Хроники Особого Отдела

К полудню у входа в Собор, который уже наполнился народом, стали собираться экскурсионные группы. Самые разные по социальному статусу, возрасту и характеру люди жаждали попасть в Храм: они хотели не только увидеть выставленные в Храме мировые шедевры, но и узнать их происхождение и историю. В оговорённое на серых билетиках время из маленькой боковой дверки выходили облачённые в куртки с английской надписью «Vatican’s» на лацкане итальянские экскурсоводы, нанятые правительством Конклава. Выставив перед собой, словно крест, небольшие палки с номерами групп, они тихо ожидали любознательных граждан. Собрав, (строго по количеству распределённых билетов!), исторически настроенный народ в небольшие отряды, гиды заводили их под своды Храма и неспешно начинали свои рассказы. Группа, прибывшая из Советского Союза, точно так же вошла в Собор Святого Петра и, под руководством чернявого, всем улыбающегося лектора, начала осмотр экспозиции: – Смотрим направо! – провозгласил он, войдя под величественные своды. Но вот дальнейшая речь экскурсовода немного отличалась от общепринятой. Или не немного… – Перед вами Пьята! – жизнерадостно повествовал лектор. – По-русски Жалость. Создана в 1499 году Богом Камня Микеланджело Буонарроти. Высек он её в возрасте 24 лет. Посмотрите в глаза этой женщине! Микеле говорил, что эти глаза навсегда остались в его памяти. Это глаза его матери, которая умерла, когда ему было пять лет! Илья, не зевай! Короче, отвлекли... А вон там, на ремне, который поддерживает мантию, выбиты слова: «МИКИЛАНДЖЕЛО БУОНАРРОТИ ФЛОРЕНТИЕЦ ИСПОЛНИЛ». Теперь говорят, что парень был неграмотен и ошибся в написании собственного имени. Но я хотел бы посмотреть на грамотеев, которые успели за одну короткую летнюю ночь, практически в темноте, аккуратно выбить надпись на перевязи. Лан. Хва пялиться-то, пошли дальше... Словом, неудивительно, что экскурсия, рассчитанная на сорок минут, под руководством чернявого чичероне, (и с его личными примечаниями и дополнениями), продолжалась до трёх часов дня и продлилась в аккурат до обеда. Уже летя обратно, восседая в удобном кресле самолета, Елена Дмитриевна не переставала улыбаться точным и метким выражениям их гида. Ещё в детстве, прочитавшая Вазари, она частично знала историю шедевров, но, услышав и увидев их воочию, была поражена, растоптана дивной, неземной красотой созданного руками человека Чуда... *** Пройдя через малозаметную боковую дверь, туристы оказались на небольшой, практически пустой площади. Где-то вдалеке стоял в своей смешной сине-жёлтой форме швейцарский гвардеец. Ян ткнул пальцем в его сторону и сообщил: – Никогда ничего не предпринимайте после гулянки! – Увидев недоумевающие лица стоящих перед ним советских граждан, со вздохом пояснил. – Форму гвардейцам придумал Рафаэль... а я ему говорил! Пошли. Нам в правую часть левой колоннады. Что там и кому говорил гид маленькой группы, слушатели постарались забыть. Только ушлый немец пошевелил костлявым кадыком, сглотнув внезапно ставшую вязкой слюну. Пройдя не более двадцати метров, группа завернула за угол и, спустившись по узкой каменной лесенке, внезапно оказалась на подземной улице-кладбище. Раскопанный участок в основном поражал древнеримскими склепами, но, пройдя метров сто, охочие до истории советские граждане узрели, (по указке того же гида), и раннехристианские могилы с сохранившимися мозаичными изображениями рыбака и Ионы с китом. Впечатляло. Улица внезапно закончилась тупиком. Предводитель исследовательского отряда остановился и, при свете развешанных вдоль дороги электрических ламп улыбнулся, как показалось Борису, даже шире своих возможностей. – Пришли. Час назад Елена Дмитриевна охала от чёрного балдахина Бернини. Сейчас мы под ним. Отсюда прекрасно виден ещё и западный фасад Константиновского алтаря с ярко-красной порфировой полосой. А теперь вытяните шеи, вон колонна эдикула и могила Петра! Самый высокий из присутствующих, Илья, подался вперёд и честно осмотрел стены и пол сооружения. – А сам-то он где? – поинтересовался изыскатель. – Кто? – решил уточнить Ян. – Ну, Пётр? – Да позади вас сидит... Люди на миг застыли и начали оборачиваться. У красной кирпичной стены на небольшой каменной тумбе действительно сидел седовласый мужчина среднего роста. Он ничем особым, на первый взгляд, не отличался: высокие брови, чёрные глаза, длинный тонкий нос. Разве что курчавая борода весьма тщательно уложена… но это же не повод называть его… СВЯТОЙ ПЕТР?! Оладий, невидимкой отделившийся от стены, внезапно мурлыкнул и, выставив антенной пушистый хвост, неторопливо направился к объекту общего внимания. – Здравствуйте! – первым открыл рот Илья. И, отказываясь поверить в происходящее, продолжил. – Ян Геннадьевич, я не про человека, я про кости Святого спрашивал. Ян примолк. Взгляд, который он метнул в Илью, был полон какого-то весёлого любопытства. Мол, интересно, что скажешь, если… командир почесал ухо, посмотрел на свою оторопевшую команду, потом пожал плечами. И, взмахнув рукой, изрёк: – Вот у хозяина и спроси. Я-то откуда знаю, куда его кости делись... Часа через два группа выбралась из подземелья. В кармане начальника Особого отдела лежал небольшой железный кусочек, только что собственноручно отломанный от Копья Судьбы. В Ватикане было запланировано ещё одно дело, (договариваясь о котором, начальник почему-то хихикал, а Святой возмущённо размахивал руками и изрекал проклятия).   *** В базилику святого Петра в Риме копьё попало из Парижа в XVIII веке. Этот артефакт отождествляют с Константинопольским копьём, которое было спасено в 614 году, после захвата города персами. Оно несколько веков хранилось в храме Святой Софии, пока в 1492 году султан Баязид II не подарил году его папе Иннокентию VIII. Копьё сделано из железа, а не из сплава меди. Описания его весьма скудные. В 1954-55 годах после экстренного заседания Совета кардиналов артефакт был изучен. Когда у копья исчез его кончик – не уточняется... но, совершенно точно, известно, что по краю оставшейся части копья проходит борозда. Словно кто-то отпилил кончик или даже снял его, как будто это была насадка. Кроме этих просочившихся в печать данных об отломанном/отпиленном крае, сведений нет. Все исследования были засекречены и уложены в очередную папку ватиканского архива. Копьё с обломанным концом сегодня может осмотреть любой желающий, правда очень издалека... Следует отметить, что на заседании изучался только этот единственный вопрос. Подобных собраний не было ни до, ни после 11 ноября 1954 года. *** В воскресенье паства, как всегда, ожидала речь после молитвы. Кардиналы нестройной толпой выстроились у ризницы и ждали. К длительности церемонии все давно привыкли и даже находили в ней свои преимущества. Наконец, служба закончилась. Папа, после непродолжительного отдыха, вышел к празднично одетым духовным лицам. Он был хмур. – С какой целью вы согнали в Собор такое количество некрещеных детей? – строго спросил он у Чельсо Константини, секретаря Священной Конгрегации Пропаганды и Веры. Кардинал оглянулся и, не увидев никаких детей, позволил себе спросить: – О каких детях идёт речь? – О тех, – едко заметил папа Пий. – О тех, что оставили на полах свои грязные отпечатки босых ног. Я недоволен нашими гвардейцами. Служба не может быть превращена в балаган для цыган и евреев! Обратите внимание на столь нелицеприятный факт. Странный упрёк поразил кардинала до глубины души. Дети? Грязные отпечатки? Но мраморный пол, отполированный за века касаниями множества ног, мягко сиял. Никаких следов на нём не было! – Но я не вижу грязи, – занервничал Константини. – Вы… устали? Сегодня немного душно, и есть возможность отменить выход. Но Папа уже неторопливо поднимался по ступеням к открытому настежь окну. На огромной площади его ждали. Более пяти тысяч человек готовились выслушать проповедь Святого Отца. На залитом солнцем пространстве среди убранных цветами колонн они надеялись на его слово, на отпущение грехов и спасение заблудших в неверии душ. В первом ряду торжественно стояли одетые в чёрное и коричневое монахи нищенствующих орденов, за ними ослепительно белой волной – суровые доминиканцы, далее – швейцарская гвардия, очень яркая, в своём жёлто-синем обмундировании, итальянские карабинеры и военные. Уже за ними, вольной и радостной толпой, располагались простые граждане Итальянской республики. Папа подошёл к окну. Где-то слышался торжественный рокот органа. Фуга… величественная и мрачная. Перед ним – толпа босых детей в чёрно-белых полосатых пижамах. Они протягивали к нему свои грязные чёрные ладошки. Их смуглые лица и большие карие глаза выдавали национальную принадлежность. Кто допустил нечестивых в средоточие Веры и Благочестия? Пий XII с тоской оглянулся на сопровождающих и попросил воды. Деваться было некуда. Даже эти странные дети с отчетливо проступающими синими цифрами на тощих ручонках нуждались в его слове... – Боже милосердный, – прошептал он. – Откуда они? Понтифик сделал глоток воды. – Возлюбленные дети мои! Вы пришли сегодня на эту залитую тёплом и солнцем площадь, чтобы понять, веруете ли вы в Отца нашего! – Его слова, многократно усиленные микрофоном, упали на головы пришедших. Он услышал нарастающий неясный гул и какие-то невнятные крики, словно истеричные женщины из далекого-далека кричали: «Nemen Mir!» (1). Папа перевёл дыхание и повернулся к присутствовавшему Йозефу Венделю, архиепископу Мюнхена: – Откуда здесь столько детей? Кто их так одел? И что кричат их матери? – Среди кардиналов нарастало удивлённое молчание, недоумение понемногу перерастало в тревогу. А понтифик всё смотрел и смотрел широко раскрытыми глазами, как на площади появился огромный танк с белым крестообразным изображением мира и солнца, (языческий символ!), более известным под именем «свастика»… видел, как тяжкие железные гусеницы, со страшным хрустом, начинают давить эти хрупкие детские тела, такие костлявые. И крик, бесконечно долгий крик: – Nit antloyfn! (2). Папа пошатнулся и тихо осел на подставленные руки. Поднялась суета, а он лежал на полу, с широко открытыми глазами, и на него сквозь железные зубья решётки камина смотрели дети. Маленькие дети, худые и босые, в одинаковых чёрно-белых костюмчиках, с синими цифрами на тонких руках... Проблемы со здоровьем у Папы Пия XII начались внезапно, осенью 1954 года, во время проповеди. Какое-то время даже говорили, что он добровольно сложит с себя сан. У понтифика появились ужасающие слуховые и зрительные галлюцинации. Приглашённый из Швейцарии врач Пол Ниханс в своих воспоминаниях указывал на тяжелейшее состояние пациента. «Эти годы он страдал от ужасающих кошмаров. Леденящие кровь крики Пия XII можно было услышать во всех папских апартаментах», – писал он. Тогда же в печати появились фотографии, которыми, (не безвозмездно), поделился ещё один личный врач владыки христианского мира – Рикардо Галеацци-Лиси. Окружение стало отмечать, как некогда властный и всесильный папа всё чаще закрывается в своих покоях. К нему допускались лишь помогающий в публикациях Роберт Лейбер и личный духовник Августин Беа. Бессменно находилась рядом его экономка и «пожизненная муза» Паскалина Лернет. Уже перед смертью, действия понтифика стали открыто осуждать. По мнению конклава, он слишком резко принялся «приглашать молодежь во власть». В результате папского эксперимента, тридцативосьмилетний Карел Юзеф Войтыла, (позднее Папа Иоанн Павел II), стал епископом. Спустя четыре года после описываемых событий, 9 октября 1958 года, в тёплый осенний день в своей летней резиденции Кастель Гандольфо, Папа Пий XII скончался от инфаркта миокарда. По мнению врача Гаспарини, святой отец был полностью истощён... Но и после смерти Папу преследовали неприятности. Его сухое сморщенное тело, несмотря на бальзамирование и отсутствие жары, стало стремительно разлагаться. Оно распространяло вокруг себя такое невыносимое зловоние, что солдаты швейцарской гвардии падали в обморок, а прощание верующих резко прекратили. Его похоронили в Ватиканских гротах в самой простой гробнице... Интересен и ещё один совершенно непонятный факт. Известное всем привидение Старца – Хозяина Ватикана, которого все живущие и работающие в стенах папского государства называют не иначе, как Святой Пётр, всегда провожает понтификов в последний путь. Появился он и в этот раз. В хрониках Ватикана эта полумифическая фигура упоминается постоянно. Как правило, в день похорон Святого Петра видят в рубище на фоне чёрного купола Бернини, в Соборе. Но после похорон Пия XII его увидели в личных покоях Папы… привидение сидело за ломберным столиком в расшитом золотом камзоле и пило кофе из чашки понтифика... вместе с огромным чёрным котом! В ноябре 1958 года в резиденции Кастель Гандольфо резко размножились большие пауки-крестовики. Вывести их, несмотря на предпринятые меры, не удалось. Резиденция была закрыта и пустует по наши дни... ————————— 1. (Возьмите меня!) (идиш). 2. (Нет спасения!) (идиш).