Июль, 2016 год. Палермо, Сицилия.
Ты дал мне очень мало. Слишком мало, и все то, что мне удалось принять от тебя, я продолжаю разбирать на невидимые частицы, превращать в порошок, вдыхать их, раздражая слизистую, и понимать, что все, что между нами было — мой воздух. Я знаю, что мне хватит этого кислорода на очень долгое время: воспоминания слишком свежи и сильны, но они убивают меня. Мое сердце предательски продолжает биться, а дрожащие руки настолько слабы, что не могут нажать на курок. Дрожь. Она распространяется по телу, я слышу нервное трение костей друг о друга. Я пропитался твоим запахом, в моих ушах застыл твой смех, в моих словах отражается твоя интонация. Если вырезать последние десять лет моей жизни, я вновь стану никем. Я пытался уйти от любви. От своей любви, которая душила меня, хватала за горло, впиваясь острыми ногтями в нежную кожу на шее, пережимая сонную артерию. Эта квартира похожа на огромную раковую опухоль, полностью состоящую из моей боли. Эта квартира — уродливый шрам на гладкой коже прекрасной Сицилии. Она похожа на меня. В этом месте нет порядка. Хаос, созданный мной, насквозь пропитанный мной, принадлежит только мне и никому больше, поэтому мне не нужно заботиться о том, чтобы придать вещам здесь хоть какую-то закономерность. Ты не придешь. Прошло уже несколько месяцев. Я думаю, подготовка к Монетному Двору идет полным ходом, и все твои мысли заняты этим. Твое имя давно стало другим. Теперь ты Берлин, и тебя запомнят именно под этим именем. Риск слишком велик, и, возможно, ты не выйдешь оттуда живым, но… Блять, знаешь, умирает ведь только тот, кто забыт, правда? Ты никогда не умрешь, Андрес. Для меня — никогда. Черт, если бы ты прочитал это, ты, возможно, подумал бы, что я совсем стал нытиком, но я не буду переписывать это из-за нескольких капель слез. Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой, Андрес. Я купил четыре радиоприемника, чтобы следить за ограблением, чтобы быть рядом. Дело будет громким, да? Ты и так знаешь, что я не отпущу тебя, и ты тоже не сможешь это сделать, потому что я видел, что ты чувствовал. Ты сам убеждаешь себя в том, что ты бездушный ублюдок, которому плевать на эмоции, что рвут тебя изнутри. Мы очень похожи, но именно в этом мы слишком сильно отличаемся. Я смог принять свои чувства, я жил с этим столько лет и не требовал ничего взамен. Мне просто нужно, чтобы ты был рядом. Этого достаточно, Андрес, представляешь? Одно твое присутствие дарило мне желание дышать и терзать свои легкие от боли невозможности вновь услышать твой голос. Я одержим тобой? Возможно, но ты ведь тоже. Ты одержим мной не сильнее, чем я тобой, поэтому твои глаза навсегда потеряли свой цвет в тот момент, когда тебе хватило сил развернуться ко мне спиной. Я не знаю, когда спал в последнее время. Каждый раз, закрывая глаза, я чувствую, будто кто-то перекрывает кислород, который пытается добраться до легких. Я живу в этой душной комнате с белым потолком, где по углам расставлены пустые бутылки. Алкоголь — единственное, что помогает мне отвлечься. Револьвер в коробке под кроватью — единственное, что меня успокаивает. Холодный металл обжигает мои пальцы, он возбуждает своей безусловной опасностью. Ледяное дуло нервно скользит по височной кости, обтянутой бледной кожей, которая не видела солнце с тех пор, как ты ушел. Ты бы не хотел этого, поэтому пистолет каждый раз дает осечку. Я не выходил из дома уже бессчетное количество времени, и, честно говоря, я даже не знаю, где ключ от двери. Я стал избегать зрительного контакта, что очень на меня не похоже. Я просто смотрю в эти лица, и не могу им простить того, что у них нет тебя, и они могут жить. Они даже не представляют, как счастливы, будучи никогда с тобой не знакомы. Вечером я зажигаю свечи, потому что это напоминает мне о монастыре. Днем я включаю твои любимые песни, под которые ты неосознанно начинал танцевать и улыбаться, как ребенок. Утром я часто рисую планы зданий. Привычка. Именно с этого и начиналось каждое утро — мы обсуждали наш план ограбления, выдумывая разные способы выйти сухими из воды. Время для меня не замерло, Андрес, ведь я продолжаю двигаться. Время идет только назад, и я с каждой секундой делаю новый шаг в прошлое. Я ломал стекло, как шоколад в руке. Я очень давно не смотрелся в зеркало, и, скорее всего, ты бы пришел в ужас, увидев меня. В моей квартире нет зеркал, но иногда я нахожу на полу блестящие осколки с запекшейся кровью. Я резал свои пальцы за то, что они не могут прикоснуться к тебе. Конечно, ты никогда это не прочитаешь. Я даже не уверен, что хочу, чтобы ты видел мою боль, вычерченную на этой грязной бумаге со следами от пепла. Да, я снова курю. Курю очень много, и я знаю, что тебе это не нравится. Я не хочу, чтобы ты видел меня таким, поэтому я даже в какой-то степени рад, что ты никогда не вернешься, какими бы лживыми эти слова не были. Я привык быть сильным, но, если и есть в мире человек, перед которым я не боюсь показаться слабым, так это ты.Только ты, Андрес.
Мартин Берроте