Хороший человек идет на войну

      Когда родителей хоронили в последнее воскресенье месяца Ветров, Фарли не плакал. Ему почти пятнадцать, он уже долгое время был единственным кормильцем в семье, и, - он никогда не признается в этом Бертольду, - он чувствует облегчение. Вдвоем они точно выживут, точно справятся. Денег с прошлого плавания, даже с учетом расходов на похороны, хватит еще на несколько недель, потом он сможет договориться с сердобольной хозяйкой квартиры, чтобы она присмотрела за Бертольдом, а сам снова наймется на китобойное судно. Они смогут наладить такой быт, а потом, когда Бертольд окрепнет после болезни и подрастёт, будут работать на судах вместе. Быть может, смогут устроиться на постоянную службу или пойдут в военный флот.       Маленький Бертольд любит море также, как его любит старший брат. Только если Фарли любит, повиснув на грот мачте и вдыхая морской воздух, вязать узлы и чувствовать себя свободно, Бертольд любит выходить к нему с холстом на закате рисовать, рисовать, рисовать, пока пальцы от холода не посинеют, а от соли не запершит в горле.       Фарли любит наблюдать за ним в такие моменты. Он сам, человек от искусства совершенно далекий, гордиться своим братом и строит планы. Бертольд хмурит тонкие брови и говорит, что ему море нравится отсюда, с берега, и на флот он не хочет. "Хорошо", - соглашается Фарли, - "Значит, поступишь в Академию. Посмотри, какой ты талантливый". У Бертольда горят уши, он неловко топчется рядом с суровым старшим братом, не решаясь проявить нежность, и Фарли делает это сам: опускает ему руку на плечо и неловко улыбается.       — Пора домой. Иначе ты снова простынешь.       Через две недели он, как и планировал, уходит с китобойным судном.       И не помнит, когда в своей жизни ощущал счастья больше, чем во время преследования кита, постепенное сил выбивающегося и слабеющего от потери крови.       Он свободен.       На обратном пути кит затягивает свою песню. Пока остальные моряки морщатся, стыдливо прячут глаза и уходят с верхних палуб, юнга Хэвлок смотрит на волочащуюся за кораблем тушу и не может не ощущать ликование, от, пусть и косвенной, но победы над зверем.       Его не беспокоят другие суеверные матросы, которые за ужином качают головой и шепчут друг другу: "Плохой знак, плохой знак".       Фарли Хэвлок в Бездну никогда не верил, хотя, наверное, стоило бы.       По возвращению, - он счастлив, направляясь домой, потому что улов был богатый, и выручки хватит и на оплату аренды, и на новые краски Берту, и просто на жизнь, - он видит, как домовладелица прячет глаза, слышит её стыдливые слова:       — Наверное, он слишком много времени провел на берегу. мы вызвали мы врача, но он говорит, что шансов мало, очень мало. Фарли холодеет. Фарли страшно заходить в комнату, где лежит на пугающе белых простынях его брат. Он закрывают глаза, считает до трех.       Ему не приходится мучительно долго наблюдать за тем, как угасает его младший брат. Бертольд Хэвлок сгорает за трое суток, а последние несколько часов, и вовсе не помнит себя из-за лихорадки.       Он бредит, говорит едва слышно, что у Фарли кровь, много крови на руках. Но, конечно, он не может знать, что уже издыхающего отца он задушил подушкой. Это было милосердно - позволить ему не мучиться после того, как он поднимал на них с Бертом руку. И, - кровь за кровь, - все возвращается.       После похорон Фарли должен ненавидеть море. Оно отняло него брата, и время, которое он мог бы провести с ним. Он сжигает последнюю картину Бертольда; она не готова и наполовину, но на бездново закатное море.       Однако Фарли злости не ощущает. Он возвращает домоправительнице все деньги, которые должен, в том числе и за врача, собирает вещи, - минимальное количество, - и уходит.       Его больше ничего не держит.       Фарли Хэвлок возвращается к единственной своей бесстрастий подруге, которая никогда не исчезнет, пока не исчезнет сам мир.       Фарли Хэвлок возвращается в море. Фарли Хэвлок записывается на флот.