Ты мне рада так словно я Бутылка белого полусухого. Но ты не гитара, а я не вино, А к сильно крепкому ты не готова. Ты пахнешь цветами и весной, Я пахну пятидневным перегаром
Очередной тихий вечер на кухне маленькой однушки. Неспешный перебор гитарных струн и режущий слух скрип старой табуретки. На столе бутылка обожаемого ею белого полусухого и пятилетний коньяк, слишком крепкий для того, чтобы его пили двое. Аня – девочка сладость, с детства привыкшая к красивым нарядам, милым букетам фиалок и приторным конфетам, мечтающая о принце и замках и работающая администратором в ночном клубе. Паша – мальчик сигарета, размытое «за зож» в спортзале каждое утро, работа фитнес-тренером и стакан коньяка с сигаретой каждый вечер под девичий смех и звук гитары. Девочка-сладость и мальчик-сигарета, сочетание подстать дешевым бульварным романам или клишированным фильмам о любви. Она хорошая, он не очень и жили они долго и счастливо. Аня усмехается своим мыслям, бездумно накручивает рыжую прядь на палец и пытается вслушаться в текст неизвестной песни, которую Паша напевает себе под нос перебирая гитарные струны. — Шумоголовый и молодой, зато абсолютно твой, – Паша хмурится на этой строчке, головой из стороны в сторону качает, отрицая что-то, и напевать песню продолжает. Это типичный вечер субботы в его квартире. Аня заваливается к нему с самого утра, возвращаясь с ночной смены в клубе. Квартира Паши была значительно ближе чем её собственная, а все чего ей хотелось – лечь скорее спать, а не трястись в семь утра в автобусе или такси через весь город. Просыпается девушка ближе к вечеру и готовит ужин пока парень открывает бутылки с алкоголем и настраивает свою гитару. А потом ночью они идут гулять, держась за руки, как подростки, и танцуя под неслышимую никому музыку. Он покупает ей в круглосуточном цветочном букет фиалок, смеётся над тем, как она беспокоится за него когда он делает очередное сальто и, сидя на лавочке, пьют из пластиковых стаканчиков газировку, потому что ничего крепче колы ночью не продадут. И единственное что не устраивало обоих в этих вечерах это статус «лучших друзей» и дурацкая напряжённая недосказанность.Мы сидим на кухне и я пою Тебе пять лет одну и ту же песню. Ты на меня смотришь как в первый раз, За это я и люблю тебя.
— Крош, – Аня зовёт его дурацким детским прозвищем, растягивая единственную гласную и вытягиваясь, словно кошка, по столу. — Что, Нюша? – разговор начинается так по-детски просто, словно им не по двадцать пять, а снова по двенадцать. В голове обоих проносится счастливое детство, когда она прибегала на площадку к нему и Ёжику, вклинивалась во все их игры и иногда приводила с собой Бараша. Тогда все они были просто друзьями и беззаботно проводили дни в компании друг друга. — Ты любишь меня? – Аня кажется уже пьяна, путает реальность и слова чужой незнакомой песни. Но ей почему-то хочется услышать ответ. — Тебя есть кому любить и без меня, – мимолетная улыбка с едва заметным сожалением появляется на губах Паши и он продолжает дёргать струны. Он не мог сказать ей правду, не мог предать друга, уведя его девушку, не мог предать дружеские чувства Ани. Рушить то, что существует уже больше десяти лет абсолютно не хотелось. Снова молчание между ними, Аня вслушивается в мелодию, пытается уловить смысл текста и кажется понимает что-то для себя.Походу я тебя выдумал, придумал и вылепил из того что было грубо говоря. Походу я тебя выдумал, придумал и вылепил точно из того же из чего и я.
— Нет, ответь: любишь или не любишь? — Не могу, – парень качает головой и откладывает гитару в сторону, закуривая. — А если бы не было Славы, ты бы ответил на мой вопрос? – имя парня Ани вызывает горечь на языке вперемешку с горечью сигареты. — Но он есть, – Паша взглядом по девушке проводит, следит за каждым её движением. — Просто ответь мне на вопрос! – на крик срывается и выпрямившись руки на груди складывает. — Люблю, – кидает быстро, резко и с места подрывается, на балкон выходя. Сказанное слово стучит в голове Ани громким набатом, а в груди отзывается приятным теплом. Но, всегда есть противное «но». Её дома ждёт молодой человек, поэт, который не воспринимает её никак кроме музы. Он бегал за ней все детство и юность, посвящал стихи, дарил конфеты и часто помогал ей, но стоило ей сдаться и завязать с ним отношения все быстро сошло на нет, остались лишь редкие стихотворения и конфеты ради гор. А теперь такое значимое «люблю» поставило точку в том, в чем она давно не чувствует себя счастливой. Короткое сообщение о том, что завтра она приедет за вещами и тихий выдох. Дышать стало гораздо легче. — Прости, – невпопад извиняется Паша, зайдя обратно на кухню, рукой смущённо по волосам проводит, вскользь думая о том, что хочется покрыть их голубой краской, как в свои пятнадцать, и снова подхватывает гитару в руки, привычно устраивая пальцы на струнах. Наигрывает ту же мелодию, что и весь вечер, но почему-то до сих пор не надоевшую им обоим. — Крош, – шепчет Аня, боясь спугнуть собственную решимость. — Если ты хочешь задать ещё один подобный вопрос, то лучше не стоит, – Паша смотрит колючим взглядом, таким больным словно он внутри разбивается на мелкие осколки. Аня решает не продолжать. Молчит какое-то время, погружаясь в свои мысли, а потом, встав с табуретки и преодолев расстояние в пару шагов, перехватывает гитарный гриф, останавливая мелодию и прижимается своими губами к губам парня. Так робко, мягко, ожидая что оттолкнет, но Паша отставляет гитару в сторону и ближе к себе девушку притягивает. Спустя несколько секунд поцелуй разрывают, лбами касаются и улыбаются счастливо, не желая отпускать друг друга. — Я люблю тебя, Крош, – Аня сама это понимает только когда фраза легко с губ её срывается. Признается и ему и себе в своих чувствах. — Я тоже люблю тебя, Нюша, – эти признания звучат так по-детски просто и наивно, но у обоих в голове отпечатывается упрямое «это навсегда» и в эту минуту они чувствуют себя абсолютно беззаботными и счастливыми.Шумоголовый и молодой, Зато абсолютно твой