Путь в никуда

— Джош… Джош — шепотом говорил Линкольн, просунув голову в дверной проем. Парень, потирая заспанные глаза, посмотрел в сторону чернокожего, который уже полностью вошел в комнату и смотрел на спящую девушку. — Чего там? — так же шепотом спросил Хайкинс, откидывая в сторону одеяло. — Я опять поймал сигнал. В этот раз эфир чище. — Иду. Надев штаны, Джош аккуратно вышел из комнаты, предварительно ее претворив. В главном зале сейчас было непозволительно светло, Линкольн подготовился к длительной отсидке: зажег свечи, приготовил еду. Подойдя к радиостанции, Хайкин моментально проснулся. Некогда один из лучших сотрудников полицейского департамента, парень за годы учебы выучился перенаправлять ресурсы своего тела в нужное русло. Думать — когда это нужно, бить точно в точку. Не все сотрудники имели данное умение, а те кто имели, без каких-либо вмешательств извне добивались высоких чинов. — Так. Это засекреченное сообщение. С нами кто-то играет в шараду… — злобно проговорил парень, глядя на набор точек и тире и выставляя под ними буквы. — В каком смысле? — Загадка Эйнштейна. Линкольн выпрямился и сделал пару кругов по помещению, пока Джош не получил набор букв и не всмотрелся в них внимательно. — У нас были загадки, по типу таких, но я их не проходил года четыре… — грустно проговорил чернокожий, опуская взгляд в пол. — А у нас были, причем совсем недавно. Мы еще тогда ржали с парнями, мол, если захотим получить полковника, необходимо будет разгадать шифр Зодиака. — Джош замялся. Он помнил последовательность и понимал, что с чем нужно соотносить, но текста то нет. Линкольн продолжал расхаживать по холлу, пока Джош присел и закурил. С немым вопросом, чернокожий остановился напротив парня и вытянул два пальца, глядя задумавшимися глазами на зажигалку. Джош протянул сигарету и бережно ее поджог. Оба парня затянулись и сели за один стол, глядя на чертов набор букв. — Так, для загадки Эйнштейна нам необходимо сообщение, где мы будем сравнивать буквы с морзянки и буквы с листа. И тут Джоша осенило. Он вскочил со стула и начал усиленно жестикулировать, пытаясь что-то сказать, но вдруг увидел заспанную Элизабет, вид которой выбил все идеи из головы. — Доброе утро. — проговорила она, стоя у выхода из кухни. Линкольн улыбнулся и помахал рукой, а Джош все еще продолжал стоять как вкопанный. Он понимал, что то, что было — эмоции. Инстинкт. И до сейчас вовсе об этом не думал. Но, увидев девушку, все мысли сразу метнулись к ней, обнажив правду и горечь своего поступка и банальный стыд. Лицо девушки не выражало никаких эмоций. Она тоже сейчас думала об этом, пытаясь оправдать себя. Она никогда не считала себя супер-доступной. Никогда не ставила себя ниже других, стараясь тешить свое эго любыми доступными способами, так как считала это правильным. Но, именно рядом с Джошем, именно рядом с этим парнем она полностью теряла себя… * * * Это было утро, светило яркое солнце, озорливо кидая солнечных зайчиков на паркет через стекло. Сидя на невысоком табурете перед мольбертом, Элизабет пыталась поймать вдохновение, глядя вокруг. Посередине комнаты высился небольшой стол с аккуратно выложенными фруктами, овощами, высоким графином и расписной тряпочкой, под стать стилю «гжель». Но, этот натюрморт совсем не вдохновлял девочку, она всегда отличалась упрямством и озорством, всячески увиливая от поставленной задачи, на что преподаватель — высокая женщина лет сорока, с пучком на голове и очками в широкой оправе; не раз обращала внимание, но всегда хвалила девочку, говоря: «Перерисовать — не значит сделать настоящий шедевр. Хороший художник отличается от идеального тем, что второй видит картины во всем, что его окружает». Дверь в комнату мерзко скрипнула и в зал зашел невысокий парень лет десяти, с небрежно лежащей на лбу челкой и выбившейся на затылке прядью волос. Он очертил взглядом помещение, робко посмотрел на преподавателя и, извинившись за столь резкое появление, сел недалеко от Элизабет, продолжая осматривать комнату. Вслед за парнем в комнату вошла немного полная женщина и что-то сказала преподавателю, активно жестикулируя. — Привет. — украдкой глядя на нее, пробормотал парень. Девочка ничего не ответила, лишь кротко кивнула и вновь уставилась на свой мольберт. Ей хотелось что-то нарисовать, но не получалось, да и еще этот парень пришел и начал с ней болтать. Да и мама его хороша, отвлекает единственного человека, который ей мог подать хоть немного идей. — Итак, ребята. — преподавательница вышла в центр зала, разведя в сторону руки, — С этого дня у нас пополнение, знакомьтесь, Джош. Прошу любить и жаловать. Он сразу же поднял руку и, когда художница обратила на него внимание, слегка покраснел и вежливо подозвал ее к себе. Ну вот опять. Опять этот выскочка прерывает занятия, подозвав преподавателя, который мог наставить девочку на истинный путь, подсказав пару идей насчет рисунка. Они о чем-то болтали, женщина что-то выводила на его мольберте своей рукой, подсказывая тему занятия и тому подобное. Девочке не хотелось вмешиваться, хоть она и любила быть в центре внимания. Занятие постепенно близилось к своему логичному завершению. Некоторые ребята уже дорисовав натюрморт, подошли к преподавательнице, которая что-то вечно кому-то подсказывала, но не отзывалась о работах плохо, как например о первой работе Бетт. Девочка до сих пор помнила те слова женщины. Она, как и всегда отклонилась от темы занятия, за что получила словесный нагоняй, от чего шла домой с проступившими слезами. Пришла очередь Джоша. Он, переминаясь с ноги на ногу, подошел к учительскому столу и возложил ватман, будто пергамент на стол императрицы. С минуту постоял, огляделся вокруг, видимо, еще не до конца ознакомился с кабинетом. Преподавательница что-то долго высматривала. Элизабет очень хотела, чтобы преподавательница не нарушала традиций и обругала его. Она посчитала, что этот паренек — Джош, — выскочка, недостойный рисования. Да и рисование исключительно девчачье поприще, парням всегда интересней спорт: бокс, соккер, футбол. Но никак не рисование. Преподавательница подняла взгляд и поправила очки. Элизабет уже была готова наслаждаться крахом карьеры художника-Джоша, но тут произошло неладное. Женщина не могла найти ни единой ошибки и, посмотрев еще раз, развернула рисунок, чтобы показать всем присутствующим ребятам. Малышня, посмотрев на рисунок, который был нарисован будто в гипер-реализме, громко ахнули, вглядевшись по очереди в идеальные линии и контуры небольшой сценки, воссозданной в середине комнаты. Да, конечно, парень нарисовал что-то невероятное. На секунду показалось, что именно по этому рисунку выставляли сценку на столе для перерисовке, настолько все было идеально. Парень на секунду застеснялся от восторженных слов всех присутствующих. Элизабет это сильно задело. Будучи до ныне лучшим учеником в классе рисования, она ну никак не могла подумать, что какой-то парень с смазливой мордашкой сможет переплюнуть ее и с первой попытки заставить всех восторгаться его талантом. Он просто пришел и сделал, в то время как Бетт училась годами, чтобы выводить причудливые формы и искать нечто необычное, что можно было бы изобразить и поразить училку. А тут же совершенный нонсенс и ахтунг. Надо от него избавиться. С этими мыслями девочка положила свой ватман и убежала с занятий. Да, конечно, ее, как и всех, поразил рисунок Джоша, но ей было завидно, что какой-то выскочка нарисовал что-то поистине шедевральное, на что все присутствующие отреагировали как-то не так. С этого дня она записала парня в ежедневник на странице:"Бесячие личности», и до конца учебы закрепила за ним амплуа везучего выскочки от которого нужно скорей избавиться. Через некоторое время, буквально через месяц, ребятам дали задание нарисовать портрет. Джош долго и внимательно изучал девочку, что хмурила брови и постоянно оглядывалась на него, показывая язык. Его это нисколько не уязвляло, поскольку он черпал вдохновение из нее и под конец урока он показал портрет Элизабет. Это стало откровением и поводом. Девочка восприняла это в штыки и хоть учитель похвалила талантливого паренька, девочка назло сказала, что рисунок получился скверным, пытаясь попасть в самое сердце смазливого выскочки и таки попала. Ни на следующем, ни на последующем его не было. Девочке на секунду даже стало стыдно, но загоревшись темой пейзажей, она и думать забыла о нем, оставив лишь запись в своем журнале, что не хотела его обижать… * * * Оглядывая девушку с ног до головы, парень пытался скрыть свое смущение за тенью серьезности. Он часто использовал этот грязный прием, чтобы никто не мог распознать его эмоций. Даже, записавшись к психологу, на вопрос о тяжести его работы, Джош умудрился спрятать свои эмоции, о чем в последствии психолог наказал никому не рассказывать, ведь это был дар. Глядя на эту заспанную девушку, Джош тоже не мог ее разгадать. Ему было стыдно и грустно. Но, ведь, она первая начала? Разве он не пытался остановить все это? — Доброе утро, — добродушно ответил Хайкинс и развернулся обратно к набору точек и тире. Бетт с минуту постояла в проеме и пошла к конфорке, на которую бережно выставив еду, принялась ее готовить. За рабочим процессом часто не замечаешь, как пролетает время. Джош часто прокручивал в голове события последней недели, пытаясь прикинуть как так могло случиться, что все так быстро прошло? Почему время так неумолимо. Вспоминать прошлое — не его любимое занятие, тем более, когда нечего вспоминать. Украденное детство, потраченная юность, ушедшая молодость… Все это камнем волоклось позади парня, пока он считал, что все это было потрачено, а не приобретено. Когда-то нужно сбросить этот груз, погрузившись с головой в пучину последствий. Некоторые из них придется принять, некоторые забыть, а некоторые выполнить. Калейдоскоп неисполненных мечт и надежд. Но, все ли так плохо, как думает парень? Разве, не у всех бывают драки? Разве не всех однажды отшивала красивая девушка? Разве не у всех были проблемы с учебой и работой? Разве не у всех было? Поставив на стол банку с тушенкой, девушка села на рядом стоящий стул и посмотрела на Джоша. Он, сидя в пол оборота, посмотрел в ее космические глаза и, взяв в руку банку, принялся трапезничать, не отрываясь от нужного занятия. Мысли начали приобретать какой-то оттенок. Идеи и все слилось в единый клубок, который постепенно распутывался. Взяв листок с трупа, парень не мог подумать, что он пригодится для составления слова. Но, какое же это слово? — Бетт? Спасибо, — сказал парень, отставляя банку в сторону. Линкольн, что беззвучной тенью сидел рядом, тоже поставил пустую банку и припал к сообщению. На пустом листе, среди множества точек и тире вырисовалось слово. Вернее набор слов с названием компании: Хард-Мессив Индастрис. — Блядь… — выругался Линкольн, увидев надпись, — Ну, блядь… Ну. Сука… — Спокойно. Тут есть что-то еще, — увидев замешательство чернокожего, Джош вытянул руку и положил ее на плечо товарищу, — Дальше идет текст. Подземный… Бетт перестала их слушать. Впервые в жизни просыпаться с мыслью того, что ты кому-то нужна, и сразу быть брошенной — такое себе. Да, конечно, она видела, что это минутное помешательство, но никак не могла перестать ревновать парня к листочку и ручке. Почему он уделяет так много времени гребаной загадке? Закатив глаза, девушка встала и ушла на из комнаты. Прогуливаться в почти кромешной тьме — такая себе идея. Ее до сих пор воротило от вчерашних событий, но, взяв свою волю в кулак, девушка прошествовала к ступеням, ведущим наверх кафе в поисках чего-то. Зайдя в ближайшую комнату, Бетт присела на корточки и принялась искать что-то под раковиной. Идея, что доктор оставил очередную подсказку не угасала, ведь он тут кантовался какое-то время? Значит есть еще подсказки. Проведя руками по внутренней части раковины, девушка обнаружила огромное скопление пыли и паутину. Ничего тут не было, но отчаиваться было рано. Джош ведь мог что-то упустить? Джош. Такое простое имя, но дано такому непростому человеку. Если подумать, то отношения у них длятся всего сутки, но, девушка была уверена, что их отношения были скреплены временем. Впереди были ссоры, ругань, мат, но она была опьянена любовью и готова простить ему все, кроме измены. Прошерстив все полки, имеющиеся в очередной гостиной, девушка вгляделась в какой-то необычный шкаф. Казалось, что он какой-то необычный. Остальные шкафы, как минимум, были открыты Джошем, а этот был заперт. Подойдя к нему вплотную, девушка попыталась его открыть, но это оказалось безрезультатно. Осмотрев еще раз комнату, девушка достала обломок металлической трубы и, вставив его в распорку к ручке, резко потянула на себя. Прозвучал характерный треск, на который тотчас же прибежали оба парня, оглядывая бешеными глазами помещения, находясь в поисках опасности. — Бетт, все в порядке? — спросил, запыханный Джош. — Шкаф странный, — озвучила мысль девушка и подняла с пла обломок ручки. Шкаф так и не поддался. Парень подошел к нему. дернув другую ручку, он его отворил, посмотрев с легкой усмешкой на девушку и в голос заржал. — Не смешно, — вмиг надулась Бетт и удалилась вниз в гостиную. Оба парня переглянулись. Джош ржал как лошадь, Линкольн же, скорее из вежливости, сдерживался из последних сил. Оглядев еще раз шкаф, лицо Джоша с улыбающегося сменилось смятенным. Шкаф и вправду оказался необычным… — Бетт! Бетт!!! — громко закричал Джош и, открыв потайное отделение в полу шкафа, выудил оттуда сверток листа. — Блядь, как же все просто, — ударив себя по лбу, сказал Линкольн и подошел к Джошу. Бет, поднявшись обратно в комнату, подошла к парню с максимально безразличным лицом. Линкольн, не разделяя всего, быстро вчитался в записку и, выхватив ее из рук парня, умчался вниз. — Что за? Линкольн, стой! — громко крикнул Джош и ринулся через перила, понимая, что Линкольн сейчас сбежит. Обвалив шкаф на входную дверь, Джош обернулся, но тут же словил удар по лицу от Линкольна, который до сих пор сжимал потертый кусок бумаги. Заломать Джоша оказалось куда проще. — Голову подними, сука, голову!!! — громко кричал Линкольн, периодически матерясь. Вдруг прогремел выстрел и Линкольн, терпя ужасную боль, завалился на спину. Пуля, выпущенная Бетт, попала ему точно в плечо. Правильно делает, что не убирает из рук пистолет. Громкий звук по помещению на секунду оглушил Джоша, но, совладав с паникой, Джош перевалился на бок и вскочил, придавливая Линкольна коленом в пол. — Отвечай! — потребовал Джош, пододвигая нож к шее чернокожего. — Иди нахуй! — скрипя зубами, сказал Линкольн и попытался дернуться, но его движение было пресечено на корню руками Хайкинса. — Не скажешь ты - скажет листок. Говори! — тон голоса Джоша сменился с относительно спокойного на по-настоящему агрессивный. Сбежав по ступеням, Бетт подбежала к ребятам и направила пистолет в голову Линкольна, который, понимая всю сложность ситуации, бросил в сторону листок. Бет, опустив пистолет и поставив его на предохранитель, развернула бумажку и начала читать. «Я, Линкольн Гейтс, ученый компании Хард-Мессив, настоящим утверждаю о начале эксперимента «Туман» в стенах учреждения. За качеством выполняемой работы буду следить лично и командовать всем персоналом.» Печать на листе и почерк, идентичный Линкольну, не оставлял чернокожему шансов. Он сам себя спалил по крупному. — Сука… Ты меня наебал! — А что мне оставалось? Джош сильнее надавил на коленом, рукой дотрагиваясь до кровоточащей раны на плече чернокожего. Линкольн взвыл, после чего отрубился от болевого шока. — Пакуем засранца, — улыбнувшись, проговорил Джош и обнял приближающуюся к нему девушку…