Мёртвый анархист

Давно уже стемнело. По узкой тропинке добиралась домой молодая девушка с охапкой каких-то трав за спиной. Шаги были тяжелые, но торопливые — Мария мысленно уже готовилась к нравоучениям от своего старика-деда. «Ну нельзя такой малой бродить по темени» - скажет он, «Собираешь ерунду! Добро если годную, так снова мох с ереском» - разведёт руками. Мария шептала себе оправдания, началась тропа в гору — скоро конец пути. Поскальзываясь на каждом шагу, бормотать она перестала, только опасливо оглядывалась на избушку. Вот и всё, деревянная калитка, обломанная плита с дороги, старый добрый пёс. Девушка с размаху открыла скрипучую дверь и прошмыгнула на кухню, где пересчитывал свои карты с картинками Пашка. - Вот Лавр тебе задаст, молотильника сегодня опять не застал — весь день ворчит.- ухмыльнулся худощавый русый парнишка триннадцати лет, раскладывая карты по мастям. - Не каркай, для него ж стараюсь,- прошипела она, - Ты гречиху замочил? - Сейчас замочу, - Пашка тут же подскочил и, натянув чуни, закрыл за собой дверь. Мария улыбнулась, но в эту же секунду вздрогнула от хриплого ворчания. - Мария, сколько тебя ждать, ёшкин кот? В который раз, - слова выходили медленно и с трудом, дед прокашлялся. - Дед, ну ты же сам.. - Отставить, ёшкин кот! Ну нельзя малой такой бродить по темени — загрызут, обманут. - Ну не ругайся, Мстислав Лаврович, я тебе подарок принесла, - замурлыкала Мария, доставая нечто, завёрнутое в газету. - Эт что ещё такое ты придумала?- с заметным интересом прохрипел дед, ощупывая предмет. - Тебе. - Молотильник? От нежить, как достала, внуча?- дед раскраснелся, почти ослепшие глаза намокли от волнения. - Тайна, деда, тайна… - Тогда уж ругать то не буду, пробовать пошёл, - Мстислав Лаврович медленно отвернулся, но тут же как ошпаренный заголосил,- Ёшкин кот! Травы то... травы принесла? - Держи, - всучила ему связку. Дед с осторожностью начал трогать каждый стебелёк, поднёс несколько оторванных лепесточков к носу и начал пересчитывать. - Три, шесть, девять, двенадцать, а это? И это… А вереск простой то мне зачем? Ты мысли то, мысли качаном своим, добро если годна трава, а ты понабрала, чёрти чо…- дед уже направился в свой сарай, продолжая свой тихий ворчливый пересчёт. С громким выдохом Мария развалилась в большое кресло, закинула ноги на стол и прикрыла глаза. Тело отяжелело, перед ней будто снова проносились деревенские дети, кинувшие ей ветку репейника, большие сочные поляны, по которым она гуляла и краснощёкие базарные тётки. Марию разбудил тихий скрип двери, в проходе стоял Пашка с взъерошенными волосами и пятнами от травы на белой пыльной майке. - Ты где успел так потрепаться? - Да мы с Ермолаем Борьку гоняли,- всё ещё смеялся он, весь красный и взбудораженный недавним весельем. - Пожалели бы бедного кабана, - девушка сама забавлялась от такой идеи и , будь она младше, обязательно бы приняла в этом участие. - Кто бы говорил, сама вон три года назад натравила его на Ваньку. - Не твоё дело, шпет!,- швырнула в него старую кухонную тряпку. Мария отвлеклась на крик петуха и посмотрела в окно — уже было светло, а значит, она уже всюду опаздывала и ничего не успевала. - Который час, Пашка?! - Часов десять было, кажись,- коротко взглянул на неё, потянувшись за коробком спичек. Девушка торопливо ушла в свою комнату. Здесь витал аромат чая и цветов, солнечные лучи нагрели её колючий зелёный плед и лежавший на нём потрёпанный молитвенник. Читать в деревне умели только Мстислав Лаврович и нелюдимый писатель, приезжавший каждое лето, теперь ещё и Мария. Она металась из стороны в сторону с авоськой в тонких руках, собирала подписанные мешочки с травами. Пора на рынок. Дед всё ещё сидел в сарае, с огромной толстой книгой на столе, дрожавшими пальцами осторожно перелистывал страницы, сильно щурясь в поисках нужной информации. Это занимало очень много времени, смотреть уж было совсем тяжело, глаза болели и будто сами просили отдыха. Стало совсем невмоготу, старик отошёл обмывать новые листья и заваривать старые. Ошпарил из чайника шишки лиственницы, вздрогнул от стука по полугнилой двери. - Тьфу ты, входите! Дверь тяжело отворилась, в проходе стояла милая старушка с корзиной в жилистых полных руках. -Мстислав, это Люда- тихо, но задорно прощебетала она. -Людмила, благодать какая,- раздражённость сменилась тёплой радостью, -проходи, проходи, краса моя, присядь,- нащупал табурет, и пододвинул к ней. - Спасибо, дорогой, вот корзинку тебе принесла с яблоками, укропа собрала и в банке сок берёзовый, возьми. -Нечего тебе тяжесть такую тягать, не надо ничего больше - ворчал Мстислав, ставя корзину недалеко от себя. - Я к тебе чо пришла-то: корова то моя померла на заре, так и мы с голоду все сгинем… - Дурной знак, Людмила, дурной… - Ох, родненькой, помоги, оживи бурёнушку нашу- дрожащим голосом просила старушка. - Помогу, помогу, Люда, помогу, не плачь только. -Господь тебе навстречу, милый, - мягко похлопала его по руке. Они долго разговаривали, потом старый маг пообещал ей зелье принести к завтрашнему дню, а корову наказал никому не показывать, да зерно корове под язык положить. На том и распрощались. После ухода Людмилы старик завалился на пружинную кровать и мгновенно уснул. Стоял душный летний зной, а работать было возможно только ночью. С рынка возвращалась Мария, продать сегодня получилось лишь пять мешочков - день слишком жаркий для покупок… Рыжеволосая девица выложила свой чай на стол, а мёртвую змею, которую нашла по пути в дом, отнесла в дедов сарай. Только открыла тяжёлую дверь одним резким рывком, со стола взмахнула под потолок крупная черная тень, ударялась о бутылки, о стены сарая и стекло в единственном небольшом окне. Девушка от неожиданности зажмурила глаза и отпрыгнула назад, за ней вылетела и тень. - Ворон…- облегчённо выдохнула девушка, наблюдая за улетавшей птицей, - плохая примета,- подумалось ей. В избе было тихо, слышался только храп Лавра. Пашка как всегда убежал на речку, не доделав работу по огороду. Как чудесно - наконец-то она может побыть в одиночестве. Около часа она провела в своей комнате, думала о чём-то, даже прочитала несколько молитв, но скоро стало очень скучно, она взяла своё старое жёлтое платье из очень лёгкой ткани, закинула себе на плечо и выскользнула из дома. Пройдя через лес по узкой тропинке, она вышла на большие вишнёвые кусты, за ними была река. -Машкаааааа!- выскочил из кустов худощавый мальчишка, за ним раздался громкий всплеск воды и смеха его друзей. -Паш, я не испугалась- скрестила руки девица; Паша обиженно хмыкнул, отметив про себя, что в таком виде она похожа на его покойную бабушку, когда та приходила стирать. - Чего пришла? Лавр послал за мной? - Больно надо, он спит без задних ног, не ты один купаться хочешь. - Не тыы одииин купаться хоочешь- пропородировал он, скорчив глупое лицо и активно жестикулируя руками. Мария только закатила глаза — Пашка остался без внимания и скрылся в зарослях, провожая сестру разочарованным взглядом, та большими шагами направилась вдоль кустов. Найдя проход между деревьями , она разбежалась и спрыгнула в воду, зажав рукой нос. Тело пробрала волна адреналина и свежести, время замедлилось и перед глазами мелькали ужасные картины — из земли выползают живые трупы, знакомые люди в ужасе бегут прочь из деревни, рукастые мужики с вилами отбиваются от весёлых мертвецов, Пашка танцует какими-то ломанными движениями, а вокруг него ржут и скачут скелеты. Ерунда.Ерунда. Ерунда. Это всё ерунда. Мария сжала свою голову в висках и выплыла наверх. Громко глотая воздух, она закашлялась, но быстро отдышалась; тонкой изящной рукой убрала волосы в лица. - Странное видение,- прошептала сдавленным голосом и поплыла вдоль по течению. Словно отвлекая себя, девушка неуклюже барахталась в воде, пытаясь плыть быстрее течения и против него. Но скоро выдохлась и легла на спину, небо радовало её теплотой цвета и отсутствием облаков. Девушка невольно вспомнила ту суровую зиму, что была четыре года назад, - то ужасное утро, когда морозный воздух был тяжелее обычного, казалось, что кислорода в нём не было совсем; она всё бежала в одной ночной рубашке и валенках, за слезами дорога превращалась в белый слепящий водоворот, она перестала слышать свой заливистый плач, все звуки перебил противный свист в голове, от которого тоже хотелось убежать. Пришла в себя только окунув голову в полынью, ледяная вода будто проникла в мозг и всё тело как в сосуд. Цепкие детские руки с силой вытащили её оттуда, и девушка упала спиной в сугроб, её красные глаза будто вцепились в испуганное лицо Пашки. -Дура!Дура...Дура! Дура!- всё кричал он, кидая в неё снегом. - Она правда… ум..умерла?- после долгой паузы хрипло прошептала дура,- Скажи, что это всё сон. Ребёнок собрался было что-то сказать, но не смог ничего произнести. Между ними повисло молчание, будто их облили чернилами на фоне жгучего снега. - Тебе приснилось. Пошли в дом.- злобно выплюнул мальчик. На следующий день были похороны. Мария раздражённо хлопнула ладонями по воде и нырнула ко дну. Сейчас река обнимала её каждой каплей и уговаривала отдохнуть. Та всегда прислушивалась. - Вода словно мать, позволь силы взять- отчётливо подумалось ей. Наверное, это её личное заклинание, эдакая просьба на трёх языках сразу: рифмы, воды и Марии. Кажется, в этот момент происходило что-то волшебное: вода начала сверкать особенно ярко, ветер стал тёплым и нежным, и сама Мария плыла с уверенностью океанской акулы — быстро и совсем не напрягаясь. Настало время плыть обратно, рыжеволосая русалочка ловко поймала крупную рыбу и радостно выскользнула на поверхность. -Прости, рыбка- девушка вытащила небольшой нож из ремешка на ноге и заколола бывшего жителя реки, затем неуклюже села на траву. - Нет, всё же лучше жить сейчас, и только сейчас,- сказала она мёртвой рыбе, ощупывая её острые плавники и жесткие чешуйки. Сзади подошёл Пашка, разгорячённый и мокрый, присел рядом, оба всё молчали и думали о чём-то своём.