Я знаю, тебе трудно

      Илай нормальный. У него есть друзья, он часто находится в компаниях, чтобы развеяться и на время забыть о всех ужасах матчей, ведь общение приносит ему радость. Кажется, он может найти общий язык с любым, с кем заведёт разговор. Пророк и во время игр болтает с выжившими, чтобы разрядить обстановку. Так ему проще, так ему лучше. Поэтому он никогда не поймёт Эзопа. Ведь он не может нормально говорить с людьми. А люди редко обращают внимание на него. Все считают его странным. Ведь он всегда тихий, не общается, при любых сборах выживших предпочитает остаться у себя в комнате, всегда сидит поодаль. Карл сторонится людей, в то время, как Кларк стремится к ним.       И как удручающе было понимать тот факт, что Эзоп, нелюдской Эзоп влюбился в Илая. Сначала бальзамировщик думал, что пророк просто интересен ему. Эта его повязка, одеяния, скрывающие тело... Хотелось узнать, что скрывается за всем этим. А ещё связь с совой, интересно ведь, как это работает. В отличие от других людей, с Кларком хотелось заговорить. Но Эзоп стал ловить себя на мысли, что заглядывается на открытые части лица, губы, хочет сам стянуть ткань, покрывающую всё тело и коснутся мягкой персиковой кожи. Разве это обычный интерес? И тем не менее, просто заговорить, когда на тебе висит статус полностью замкнутой серой мышки не получалось.       Матч. Осталась всего одна машинка и три выживших. Эзоп декодирует в одиночестве, как вдруг сбоку, будто из неоткуда, появляется пророк. Илай поздоровался и стал помогать с оставшейся работой. Сердце Карла странно для него самого йокнуло, а в голове мелькнула мысль, что это отличный шанс поговорить, ведь сейчас они здесь одни.       —Да, п-привет,—голос предательски дрогнул, как и всегда при разговоре с людьми,—Жаль, что у нас не получилось спасти Эмили..       Бальзамировщик, следящий за всеми движениями пророка расслабился, не ощущая какого-то осуждения или недопонимания со стороны.       —Зато, она дала нам много времени на деко-       Туманное лезвие влетело в одну из сторон машинки. Парни кинулись бежать в разные стороны, надеясь скрыться от Джека. Досаду Эзопа от неудавшегося диалога вмиг перекрыл страх, ведь сердце билось всё сильнее и сильнее, не давая мыслям собраться и придумать нормальный план побега. Хлопнув себя по щекам Карл стал вспоминать, с какой стороны карты находится его гроб, на случай, если его посадят на стул. И всё же, первоначальной задачей было отвести охотника подальше от машинки, чтобы дать Илаю её спокойно декодировать. Завернув за угол здания Эзоп попытался отдышаться, но Джек, оказавшись умнее обошёл с другой стороны и быстро перелез через окно, кое по планам выжившего предназначалось не для таких целей. Взмахнув рукой охотник совершил удар, царапая спину растерянного бальзамировщика. После этого Карл отпрыгнул в сторону, убегая к стенам, где можно было побегать и ещё потянуть время. Но сегодня, видимо, всё настроено против сероволосого - все паллеты сломаны, а без них будет заметно сложнее. Вскоре оказавшись на рокетном стуле Эзоп сразу же использовал свою способность, как нефть расплывшись и "возродившись" в своём гробу. В этот момент декодируется последняя машинка и Карл начинает открывать ворота, находящиеся совсем близко. Довольно быстро сюда подбегает и механик. Остаётся лишь Илай. В ожидании Карл чувствует ноющее чувство тревоги и беспокойства, ведь сейчас где-то на карте за пророком гонится кровожадный охотник. Вдруг из тумана карты прилетает сова и движется по направлению к Эзопу, который протягивает к ней руку в точности, как делает это Кларк, за которым бальзамировщик частенько наблюдал. Даже Резник заметила, что его движения красивы, будто он вытворял такое всю жизнь, как и пророк. Но птица не приземляется, а начинает хлопать крыльями и кричать, пытаясь толкать то Карла, то Трейси в сторону выхода. Быстро сообразив, что пророк хочет уйти в люк оба выживших покидают карту, а сова стремглав помчалась обратно к своему хозяину. В это время Илай делает очередной крюк вокруг стен, но почувствав приближение своей совы опрокидывает паллет, оставшийся именно для защиты в конце и подбегает к люку, сразу же прыгая и чувствуя, что ровно над его головой проносятся туманные лезвия чертыхающегося на пророка охотника.       —Это был явно тяжёлый матч..— вздохнула Эмили, встречая выигравших.       —Ох, дааа. Прости, что не смогли помочь тебе—с сожалением извиняется Резник, подходя ближе к доктору.       —Но мы всё же победили,— довольно, хоть и явно уставше произнёс пророк— Спасибо за игру.       —Эзоп, давай я обработаю твои раны,— предложила Даер, видя, как пострадал бальзамировщик.       Карл, хоть и понимал, что это нужно, но не любил подобные процедуры. В большинстве случаев обрабатывал всё сам, но сейчас ранения были на спине и отмазаться трудно.       —Не беспокойся, Эмили. Я позабочусь о нём,— неожиданно для всех сказал Илай, а после взял Эзопа за предплечье и потащил к себе в комнату,— Доброй ночи всем!       Карл удивлённо хлопал глазами, шагая за пророком и даже немного смущаясь от такого контакта с ним, благо, из-за маски цвет его щёк не был особо заметен. А оставшиеся девушки лишь тихо хихикнули, смотря им вслед. Зайдя в комнату Кларк усадил раненого на кровать, и сказав:       — Раздевайся. отвернулся от него к шкафчику, чтобы достать аптечку.       Освобождаясь от одежды Эзоп чувствовал какую-то радость или подобное чувство, ведь не каждый день человек, который тебе дико нравится, говорит тебе раздеваться, даже если это для обработки ран. В верхней части тела остались только маска и перчатки, так что парень сидел на краю кровати, чуть подрагивая и ожидая последующих приказов к действиям. Илай обошёл его и сел со спины, достав перекись, ватные диски, бинты и ещё что-то, что Карлу не удалось разглядеть. Последний вздрогнул от неприятного жжения, когда его ран коснулись медикаментом, но вскоре совершил такое же действие ещё раз, но уже по другой причине — чужая (тёплая и самая самая мягкая, по мнению Эзопа) рука коснулась его плеча, поглаживая и успокаивая, мол, потерпи, скоро станет лучше. От этого сероволосый хоть и стал нервничать, но внутри таял, ведь он так хотел прикосновений Кларка. Но вскоре это приятное чувство исчезло и послышался голос:       —Приподыми руки, я перебинтую.       Бальзамировщик, конечно же, послушался и сделал всё исходя из указаний.       —Всё,— облегчённый выдох спустя пару минут,— Скоро ты должен поправиться.       Эзоп сложил руки вместе, начав мять свои ладони, ведь слова по какой-то причине застревали в горле и совсем не хотели выходить наружу. Парень возненавидел эти секунды: почему он не может сказать простое спасибо? или вообще признаться в чувствах? нормальные люди ведь так делают, так какого чёрта? Илай ведь ждёт от меня их, почему я расстраиваю его!? Он нервничал и даже со спины это было видно.       Вдруг Карл почувствовал мягкие прикосновения сзади — пророк обнял его. Мягко и невесомо, скорее всего, чтобы не доставить боли, прислонившись к ранам.       —Успокойся. Я знаю, тебе сложно говорить с людьми. Всё хорошо, мне это не мешает.       У Эзопа появились мысли, что Кларк может и не понимает, но, тем не менее, принимает его огромный недостаток. В связи с этим он начал приходить в себя и приобретать не зацикленные на проблеме мысли.       —А ещё, ты слишком открыто на меня пялишься,— Илай прошептал это на ухо,— Уже все в особняке поняли, что я тебе нравлюсь.       После успокаивающего расслабления Карл снова напрягся: что это значит? а я ему не нравлюсь? Пророк оставил невесомый поцелуй на щеке смущённого и встревоженного бальзамировщика, а потом, откинувшись назад, засмеялся. По-доброму, без упрёка и издёвки, давая понять, что всё в норме. Эзоп развернулся к нему с обиженным видом, что делало его лишь милее в глазах Илая, который раскинул руки в стороны, приглашая в объятия. Карл не заставил себя долго ждать и обнял, прижимаясь ближе, будто в последний раз мог дотронуться до пророка. Действие было совершено больше инстинктивно, чем обдумано, ведь они не так уж и долго общаются, а о взаимности чувств бальзамировщик узнал пару минут назад. Тем не менее, это были самые желанные прикосновения в жизни сероволосого, которые отпечатается в памяти навсегда.       И всё же.. Эзоп слишком сильно влюблён. Возможно, это из-за того, что он впервые ощущает нечто такое, а может, это Илай обладает волшебным даром, делающим людей доверчивыми, но Карл потянулся к повязке пророка, желая снять, что он и сделал, не увидев никакого сопротивления. Только стоило взглянуть в голубо-синие глаза, наконец открытые этому миру, как бальзамировщик утонул в них. Хотелось смотреть и смотреть, погружаясь глубже в омуты лазурных радужек напротив. Через минуту парень вышел из этого транса и ощутил необычную лёгкость на лице - Илай снял маску с Эзопа. Показались небольшие шрамы в уголках бледных искусанных губ, а на щеках засиял румянец, который хотелось прикрыть, но было нечем.       — Т-ты красивый,— заикнувшись выдавил из себя сероволосый, а в ответ послышался неоднозначный хмык.       Пока Карл не решался поднять глаза, ему помогли цепкие пальцы, взявшиеся за подбородок и потянувшие выше, заставляя взгляды парней пересечься. Илай, улыбнувшись, поддался вперёд, накрывая чужие губы своими. Оба парня прикрыли глаза, концентрируясь лишь на осязании, щёки были красные, а момент хотелось растягивать как можно дольше. Бальзамировщик лишь сейчас до конца осознал, что Илай, Илай Кларк тоже его любит, и любит не меньше, чем сам Эзоп любит пророка. Выдохнув в щёку, Кларк притянул лежавшего на нём парня поближе и накинул сверху одеяло — в комнате не было слишком тепло.       — Пора спать,— констатировал факт Илай.       —Агаа-аа,— зевнув подтвердил Карл, устроившись на груди юноши поудобнее и прижавшись ближе, хотя, казалось бы, куда ещё.       Вот так, мирно сопя и слушая дыхания друг друга, скрип полов особняка и завывания ветра за ставнями, они провалились в трепетные объятья сна.