Не прикасайся ко мне

Приближался праздник, который Гарри по понятным причинам ненавидел. Это был семейный праздник и ему, одиночке, там делать было нечего. Драко в этот раз собрался и уехал, но в следующий раз он твердо решил, что заставит Поттера поехать на Рождество к нему. Из всего факультета, в Хогвартсе остался лишь один Гарри. Он не знал, пришлют ли ему подарки, но для Драко, Блейза и Тео он подарки отправил. Малфою он подарил кулон с кристаллом в размер своего большого пальца и записку как пользоваться этим артефактов, который, на минуточку, Поттер зачаровал на основе своего браслета. Правда ему сильно помогла в этом Тики, но что не сделаешь ради безопасности друга. Двум другим друзьям он подарил стильные самопишущие перья. А с остальными Гарри не общался, да и подарков от них он не ждал. Сидел себе спокойно в гостиной, никого не трогал, постигал магию Трансфигурации и уже потихоньку приступил к завершающей ловушке в своем сознании, так как она была самой объемной, а отвлекаться, пока блок не будет создан, нельзя. Гарри просидел четыре часа, напряжённо прорабатывая непреодолимый барьер-ловушку. И у него получилось — он не знал ещё сколько таких блоков создаст, но уже сейчас понятно, что их нужно закончить до того как начнется учеба. Нужно лишь посетить пир, на котором он просто обязан быть. Можно сказать, Гарри отдыхал от Зельеварения и нудных людишек. Зелий Поттер наварил себе впрок — даже тех, которые ему в принципе не нужны. Например, от фурункулов или от морщин. Все свои зелья Поттер варил по ночам. Перед сном, или же когда подскакивал посреди ночи от очередного кошмара и не мог больше заснуть. Все же "Походная лаборатория зельевара" — это вещь! Небольшой короб, который можно открыть и залезть в него, а там уже все есть. Можно и закрыться в нём, при желании так же и открыть изнутри его будет легко. В браслете Гарри была палатка. Находилась она в среднем отделе и Гарри частенько лазал туда, чтобы достать из нее ту или иную вещь, а потом пополнял три отсека браслета нужными для выживания зельями. За пол года изучения Гарри успел пройтись почти по всей школьной программе, да ещё и в медицину заглянул, пока варил зелья на все случаи жизни. А теперь Гарри заслуженно отдыхал. Правда, пару раз сюда приходил Снейп, посмотреть не сдох ли уже наконец ненавистный ему Поттер, но нет — Гарри он находил всегда живым, всего в нескольких разных положениях. За книгой в кресле, за книгой у камина, за книгой на кровати и один раз спящим у камина... С книгой в руках. Каждый раз он язвил и шипел на Поттера, но баллы снимать со своего факультета не хотел, а отработок Поттер пока не заслужил, как бы Снейп не придирался. Конечно он старался наказать Поттера, ведь Дамблдор отчего-то так жаждет отправить мальчишку погулять по Запретному Лесу, но Гарри Поттер, в отличие от его отца, ботаник и его почти невозможно поймать на хоть каком-нибудь проступке, что очень раздражало зельевара и так же сильно радовало Поттера, поскольку Гарри несколько раз пробирался в кабинет Дамби по кошачьему лазу и, конечно, слышал несколько разговоров касательно себя любимого. У директора, как заметил Гарри, есть вредная привычка разговаривать со своей птицей, или просто вслух. Правда, много подслушать не удалось. Гарри понял только то, что в этом году его подталкивают к спасению камня и для этого хотят отправить в Лес. Он слышал. Слышал, что Избранного надо готовить для победы над Волдемортом, когда тот всё таки возродится... И что с этим всем каким-то образом связан Квирелл. Это значило, что шрам, взрывающийся болью именно на уроке ЗОТИ, вонь разложения и мерзкое проклятие на тюрбане Квирелла было неспроста. Стоит проследить за Квиреллом, который наверняка и не Квирелл вовсе... Лучше это все таки сделать ночью — интересно же, что прячет под тюрбаном профессор. Лысину или все же Проклятие Разложения, или, как его ещё называют некроманты, Проклятие Живой Смерти? Это проклятие отсроченного времени заставляет человека медленно гнить и разлагаться заживо. Снять его почти нереально, так как такие сильные проклятия обычно кидают посмертно. К своей безопасности Поттер подошел основательно. Для начала защитил комнату и вход всеми способами, какими только мог, разве только Фиделиус не поставил. В этом полугодии Поттер сделал много: даже больше, чем от себя ожидал. Конечно, большую роль сыграло то, что на первом курсе слишком мало предметов — видимо хотят, чтобы первокурсники освоились и в следующем году такого счастья, как время, уже почти не будет. Но сейчас время есть, зелья памяти есть, да и предрасположенность к свершениям у Поттера тоже есть. С зельями покончено. Пока Гарри не собирался становиться мастером, а коль потребуется, то уж точно не на первом курсе, так что страдать и изгаляться над собой, придумывая и улучшая зелья, не нужно. Все простые и средние чары Поттер прошёл, как и прошел создание заклинаний. Теперь его целью станут высшие чары — такие, как Патронус. Теперь-то Поттер сможет с ними справиться без вреда для себя, но сейчас Окклюменция и Трансфигурация в приоритете. Потому как надоел ему уже этот длинный список — Поттер уже не раз и не два порывался сжечь эту долбанную бумажку. Пожалуй, предметов которые ему предстоит выучить, многовато. Можно сказать, он его ненавидел — тот самый список, из-за которого у него уже нервный тик, круги под глазами и нервы слишком нервные. Если бы не Драко, Поттер давно бы уже начал нападать на людей и кого нибудь прибил... Лучше, конечно, Дамблдора или Снейпа, но вряд ли получится, а потому надо убить семейку Уизли и сбежать, тем самым, от Дамби в Азкабан, потому как иной раз дементоры выглядят дружелюбней, чем Снейп, и прямолинейней, чем уважаемый директор. Но сейчас Поттер не думал об этом. Он спокойно пил чаек с мятой, смотрел на огонь и медитировал. В таком положении его и застал Снейп, учуяв мяту аж из коридора и, рассмотрев Поттера, декан понял, что сейчас лучше не мешать человеку постигать дзен, а то в последнее время больно кровожадными взглядами Поттер провожал людей в черных одеждах. К Мерлину оно всё. Что отец, что крёстный, что сам Поттер — психи. Пусть Дамблдор сам рискует трогать Поттера, когда он в таком неадекватном состоянии. Зельевар, пренебрежительно фыркнув, ушел, с мерзким скрипом прикрыв за собой тяжёлую дверь. А сам Поттер, как только закрылась дверь, медленно повернулся и, зло смотря горящими безумием глазами в дерево, послал невербальную чесотку в ушедшего. Затем отхлебнул чайку и, выдохнув, миролюбиво улыбнулся. Жизнь удалась. Всё же, правдивая поговорка — сделал гадость, на сердце радость.