, использовать таз по назначению или нет, Энтони успел за это время подсчитать пульс страдальца и провести наружный осмотр. - Лежи и не двигайся, я принесу тебе воды, - змеиный взгляд бегло осмотрел секционный зал и обнаружил необходимые предметы: свою кружку на столе и ряд раковин. Думать о чистоте воды было некогда. Энтони хватило нескольких секунд, чтобы схватить кружку, наполнить её до краёв, вернуться к пострадавшему, приподнять голову и осторожно опрокинуть содержимое кружки в призывно распахнувшиеся бледные губы.       Едва в горло потекла спасительная влага, Азирафель почувствовал себя чуточку лучше. По крайней мере, тошнота начала отступать. Энтони наполнил кружку ещё раз, и Ангел принялся жадно пить, цепко ухватившись за чужую кисть. После третьей порции начали блекнуть и исчезать и разноцветные круги. - Ещё? - Энтони осторожно придерживал белобрысую голову и сдерживал себя, чтобы от радости не прижать её к своей груди и не сделать другу ещё хуже. - Не надо, - слабым голосом ответил Азирафель, - я немножко полежу... и всё пройдёт... - Никогда меня так больше не пугай, - выдохнул рыжий, отставив кружку на край стола, - хорошо ещё, что я не забыл азы первой помощи. - Ты... ты первый... начал... - Прости, Ангел, я же не знал, что это вызовет такую... такой шок... - Кроули стыдливо прикусил опалённую губу, даже не замечая, что слезающая из-за неаккуратного обращения с нашатырём кожа висит на губах мерзкими ошмётками. - У меня и в мыслях не было тебя пугать. Я просто захотел передохнуть и даже не заметил, как заснул.       Азирафель ничего не ответил. Он понимал, что сам виноват в этой дурацкой ситуации. Его друг уже сутки сидит без сна и отдыха, а он пришёл, разбудил его, да ещё и в обморок рухнул, напугав до полусмерти. Некрасиво. - П-прости, Энтони, - наконец, заговорил реаниматолог, чувствуя, как ему постепенно становится лучше, - я не х-хотел тебя п-пугать, я... я привёз тело, а т-тут ты... под простынёй... ну, я и-и запаниковал, вдруг что с-случилось... а т-ты ж-живой... а я рассердился, думал, что эт-то злая ш-шутка такая... - Ангел, - Энтони перебил блондина, накрывая его рот ладонью, - я, конечно, тот ещё мерзавец, сказывается репутация, но неужели ты мог подумать, что я посмею так жестоко с тобой поступить? Это во-первых. Во-вторых, такие шутки не в моём стиле, такое характерно, скорее, Хастуру. А в-третьих... хватит с тебя и первых двух пунктов. И это ты меня прости, что заставил пережить это всё. Я могу себе представить, что ты подумал, увидев меня под простынёй.       Азирафель слушал патологоанатома затаив дыхание, и даже если бы на его губах не лежали чужие горячие пальцы, он бы не смог его перебить. Лишь когда Энтони замолчал, переводя дыхание, он отнял его руку от лица и улыбнулся. - Энтони, - тихо позвал он, - помоги мне, пожалуйста, подняться. - А ты не рухнешь опять? - Я хочу только сесть. Ничего больше. - Ладно. От этого хуже не будет.       Кроули осторожно усадил страдальца на столе, придерживая его за плечи. - Ну, как? - мужчина внимательно вглядывался в бледное лицо, готовый среагировать на любое негативное отклонение. - Голова ещё немного кружится, - Азирафель прикрыл глаза, опасаясь, что ему может стать хуже. - Воды? - Не надо. Лучше не отходи. - Не отойду, Ангел. - Обними меня, Кроули. Пожалуйста...       Энтони как будто молнией поразило. Чтобы Ангел сам попросил проявить к нему нежность? Да уж, похоже, последствия обморока решили не задерживаться, проявляя себя во всей красе. Но отказать даже настолько необычной просьбе Змей не мог. Никак не мог. - Всё, что пожелаешь, мой Ангел, - прошептал он, уже смелее оплетая своими руками чужие плечи и кладя белобрысую голову на своё плечо.       Азирафель вдохнул естественный запах горячего тела и полностью утонул в нём. Голова закружилась сильнее, но это кружение уже было приятным. Ничего не хотелось. Только лежать вот так и дышать. Возможно, ещё немножко подремать. Однако было кое-что, что нарушало приятность момента: сидеть, согнувшись в три погибели, было не очень удобно. Азирафель подумал, что и Кроули не совсем комфортно возвышаться буквой "Г" над ним. Поэтому он медленно высвободился из тёплого кольца рук, сел на край стола и немного развёл колени в стороны. - Так будет удобнее нам обоим, - тихо ответил он на немой вопрос в глазах Энтони, - ты можешь подойти ближе. Зато спина будет в целости. - Если бы дело было лишь в спине, - выдохнул Кроули, но просьбу Ангела выполнил с большой охотой.       Азирафель опустил руки на поясницу рыжего и спрятал лицо в его груди, вдыхая снова этот умопомрачительный букет из ароматов дезодоранта, одеколона, формалина и горячего тела. Он чувствует, как часто дышит Кроули, как бешено бьётся его сердце и как он старается всё это скрыть. Он чувствует обжигающе горячие пальцы в своих волосах, и ему очень хочется, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось.

Сейчас или никогда.

- Энтони... - голос снова охрип, и на это раз виной был далеко не обморок, - Энтони, прости меня... - За что, Ангел? - Кроули практически невесомо поглаживал чужие плечи и шею и чувствовал исходящее от всего тела реаниматолога тепло. Нехарактерно для него, обычно он холоден, как лёд. Ещё не успел оправиться после такого сильного стресса. - Я так всего боюсь. - О чём ты? - Боюсь чувств, боюсь эмоций, перемен. Доверять боюсь. Людей боюсь. - Поправка: ты говорил, что не боишься меня. - Тебя самого нет, - Азирафель осмелел неожиданно даже для самого себя. - Я боялся твоих чувств ко мне и никак не мог признать, что они подлинные. Прости, я так тебя извёл за эти шесть лет. Я же не слепой. Я всё видел, всё. И недвусмысленные намёки, и якобы случайные прикосновения, и долгие гипнотизирующие взгляды. И мой любимый кофе в каждую встречу. И ночные разговоры у кофеаппарата. Господи, в какой-то момент я и правда начал думать, что мы встречаемся. И оно на самом деле так и было. А я просто ужасный человек. Я видел всё это, но не сделал ничего, чтобы и ты чувствовал себя счастливым. Кроули, прости. Если сможешь, умоляю, прости. Прости. Я такая сволочь.       Дыхание на мгновение прервалось. Азирафель перевёл дух и снова спрятал лицо в складках чёрного хирургического костюма. Его слегка потряхивало, и если бы не сильные горячие руки, держащие его в плотном кольце объятий и размеренно поглаживающие плечи, он бы сорвался снова. Но пока его не отталкивают, нужно держаться. - Ты лишь отчасти неправ, - Энтони тоже решил выложить все карты на стол, - ты не ужасный человек, просто в твоей жизни до меня не попадались искренние люди. И потому я не удивлён, что ты далеко не сразу начал мне верить. Скажу честно, что я сам прекрасно осведомлён в том, что не могу произвести впечатление человека, которому можно было бы безоговорочно довериться. Именно поэтому я всегда старался доказать тебе обратное. - У тебя получилось, - Азирафель улыбнулся. - Получилось множество раз. - И я категорически не согласен с твоим убеждением, что ты не делал меня счастливым. Для меня всегда было абсолютным счастьем видеть тебя, слышать твой голос, находиться рядом, помогать, когда это было нужно. Твоё появление в моей жизни уже сделало меня счастливым. Согласен, это звучит слишком сентиментально, но это так, Ангел. Ты делаешь меня счастливым. И не смей со мной спорить.       Энтони перевёл дыхание и опустил руку на затылок Азирафеля, осторожно вплетая пальцы в волосы. - Ты многое мне позволял, несмотря на свои страхи, - продолжил говорить Змей, - а я с каждым разом доказывал, что мне можно доверять чуточку больше, чем остальным. Каждый мой шаг навстречу был искренним и хорошо обдуманным. Ты не представляешь, как я всегда радовался, когда мой труд вознаграждался ответом с твоей стороны. Робкие попытки ответить взаимностью, но они были. А это очень важно. Это заставляло меня верить в то, что я тебе нужен. Как нужен мне ты.       Энтони осторожно коснулся пальцем гладкого и мягкого подбородка и запрокинул голову блондина, глядя ему прямо в глаза, которые, казалось, не выражали ни одной эмоции. Поначалу Змея это смутило. Неужели его не слушали? Нужно проверить. - Ты думаешь, что я смог бы оставить тебя после этих шести лет? Смог бы причинить нам обоим столько боли? - Я не думал об этом, Энтони, - Азирафель, наконец-то, отреагировал, убирая руки с чужой поясницы и кладя их на горячие кисти, что аккуратно удерживали его голову в этом положении. - Я никогда так не думал. Я всегда хотел верить, что всё это правда. Да, я понял это довольно поздно. Но мне всегда нравились твои медленные ухаживания. Нравилось твоё терпение. Мне всё в тебе нравится. Я всё в тебе люблю. Всего тебя люблю. - Я надеюсь, ты это говоришь не в бреду от последствий своего обморока, - Кроули слегка поперхнулся, выдавливая из себя эти слова. - Просто уже скажи то, что мы оба и так знаем, - Ангел начал сердиться. - Мы же оба это знаем. - Я хочу услышать это. И если ты прямо сейчас мне это не скажешь, я... я с тобой больше не разговариваю! - Умеешь ты мотивировать! - Змей совершенно искренне рассмеялся и взглянул в такие родные глаза со всей теплотой, на которую только был способен. - Я люблю тебя, Азирафель. Все эти шесть лет любил и ни на мгновение не отрекался от своих чувств. Ради тебя я готов на всё. На всё-на всё. Сделаю всё, что ты скажешь. И даже больше. - Никогда ещё я не слышал слов искреннее тех, что ты мне всегда говорил, - Азирафель улыбнулся. - И от своих собственных чувств и слов я тоже не отрекаюсь. Иди ко мне...       Энтони дважды просить не пришлось. Он послушно склонился, впиваясь голодным взглядом в призывно раскрывающиеся бледно-розовые губы. Они так и манили прикоснуться к ним и истерзать до болезненной красноты, до полного изнеможения. Но без согласия нельзя...       Всё ещё отказываясь верить, что это не сон, Змей неуверенно взглянул в серо-зелёные омуты. - Да, Энтони... Можно... Можно всё, что пожелаешь... - прошептал Ангел, поглаживая большими пальцами чужие кисти. Он хотел этого так сильно, как никогда, и знал, что желание обоюдное. - Азирафель... - дыхание сбилось, - давай... с этим ещё немножко подождём... - Почему? - Во-первых, ты у нас всё ещё контуженный, а на сегодня, думаю, уже достаточно впечатлений. Тебе надо отдохнуть. Во-вторых, тут везде камеры, а мне очень не хочется давать кому-то повод наслаждаться порнографией. В-третьих... Я всегда представлял это совершенно в другом месте. Или хотя бы не в морге. Это слишком экзотично даже для меня. - Да... Да, хорошо, дорогой... - Ангел уже довольно плохо соображал, что с ним происходит, но суть сказанного всё же уловил. - Тогда, может, мы начнём с "Ритц"? - На свидание приглашаешь? - Энтони одобрительно хмыкнул. - Что-то вроде того. Так будет правильно. - Хорошо, тогда завтра вечером мы идём на свидание. А сейчас, - Энтони на мгновение задумался, - пойдём-ка спать. Я сегодня один на дежурстве. Нам никто не помешает. - Как скажешь, дорогой, - Азирафель медленно слез со стола, всё ещё находясь в плотном кольце горячих рук.       Тонкие губы Змея были так близко, и Ангел поддался соблазну, невесомо проведя по ним пальцем, а затем подавшись вперёд и накрывая их своими. Ожидаемо на поцелуй ответили, и чувство окрылённости, одновременно охватившее их обоих, оказалось ни с чем несравнимым наслаждением. Пока что ни с чем не сравнимым, конечно, если вы понимаете, о чём я.       Энтони тихо застонал, толкнул Азирафеля назад, и тот упёрся поясницей в стол. Больше всего сейчас хотелось прижаться к холодному телу своим и согреть раз и навсегда. Но они договорились, что делать это в морге аморально даже для Энтони. Так что сейчас они пойдут спать. А уже завтра они станут самыми счастливыми людьми во всей Англии. * * * ЭПИЛОГ - Твой выигрыш, - Вельзевул поставила на стол длинный узкий пакет и испытующе взглянула на мужа.       Гавриил отвлёкся от отчётов, заметил пакет на столе и пальцем отогнул его край, заглядывая внутрь. - Шотландский, - хмыкнул он и посмотрел на жену, - неужто они удивили тебя? - Удивили - это ещё мягко сказано, - женщина скривилась. - Ошарашили, шокировали - подойдёт больше. - И как это было? - Отвратительно, - Муха дёрнула плечом. - Я думала, меня стошнит. - Кто-нибудь ещё это видел? - Насколько мне известно, нет. Я удалила записи камер морга, как только просмотрела. Какая разница, что я это сделала раньше положенного срока? Я главврач или где? - Ну, ты их уже так сильно не отчитывай, - Гавриил улыбнулся. - Они не дошли до того, чтобы я их отчитывала. Как оказалось, даже у Змея есть границы дозволенного. Так что рабочее место они не оскверняли. - Я удивлён, - светлые брови мужчины поползли вверх. - Даже мы уже сколько раз оскверняли это место! - В нашей паре, увы, нет Ангела, который бы олицетворял настолько мощные по своей силе моральные принципы, что останавливали бы даже такого беспринципного подлеца, как Змей. - И я этому очень счастлив, - Гавриил усмехнулся, - ты дверь закрыла? - Конечно! - Тогда иди сюда! В отличие от нашей святой парочки, мы не такие богоугодные и можем себе позволить в очередной раз осквернить наши рабочие места. - Как скажешь, мой богонеугодный! Я буду очень счастлива начать рабочий день с чего-то приятного и полезного.