Солнце восходит

Кирк распахивает глаза. В комнате словно вспыхивает еще одно солнце. Даже не солнце. Просто теперь в глазах цвета бомбейского сапфира вспыхивает свет – тот самый, что заставляет девушек вешаться Джиму на шею; тот самый, что каждый день убеждает Леонарда в том, что эта сраная жизнь чего-то стоит; тот самый, из-за которого Чехов,улыбаясь до ушей, выкрикивает: «Капитан на мостике!», а весь экипаж начинает работать более усиленно; тот самый, от которого растаяло сердце самого нелогичного вулканца во вселенной. Боунса в комнате будто не существует: он-невидимка, и почему-то этому очень рад. Слишком интимно сейчас смотрят друга на друга два старших офицера Энтерпрайз. И, конечно же, от этой необъяснимой нежности, привязанности в их глазах Боунса тошнит. Конечно, тошнит. Нет, он не хочет так же. Нет, он не умиляется, глядя на них. Выходя из палаты, Леонард замечает провожающий его взгляд Спока. Благодарный взгляд. Нет в нем больше той отчаянности, безнадежности, безысходности. Джим здесь. Они вместе. С начала и до самого конца. Просто в глазах цвета бомбейского сапфира вспыхивает огонек, но не тот, что может увидеть каждый, кто повстречает Джеймса Т. Кирка, - особый огонек, предназначенный только для Спока. - Спок, - шепчет Джим, как только двери за МакКоем бесшумно сдвигаются. Он пытается дотянуться до ладони вулканца, но тело еще не слушается хозяина, и рука Джеймса лишь на несколько сантиметров отрывается от поверхности тонкого хлопкового покрывала, зависает в воздухе на пару чертовых секунд и собирается было упасть обратно на больничную койку, когда не по-человечески горячая рука аккуратно захватывает ладонь Джима. - Джим? - тихий, вкрадчивый голос успокаивает, дает надежду. - Ты побудешь со мной? - слишком необдуманно вырывается фраза, но ведь на то он и Джеймс Кирк. Тонкий вулканский слух (или что там еще у этих вулканцев такого особого) улавливает нотки просьбы в голосе капитана, и Спок мысленно улыбается. Конечно же, только мысленно. И Джим вовсе не замечает как, буквально на миллиметр, поднимаются уголки губ Спока. Конечно же нет. Спок медленно, мягко, осторожно, будто боясь сделать что-то не так, проводит сложенными средним и указательным пальцами по ладони Джима, обводит родинку на запястье, прочерчивает каждую линию на внутренней стороне ладони человека, а потом легко прикасается кончиками пальцев к пальцам Кирка, и их обоих будто пробивает электрический заряд. Джим откуда-то знает (ну, не из Академии Звездного Флота уж точно), что это был поцелуй. Самый настоящий. Самый вулканский. Джим улыбается, думая о том, как много они могли бы потерять, если бы он не полез к варп-ядру. Сейчас это звучит более чем романтично. В конце концов, если бы Джим не умер, то они потеряли бы дни, ночи, недели, месяцы, годы друг без друга. Жизнь друг без друга. Кажется, об этом и говорил посол Спок. Довериться чувствам. И Спок доверяется: наклоняется, проводит ладонью по золотистым волосам и прикасается губами к губам. Джим немедленно отвечает, обнимает вулканца за шею, чуть посасывает его нижнюю губу, просто наслаждаясь тем, что он имеет сейчас, не пытаясь заглядывать в будущее. Полседьмого утра. Несильный ветер качает верхушки деревьев, наполняя воздух приятным шелестом листвы. Над Лондоном восходит солнце, разрывая тьму, отражаясь бликами в окнах высоток, рассеивая привычный утренний туман над Темзой. В одной из таких высоток на крыше одиноко стоит высокий брюнет в идеально отглаженной белой медицинской форме. Леонард курит сигарету, вдыхая прохладный влажный воздух, чувствуя, как он попадает в легкие. Где-то там вдалеке, за океаном его ждет дочь. Пятилетняя Джоанна МакКой очень любит своего отца, жаль только видятся они крайне редко. К чертям все - он возвращается домой. - Я думала, что Вы бросили, доктор, - нарушает тишину вкрадчивый женский голос. МакКой разворачивается на каблуках. Он удивлен. Говорили, после того случая, она перевелась на одну из звездных баз в дельта квадранте, "Глубокий космос-2", кажется. Перед ним стоит стройная блондинка в точно такой же форме, как на нем, лишь вместо классических брюк с наглаженными стрелками - юбка-карандаш. - Ты обещал бросить, Леонард, - повторяет девушка. Кристина Чэпел подходит к своему бывшему начальнику и встает напротив него так, что восходящее солнце оказывается аккурат между ними. - Мне больше нечего терять, дорогуша, - пытается отшутиться Боунс. Он подносит руку с сигаретой ко рту, но худенькая ладонь аккуратно, но твердо перехватывает ее. Не разрывая зрительного контакта, Кристина забирает сигарету из пальцев Боунса, бросает на бетонную крышу и тушит каблуком сапога. - Я перевожусь обратно на Энтерпрайз, - тихо, несмело начинает девушка, не отпуская руку МакКоя. Леонард медлит, не реагирует пару минут, а потом несильно сжимает ладонь Кристины в ответ. Просто дружеское рукопожатие. Нет, это ничего не значит. Конечно же. Лондон. Полседьмого утра. Солнце встает над городом, покрывая витрины магазинов ровным слоем золота, начинается новый день, и никому нет дела до четырех людей, которые, кажется, решили, что смогут поделить рассвет на двоих.

Через тьму и свет Солнце восходит.