Горе-политика

Наруто был зол. Если говорить начистоту, то он был невероятно зол. Он сжал кулаки, чтобы не выплеснуть свой гнев на несчастную мебель Минато, но это не помогло подавить кипящую в груди ярость. И эта глупая сучка все еще висела на Минато, как будто была владелицей этого места. Ее красивые голубые глаза серьезно смотрели на Хокаге, когда она наклонялась к нему слишком близко. Наруто подавил рычание, угрожавшее вырваться из его горла, отвернувшись, чтобы не перепрыгнуть в другой угол комнаты и не оторвать ей руки. Как она вообще смела так прикасаться к нему?! Он не заметил, что Минато бросил на него обеспокоенный взгляд поверх головы темноволосой женщины, продолжая терпеливо выслушивать ее сладкие речи. Мужчина по-прежнему не предпринимал никаких попыток отодвинуться от нее: это было бы невежливо с его стороны, а соблюдение политического договора зависело от того, сможет Минато подавить свою гордость или станет намеренно избегать жаждущих ласки женских пальцев, которые действительно начали переходить границу дозволенного. По правде говоря, Наруто понимал, почему Минато делал это, но почему она не может убрать от него свои грязные руки? Еще один низкий рык зародился где-то под ребрами Наруто, пока он заставлял себя продолжать смотреть в стену. Куда угодно, только не на нее. — Я слышала, что ты так и не женился повторно после смерти своей супруги. Наруто заметно напрягся еще больше, сопротивляясь желанию оказаться рядом и заставить ее заткнуться. Серьезно, это было бы справедливо. Он, сын погибшей Кушины, между прочим, тоже был здесь, и ему не надо было наматывать круги по кабинету и кричать о жестоких убийствах, чтобы сказать этой сучке о своем присутствии. — Да, и у меня нет желания. Наруто немного расслабился, но его взгляд ничуть не дрогнул. Как можно быть такой невероятно бестактной? — Это очень плохо, — укоризненно произнесла женщина; у нее было какое-то имя, было важно, чтобы он запомнил ее имя… в конце концов, это был тренинг Хокаге, но Наруто не мог вспомнить ничего, поскольку все его здравые мысли вытеснила растущая с каждой секундой ненависть. Минато нервно рассмеялся, и женщина просто должна была оказаться самым невнимательным человеком из когда-либо существовавших, потому что ему явно было неудобно ее присутствие, но она все еще неуместно обтиралась рядом с Хокаге, пока тот делал последние подписи в договоре. И вот, наконец, после чертовой получасовой пытки, заставляющей мозг расколоться на две половинки, женщина, казалось, уловила намеки, которые он ей посылал. — Ну, думаю, это все. Я пойду. «Никогда больше не возвращайся», — хотел бросить ей вслед Наруто, но если она уйдет прямо сейчас, то, возможно, он не запустит ей вслед тысячи кунаев. К его счастью, она вышла, многозначительно подмигнув Минато, прежде чем покинуть офис. Этот жест, конечно же, не ускользнул от внимания Наруто, лишая его возможности полностью успокоиться. Он по-прежнему не оборачивался. — Наруто? — веселый смешок Минато заставил его грудную клетку содрогнуться от тревожного рычания. — Что? — выплюнул Наруто, вкладывая в это слово столько яда, сколько было возможно, потому что, черт возьми, какого хрена он вынужден был просто сидеть и терпеть такие отвратительные вещи? Даже не видя, он знал, что Минато с тяжелым вздохом покачал головой. Прежде чем он успел возразить еще раз, нежные пальцы обхватили его подбородок и повернули лицо к миндалевидным глазам яркого лазурного цвета. — Твои радужки покраснели. — А? — Наруто вырвался из своих мыслей и приоткрыл рот; он почувствовал, как покрывается румянцем, когда Минато усмехнулся и нежно погладил линии на его щеках. — Ты был настолько зол, что чакра Кьюби выскользнула наружу. Наруто нервно заерзал под пристальным взглядом отца. — Я не понимаю, почему ты должен мириться с таким унижением! — Ты слишком наивен, Наруто. Подросток ощетинился, готовясь возразить, но Минато заставил его замолчать, наклонившись вперед и коснувшись губами изгиба его рта в нежном поцелуе. Лицо Наруто приобрело довольно забавный оттенок алого. — Тебе не о чем беспокоиться. Наруто чуть не закатил глаза от удовольствия, когда губы Минато скользнули по его уху, посылая волны тепла по шее и позвоночнику. — Ты единственный, кого я хочу. На юношеском лице расцвела лисья улыбка, что было вполне уместно для джинчурики Девятихвостого. — Докажешь мне? Минато лукаво улыбнулся. — Я уж думал, ты никогда не попросишь.