Чертовски счастлив

Раньше Джон никогда бы не подумал, что его обычная жизнь служителя закона может превратиться в такое... В опасные приключения, быстрые схватки, неудержимые скачки на конях, верную дружбу. Его жизнь изменилась до неузнаваемости, но почему-то его это ни капли не волновало. Ему нравилось жить здесь и сейчас, ценить момент, зная, что дальше может ждать опасность. И ещё ему нравилось то волнующее ощущение, когда знаешь, что рядом с тобой есть тот, кто готов ради тебя на всё, и кто никогда не предаст. Подумав об этом, Джон с улыбкой взглянул на сидящего напротив Тонто. Свет от пламени костра выхватывал его фигуру, отпихивающую от себя морду Сильвера и что-то бормотавшую. Сколько же они пережили вместе. Казалось, они разделили напополам всё: горести, счастье, гнев, месть, радость. И этот чудаковатый индеец так прочно вклинился в жизнь Рида, что тот уже не представлял себя без Тонто – своего верного друга и спутника. Жизнь без него уже казалась чем-то неправильным, и Джон задумывался порой, что это немного похоже на манию или, может, болезнь. Так и было. Он просто болен этим индейцем, неизлечимо болен без шансов на выздоровление. Присев рядом с ним, мужчина наконец успокоился, и на него навалилось ощущение полнейшего счастья, которое мягко окружало со всех сторон, словно вата. Джон счастливо улыбнулся самому себе, иногда кидая взгляды на Тонто. Тот что-то бормотал, глядя на пламя, и было в его облике что-то такое завораживающее, потустороннее, таинственное. Это что-то манило к себе и не хотело отпускать, и Рид с восторгом смотрел на тёмные, почти чёрные глаза индейца, в которых отражались языки пламени. Губы Тонто еле заметно двигались, с них срывался тихий шёпот, а рейнджер сидел, словно прикованный, и не мог оторвать взгляда от этого чарующего облика. Но этот момент вмиг был разрушен индейцем, повернувшимся к своему другу. Тонто кинул на него вопросительный взгляд, словно спрашивая, на что он так уставился. А Джон лишь ещё раз улыбнулся. И приник жарко к чужому рту, приоткрывшемуся во вздохе удивления. Обхватив индейца за шею, Рид жадно сминал его губы в поцелуе, чувствуя, как ему в грудь упираются чужие руки. Тонто опирался, не отвечал и, кажется, был удивлён настолько, что даже не пытался сопротивляться. Однако когда только рейнджер совершенно расслабился, чуть грубо завладевая чужим ртом, индеец наконец опомнился. Он принялся вырываться из захвата и пару раз укусил Джона за губу, пытаясь заставить его отодвинуться. Однако Рида это лишь ещё больше распалило, и из приоткрытых губ Тонто вылетел полувздох-полустон, чуть не снёсший рейнджеру остатки разума. Казалось, он мог видеть румянец индейца, даже несмотря на его боевой раскрас и окружающую их темноту. Он видел, он всей своей душой чувствовал, что Тонто почти сдался и хочет большего. Почти приглашающе были приоткрыты его губы, почти возбуждёнными были его короткие вздохи, почти отчаянно он вцепился одной рукой в рубашку Рида. И тот был готов дать индейцу всё, что тот хочет, лишь бы быть рядом. Лишь бы быть рядом и иметь возможность вот так прикасаться к нему. И когда Джон почти что терял дыхание в очередном поцелуе, на лицо ему что-то упало. Сначала он не обратил на это никакого внимания, но когда это повторилось, он поднял взгляд, еле оторвавшись от столь желанных губ. Тонто сразу же глотнул воздуха и, тяжело дыша, отстранился. Рид с негодованием смотрел на индейца, который, сделав умное лицо, сосредоточенно кормил свою птицу. Крошки падали на лицо рейнджеру, но вместо того, чтобы возмутиться, он не сумел сдержать смеха. Он смеялся, уткнувшись в плечо друга, а тот застыл на пару мгновений. А потом Джон услышал его тихий смех рядом со своим ухом. Тихий, но такой счастливый. И тогда одинокий рейнджер был рад, что его жизнь так кардинально сменила свой сюжет и внесла в него этого индейца. Рид был чертовски счастлив.