Морская невеста

Она смотрит на горизонт и ждёт. Она постоянно ждёт чего-то, топит в ожидании каждую минутку каждого дня, задыхается в этом крошечном городке, чужом, холодном, неласковом. Город её отталкивает, мечтательную хрупкую девочку, город из неё делает не то ведьму, не то сумасшедшую. Город её не понимает и топит в своём непонимании, непринятии, неприязни. Вера в этой девочке сама тонет. Вера приходит вечерами к маяку, на котором ночи проводит странная девочка, смотрит, жадно ловя каждый отблеск закатного солнца в ярко-рыжих волосах, смотрит до боли, когда резкий свет фонаря освещает красивое лицо, раскрашивая его причудливыми резкими тенями. Странную девочку зовут Л-е-н-а — четыре буквы, каждая звенит мягкостью и нежностью, каждая трепетно отзывается. Вера себе напоминает: странную девочку не любит никто. Странная девочка вместо важного, вместо правильного ждёт непонятно чего. Странная девочка взахлёб говорит о парусах красного цвета и красивом молодом капитане, что приплывет за ней однажды. Странную девочку нужно презирать, не понимая и боясь. У Веры получается только любить. Вера помнит, как подзуживала всех детей в округе — дразниться, глумиться, швырять камнями и дёргать за рыжие косы. Вера её не взлюбила первая из городка; Вера издевок не стеснялась никаких, бросаясь оскорблениями и налетая с кулаками каждый раз, когда она выходила на улицу без отца. Вера сейчас прокручивает нож в пальцах, с мрачной решимостью думая, что убьёт любого, кто сунется к светлой девочке. Вера на неё взгляды бросает жадные и больные, Вера сгорает, плавясь заживо от одной несмелой улыбки. Вере нестерпимо хочется упасть перед ней на колени... умолять о чем-то, ей самой непонятном... задыхаться в неясных чувствах, застрявших в горле. Это вот очень больно. Ей больно. Лена в море вглядывается до боли в глазах, ищет алые отблески парусов и каждое утро уходит со вздохом с берега. Вера в её золотых радужках ищет хоть каплю нежности, кусочек тепла. Не находит. У Лены к ней только страх и недоверие, наследники боли, которую ей Вера умудрилась причинить. Вера не выдерживает однажды — днем, на пустом берегу. Лена идёт по самой кромке воды, глядя на горизонт и придерживая подол платья, перешитого из старой отцовской рубашки. Лена такая красивая под лучами яркого солнца, Лена кажется такой настоящей и такой земной... совсем не похожей на лёгкую эфемерную дымку. Вере кажется, что все ещё выйдет, может быть. Она сжимает ленину ладонь крепко, почти больно. Лена оборачивается со страхом и кусает нижнюю губу, замирая. — Зачем тебе эта блажь? — выдыхает Вера ей в лицо, чувствуя, как слова выходят хриплые, осипшие, тяжёлые. — Принцы, корабли, для чего? Ты же, глупая, всю жизнь прождешь! Вера жмурится и губами касается прохладных костяшек, надеясь... надеясь на что-то. Лена вырывает руку и уходит, не оборачиваясь ни разу, босиком по песку. Вере хочется взвыть. Вере хочется выпить все вино, что стоит в их трактире, а потом, может быть, найти в том же подвале верёвку и богу душу отдать... или броситься в волны морские... Вере просто больно очень сильно внутри от того, что не похожей на других девочке нет до неё дела. Когда Лена не приходит на маяк, Вера чувствует неясную тревогу. Она у неё собирается комом в глотке и болью между рёбер, она заставляет сердце стучать так, словно сейчас проломит грудную клетку от ужаса. Ладони потеют. Вера старается себя успокоить — просто повзрослела, наконец, просто перестала верить в чудо, просто осознала, что никакой принц не приплывет, просто... ...просто так не могло быть и все. Лена от своих дуростей и фантазий бессмысленных бы не отказалась. Вера забирается на маяк, взлетает по крутой лестнице испуганной птицей... умирает, когда видит шторм, и волны, что выше человеческого роста, и беснующиеся молнии... и яркий отблеск рыжих волос среди моря. Б-е-з-у-м-н-а-я. Нужно закричать. Нужно позвать на помощь, собрать всю округу, нужно созвать сильных мужчин-рыбаков, они и не с такими волнами ладили. Вера понимает: никто не придёт. Все вздохнут с облегчением, не стань в городе сумасшедшей мечтательницы. Только её старый отец поседеет от горя и Вера останется с пустой дырой в груди. Вера ни о чем не думает больше, когда слетает вниз, оскальзываясь и едва не падая на мокрых ступеньках, когда лодку выводит в море, раня ладони в кровь о небрежно сбитые доски. Лена цепляется за её руки, перебираясь из лодки в лодку. Лена кричит что-то благодарное, верно — Вера из-за ветра не слышит ничего. Вера боли не чувствует, налегая на весла и сдирая кожу ещё сильнее, и жмурится до боли, когда вторая лодка с оглушительным треском разбивается о скалы. С-т-р-а-ш-н-о. На маяке, в тёплой и сухой крохотный комнате, эмоции, наконец, возвращаются. Возвращается стылый ужас, и яркая злость, и больная, дикая нежность. Лена смотрит на неё и молчит. — Д-у-р-а, — цедит Вера сквозь зубы и, топча собственную гордость, опускается перед сумасшедшей девчонкой на колени. — Я же люблю тебя, дура ты блаженная, идиотка безмозглая... Голос срывается на визг. Лена рядом с ней на колени садится, гладит по коротким чёрным волосам. Вера льнет измученно к её ладони. — Я не ждать не могу, понимаешь? — тихо говорит Лена. — Я его уже люблю, этого капитана. Мне его предсказали. Веру тянет рассмеяться, горько, ревниво и зло. Хохот царапает гортань пополам с обидой и, наверное, простудой. Что же он не приплыл в эту ночь, её капитан? Что же он свою-не-свою девочку не спас от волн? Вера вместо этого только губы кривит в гримасе. — Кто предсказал? — грубовато бросает она с едким смешком. — Выживший из ума старый сказочник? Лена качает головой, смотрит на неё ласково и с жалостью. Вере очень хочется отшатнуться, дёрнуться, отскочить подальше. Вере совсем не нужна её жалость. — Нет, — мягко говорит Лена, снова гладя её по волосам, — он совсем юный ещё... волшебник, быть может, таких людей не бывает. Вера думает: не бывает таких как Лена, таких живых, светлых, прощающих. Таких хороших. Лена всю ночь читает ей вслух сказки, укрывая тёплым одеялом, и Вера засыпает, измученная, на её коленях. Снятся красный шёлк в парусах и ленины рыжие косы. Утром приходит корабль. Рассветное солнце путается в алом, расцвечивает его всеми оттенками. Вера чувствует горечь и привкус крови на языке. Ей так эгоистично хочется, чтобы светлая девочка после этой ночи изменилась хоть чуть-чуть, хоть чуть-чуть её полюбила. Лена неуверенно предлагает ей руку. Вера на неё смотрит недоверчиво, серьёзно, Вера тонкую ладонь взглядом прожигает. — Он хороший очень, — жалобно говорит Лена, — и ты хорошая, я знаю теперь. Вы друг друга полюбите, так же как я вас обоих люблю. Поплывешь? Со мной? И с ним? Вера сжимает её руку крепко-крепко и не собирается никогда отпускать. Капитан Кир красивый очень. Капитан Кир высокий и стройный, темноволосый, улыбчивый, капитан Кир смотрит на Лену восхищенно и ласково, как на свою личную сказку, и переводит на Веру сияющий взгляд. Его звонкий счастливый хохот так красиво сплетается с хрустальным лениным колокольчиком-смехом, что можно заслушаться. Вера прижимается к Лене покрепче, чувствуя тёплую руку капитана на плече, и улыбка, робкая, неумелая, кривая, сама ползёт на её губы. ~~~ Синие глаза смотрят на скрывающиеся в тумане алые паруса. Эгль улыбается краешками тонких губ, машет рукой на прощание кораблю, что увозит капитана, невесту и её любящую ершистую девочку. Эгль закрывает глаза. Самое время придумать новую сказку. (может, однажды родится сказка и для него)