***
— Я дома! — ответом Луке стала пустая квартира. Наспех скинув кроссовки и бросив ключи на тумбочку в прихожей, парень поплелся в спальню. В квартире было как-то непривычно тихо, даже тиканье настенных часов не могло нарушить эту напряжённую атмосферу. Странно, но Элиотт уже должен был быть дома. На ходу раздеваясь, Лалльман все-таки решил ему позвонить. И пока раздавались длинные гудки, мальчишке не терпелось услышать любимый голос. — Малыш? — ласковое обращение словно окутало Луку теплым пледом, и он невольно улыбнулся. — Ты где? Твой рабочий день уже как час назад окончен. Мне тебя не хватает, — с той стороны устало вздохнули. — Я был вынужден задержаться. У нас сегодня прошла внеплановая инвентаризация, — родной голос прозвучал слегка расстроено, — Ложись спать. Ты наверняка устал. Не жди меня. — Элиотт, я… — на глаза навернулись слезы от обиды, — Любимый, я скучаю по тебе. Очень сильно скучаю. Мне так не хватает твоего тепла. Приходи скорей. Мы примем вместе душ. Я что-то по-быстрому сооружу нам на ужин. Мы включим твой любимый фильм, а после уснем в объятиях друг друга. Ну, пожалуйста! — Лу, не жди меня. Я буду не скоро. Ложись спать, — устало произнес Элиотт. — Люблю. Пока. На щеках появились дорожки слез от очередного разочарования за этот день. Парень никак не мог понять, почему Элиотт вел себя так прохладно. Может, он успел за два месяца лета что-то натворить, но не знает об этом? Или это признак грядущего эпизода? А может, он просто разлюбил мальчишку? Да не могло такого быть! — Тааак, я начинаю себя накручивать. Завтра он мне все объяснит. Нужно успокоиться, — понуро опустив взгляд в пол, Лалльман решил принять душ. Прохладная вода смыла всю пыль, пот, злость на весь мир за этот идиотский день. Когда водные процедуры были окончены, парень, даже не заглянув на кухню, прошёл в спальню: кровать так и манила к себе, и, не долго сопротивляясь ей, он провалился в глубокий сон. Утро оказалось не самым приятным. Открыв глаза, Лука не увидел ласковую улыбку, не получил утренний нежный поцелуй, а на улицах Парижа все еще шёл дождь. Уже умывшись, Лалльман уныло заваривал себе кофе и с тоской смотрел в окно. Ничего не хотелось. Если было бы можно просто закрыть глаза и ничего не чувствовать. Элиотт даже не удостоил его короткой записки или просто сообщения о том, что не стоит надеяться на его приход домой. Почему он так поступал? Целый рой ненужных, неприятных мыслей посещали голову. Лука совершенно не хотел его беспокоить, навязываться, звонить, если человек сам того не хотел. Вместе ли они вообще или это только в воспаленном мозге, который без перерыва продолжал подкидывать самые гнусные версии проходящего? Может, весь год, в котором они были счастливы и дарили друг другу влюбленные улыбки, — мираж? В душе сразу потух огонек надежды на то, что эти выходные он проведет так, как изначально планировал.***
Дни и не думали становится лучше. Постоянные скандалы с руководством этой паршивой кафешки, усталость, которая, наверное, поселилась в его теле навечно, ублюдская погода, а теперь и Элиотт… Его душа, самый родной человек отдалялся от него. Как же не хотелось думать об этом! Может, это вечная занятость их разделяет? Когда они вообще просыпались вместе в последний раз? В прошлой жизни? Как же всё это бесило! А где, собственно, пропадал Элиотт? Неужели ему настолько все равно? Нервно схватив телефон с тумбочки, Лука набрал быстрый набор. Длинные гудки показались вечностью, а слезы непроизвольно навернулись на глаза. — Да? — бодрый голос показался Луке ножом, который ранил его прямо в сердце. — Не хочешь ли ты объясниться? — нервно постукивая по столу, мальчишка ожидал самого худшего. — Я засыпаю без тебя. Просыпаюсь тоже. Единственный раз, когда у нас с тобой появилась такая возможность, ты находишься не со мной, а непонятно с кем и непонятно где. Я всё ещё что-то значу для тебя? — Я совсем забыл тебя предупредить, — словно отмахиваясь от него, Элиотт продолжил. — Сегодня мы решили устроить для Лолы сюрприз. Она возвращается из клиники, и мы хотим провести этот день с ней. Устраиваем вечеринку, точнее уже. Не могу сказать точно, когда вернусь. И… Лука не знал, что ему ответить на данное заявление. Элиотт резко замолк, словно почуяв неладное, и грудную клетку сковало, отбирая жизненно важный кислород. В голове только и стучало набатом «Ты никому не нужен, ему не нужен». Лола, Лола, Лола… Казалось, это имя уже не могло потревожить его сердце. Они вроде как прошли этот этап. Парень думал, что больше не будет этих мучительных мыслей, жгучей ревности. Как же он боялся! И самый главный страх — почувствовать ту боль, что испытала когда-то Люсиль. Демори был для него всем: его улыбкой по утрам, нежными поцелуями, самыми уютными объятиями в отвратительно пасмурный день, его жизнью. Что будет с ним, когда он уйдет? Что если Элиотт вновь сможет полюбить чужие глаза, которые безусловно будут смотреть на него с неприкрытым восхищением, губы, которые будут целовать его родного человека… — Лука? — Лалльман всхлипнул, ему совершенно не хотелось что-то говорить. Язык будто прирос к нёбу, и он не смог вымолвить из себя и слова. Ему понадобилось около минуты, чтобы вновь заговорить. — Я всеё понял Элиотт. Хорошо вам провести время, — трясущимися пальцами он смог нажать на отбой. Лука хоть и был той еще истеричкой, но по большей части старался держать свои эмоции под контролем. Да, это не всегда ему удавалось, но усилия были титаническими. Лалльман — собственник. Ему не хотелось делить своего человека с посторонними людьми. Привязать Демори к себе он также не мог. Да и не стал бы этого делать, как бы этого не хотелось. Элиотт хоть и был замкнутым в себе человеком, но магическим образом умел притягивать к себе людей. Все без исключения обожали его. Он словно источал свет, и все, как завороженные, шли к нему. Ему не надо было прилагать особых усилий. Элиотт редко кого отталкивал, со всеми вел себя максимально дружелюбно, но ни с кем особо близко не общался. Ни с кем, кроме Лолы. Господи, за что она свалилась на их голову? Демори словно коршун крутился вокруг нее. Стоило ей только написать, он уже готов был мчаться ей на помощь. Ох, бедная малышка Лола! Луке в какой-то мере было даже жаль её, и он понимал некоторые поступки девушки, но… Ревность просто застилала ему глаза, и злость на нее перечеркивала все сострадание. Когда Лалльман увидел рядом с девушкой Майю, то, наконец, выдохнул. Смысл было париться, если Лола не имела виды на его Элиотта? Демори уверял, что все опасения напрасны, и не стоит забивать голову всякой чепухой. Но его поведение говорило об обратном. И сейчас Лука явно проигрывал Лоле. Она получила не только ответную любовь от его второй половинки, но и какую-то нездоровую привязанность. Демори внушал Луке, что они всего лишь друзья, и ему просто легко с ней, как ни с кем другим. Что она понимает его, словно они два близнеца, разлученные в роддоме. И ничего между ними быть не может. Элиотт нагло врал ему. Так друзья себя не ведут! И Лука не намеревался терпеть всё это. Как бы ни было больно уходить, но испытывать такое постоянно — невыносимо. Он не желал устраивать разборки, как делал это раньше. В этом не было смысла. Сегодня Лука решил переночевать у мамы.***
Лалльман не спеша собирал вещи по квартире, стараясь не прихватить с собой что-нибудь, принадлежащее только лишь Демори, но руки сами тянулись к ним. Парень каждый раз замирал, когда в руках оказывалась толстовка Элиотта, либо футболка. Он словно уходил в транс, а перед глазами мелькали их лучшие моменты… — Ты решил вконец добить меня?! — с ласковой улыбкой произнес парень. Из наушников доносилась знакомая мелодия, которая заставляла тело покрываться мурашками. Лука прильнул к Демори и, словно котенок, потерся носиком о его шею. Элиотт довольно вздохнул и, придвинувшись еще ближе, притянул его к себе на колени. — Мне тогда невыносимо сильно хотелось быть ближе к тебе настолько, насколько это вообще было возможным. Я старался держать себя в руках изо всех сил. Меня уже тогда к тебе безумно тянуло, — Лалльман мурчал, прижимаясь все ближе и ближе, будто хотел врасти в него, проникннуть под кожу. — Когда я увидел тебя с Люсиль, то подумал, что меня сейчас разорвет на части. Я тогда еле это пиво удержал. Меня трясло просто безбожно. И мне до сих пор иногда так страшно… — Тебе нечего бояться, мой маленький милый ёжик. Моё сердце отдано тебе безвозвратно. Ты — мой ангел хранитель, моя муза, мое всё. Остальное не имеет значения. Есть только мы. Ты согласен со мной? — Элиотт, едва касаясь, провел пальцами по его щеке, а нежный взгляд метался от шеи к губам, словно не знал, что первым взять в свой плен. — Я люблю тебя. Больше всего на свете люблю. Момент, и в глазах Луки появилась влага. Не сдерживаясь, он прильнул к любимым губам. Язык Демори нежно скользнул внутрь, а тело парня тут же покрылось мурашками. Пальцы сами потянулись к взъерошенной макушке и нежно погладили кожу. Лука словно завибрировал и углубил поцелуй, хотя казалось куда уж глубже. Еще бы минута… — Родной, если ты не прекратишь, то потом всем будет неловко… — мальчишка смущенно поглядывал на мимо проходящих людей, которые с интересом косились на них. — Пусть смотрят и завидуют тому, что ты мой. Мой Лулу. И ничей больше. Никому тебя не отдам, — тела вжались друг в друга еще сильней, зубы нежно прикусили за шейку, подтверждая сказанные слова. — Пошли домой, — губы обласкали ушко, и нежный шепот продолжил, — А там ты мне покажешь насколько сильно любишь меня. Казалось, что бесконечный поток слёз остановить было невозможно, но к вечеру Луке всё же удалось успокоится. Если его состояние конечно можно было назвать спокойствием. Он заперся в своей бывшей комнате, где когда-то прятался под одеялом от страшных монстров. Его любимый ночник так же горел своим мистическим светом. Лука теперь не боялся темноты. Он даже смерти не боялся. Внутри по щелчку выключились все чувства. Стало всё равно. Испытывать постоянный страх Лука не собирался. Мама несколько раз пыталась пробраться к нему в комнату и выведать, что случилось, но все её попытки остались напрасными. На пятый раз она просто сдалась: — Сынок, милый, ты же знаешь, что можешь всем со мной поделиться? Я всегда приду к тебе на помощь. Не закрывайся от меня, пожалуйста. Лука не хотел никого видеть, а тем более говорить. Стеклянные глаза продолжали изучать потолок. Сон тоже никак не шел. Со стороны это могло показаться неважной, маленькой проблемой, из-за которой не стоило разводить такую драму… Но кто знает, как приказать глупому, любящему сердцу не чувствовать этой боли? Вот и Лука не знал. Парень смог сомкнуть глаза только во втором часу ночи. Сон был беспокойным, и он постоянно ворочался. Экран телефона озарил мягким светом комнату. Гаджет начал вибрировать через каждые пять секунд, оповещая владельца о каждом сообщении. Лука никак не хотел на это реагировать, но бесконечная вибрация нарушала это мрачную тишину и прогоняла такой желанный сон. Лалльман раздраженно схватил телефон и зажмурился от слишком яркого света, ударившего прямо ему в лицо. От кого: Любимый 01:25 Лука, ты где? 01:25 Почему ничего не сказал? Ты с парнями? 01:26 Чем там занимаетесь? 01:28 Малыш? 01:29 Я не вижу твоих вещей. Родной… Что происходит? 01:29 Лука, я начинаю волноваться. Ответь мне. 01:32 Любимый, что случилось? Мальчишка не успел прочитать еще несколько сообщений, как на экране высветился входящий звонок. Любимый. Какое громкое слово! И в то же время пустое. Разум просто вопил не отвечать. Выключить телефон в конце концов, разъебать его об стену, чтобы сердце так больше не болело. Но оно, глупое, не смотря ни на что продолжало любить. Шли секунды, минуты, но Лука не торопился отвечать, а навязчивая мелодия всё продолжала дразнить его. Вскоре желание услышать любимый голос пересилило крик разума, и парень нерешительно нажал на ответ. — Ёжик, ну наконец-то ты мне ответил! — Демори был явно взволнован. — Пожалуйста, скажи, что случилось… — Ты действительно не понимаешь? — Лука потёр глаза, чтобы не расплакаться вновь, — Ты бросил меня. В который раз ты бросил меня. Опять выбрал её. Она важнее. Скажи, ты больше не любишь меня, да? Хотя не отвечай, я и так знаю ответ. Мне больше не нужны оправдания. Элиотт, я устал. Мне кажется, что нам пора сказать друг другу прощай. — Что? Это не так. Ты единственный, — голос стал совсем тихим и, явно не поверив в услышанное, продолжил. — Ты не можешь этого сделать. Я не хочу этого слышать. Я люблю тебя, Лука. Не поступай так. Я не смогу без тебя. — Ты знаешь, что мое сердце навсегда отдано тебе, но я больше не хочу быть с тобой. Я тебе больше не верю. Прости, — в трубке послышался всхлип, и Лука устало прикрыл глаза. Надо было заканчивать этот бессмысленный разговор. — Прощай Элиотт. Я люблю тебя. — Милый, нет, стой… Не бросай меня. Мы все решим. Только не делай этого. Лукааа… Я же не смогу без тебяяяя, — но было уже поздно: в трубке раздались короткие гудки. Элиотт судорожно набрал сообщение. Пальцы не слушались, а тело трясло словно в лихорадке. Что он наделал? Своими же руками всё разрушил. Текст перед глазами становился размытым. Буквы расплылись в непонятную кашу, но Демори продолжал усердно печатать. Я знаю, что совершил довольно много ошибок. И ты постоянно прощал меня. Понимаю, что делал тебе больно каждый раз своим поведением. Я порой сам не осознавал, что творю. Сейчас я смотрю на себя со стороны и понимаю, какой мудак. Да, я уже миллион раз просил прощения, извинялся… Я обещал, что больше не причиню тебе боли. Мне так жаль. Клянусь, что Лола не значит для меня так же много, как значишь ты. Она — хороший человек, замечательный друг, и мне с ней очень комфортно. Но она не ты, Лука. Мой любимый ёжик. Свет души моей. Ты для меня номер один. Всегда и во всем. Моя вселенная. Жизнь не имеет смысла без тебя. И если сможешь, прости меня. Я люблю тебя. Прощай. Сообщение доставлено. Прочитано. Свет в комнате гаснет. Это конец.