Помощь Леонардо

Спокойствие — это не то качество, которое было присуще молодому Эцио Аудиторе. Его темперамент зачастую шел впереди него, отчего он постоянно ввязывался в разные авантюры и нисколько не уставал от них. Темперамент подтягивал дерзость в бунтарской итальянской крови, как и у многих других молодых людей во Флоренции, отчего постоянно случались стычки современного поколения одной семьи на другую. Так случилось и с Пацци, так случалось и до них. За счет своей харизмы Эцио находил себе не только приключений, но и союзников, приятелей, сподвижников. Парни из других менее богатых и значимых в городе семей подтягивались за ним, как за лидером, поэтому стычки зачастую приобретали характер какой-то природной катастрофы для другой, более взрослой и пожилой части Флоренции. И хотя молодежь ругали, но внутри отцы и матери понимали их, потому что сами когда-то были такими. Отец не стал гневаться, когда Эцио пришел со шрамами на лице после драки с Вьери и ночного побега к Кристине. Однако Эцио знал, что сейчас отец все-таки проведет воспитательный момент — запряжет его в мелкую работу. Иногда Джованни Аудиторе поговаривал, что работа дисциплинирует человека, дает не сгореть от жизни. Эцио тогда не очень понимал, что это значит, но отца он любил и считал, что если он так говорит, значит, так и должно быть. Перед входом в дом Эцио обнаружил маму, которая куда-то собиралась. Она подозвала его со своей вечно хитрой улыбкой и сказала следовать за ней. Свою маму Эцио тоже очень любил, но порой она удивляла его своей проницательностью. Вот и сейчас она откуда-то узнала о ночных событиях, о которых он предпочел бы умолчать. Она не потребовала объяснений, но голос звучал строго, когда он попытался откреститься от них. Но зато она знала намного больше о планах Джованни и иногда делилась ими: Франческо Пацци совершил убийство и будет суд, на суде будет присутствовать и отец. Она бы сообщила что-нибудь еще, судя по ее интонациям, но они неожиданно остановились у небольшого арочного входа. — Мы пришли, — довольно сказала Мария и постучала в деревянную резную дверь. Эцио никогда раньше не обращал особого внимания на эту улицу, отчего решил встать поближе и посмотреть, к кому же они пришли и зачем. Дверь открылась, оттуда выглянул миловидный молодой человек в забавном головном уборе. По правде сказать, Эцио прослушал момент, когда Мария представляла их, потому что засмотрелся на незнакомца. В Италии нечасто можно было увидеть мужчину с такими пронзительно светлыми, голубыми глазами, пшеничными волосами и веснушками на лице. «Наверное, и не только на лице…» — подумалось Эцио. Веснушки поклонились ему и, очевидно, как-то поприветствовали, потому что наступила тишина, и две пары глаз сверлили замечтавшегося Эцио. Он тоже поклонился в ответ и сказал, что это честь для него. — Леонардо о-о-очень талантлив. Самовыражение — это очень важно для понимания жизни. Найди себе занятие! — нравоучительно сказала Мария, когда необычный Леонардо скрылся в темноте дома, уходя за картинами. — Мне есть чем заняться… — начал спорить Эцио, которого задела такая интонация. Он ведь не ребенок, в самом деле! — Что-нибудь помимо блуда, — твердо и громко сказала Мария, как некстати, потому что Леонардо уже подходил с какой-то коробкой и абсолютно точно услышал, о чем они говорили. Из приличия он сделал вид, что достает что-то еще, и отвернулся. — Мама! — Эцио испытал чувство стыда и перед мамой, и перед незнакомым Леонардо, и секундную досаду от несправедливости суждения. Он еще, например, бегал по крышам и дрался за справедливость. Тут Леонардо наконец вышел из дома и радостно, словно ничего не слышал, спросил: — Значит, к вам домой? — кажется, он что-то нес в руках, но поставил куда-то в угол. — Si, si, — подтвердила Мария. — Эцио, помоги Леонардо! Эцио на секунду остолбенел. Помочь Леонардо? Он осмотрел «о-о-очень талантливого» художника, который в ответ выжидающе смотрел на него. Выглядел он вполне здорово и жизнерадостно: улыбался, добродушно щурил глаза от яркого света, из-за чего они смотрелись особенно лукавыми. Он вопросительно повел бровями, тогда Эцио наклонился к маме и прошептал на ухо как можно тише: — Помочь… Леонардо? Помочь? Мария так грозно посмотрела в ответ, что Эцио решил не уточнять. Он пожал плечами: «Ну, куда теперь деваться? Для чего-то же это нужно». Эцио подошел к Леонардо, кивнул и резко подхватил молодого гения на руки.