Скейтер

Когда Джисон впервые встал на скейтборд, ему было около пятнадцати лет. Для многих этот возраст уже старый для таких игр, но парень так совсем не считал. Первый порыв ветра от его поездки, первое падение и разбитые в кровь колени, сломанная рука и крики матери о запрете кататься на доске — все это он помнит, как будто это было вчера. Сдаваться от малейших неудач - это вообще не про Джисона вообще-то, он всегда будет бороться до конца, сгрызет все ногти от стресса, не будет спать ночами, но будет стремиться к цели до конца, пока не получится. Тут так и получилось. Он тренировал трюки буквально везде, дома, так что соседи снизу приходили ругаться на стуки с потолка, по дороге в школу, быстро забегая на парк прокатываясь, из-за чего часто опаздывал на уроки, совсем позабыв счёт времени. Доходило все до того, что он сбегал из дома, лишь бы прокатиться по ночному городу. «Безумие», - скажет нормальный человек, но когда Хан был нормальным? Если ему нравится, он кровь из носа, но будет заниматься этим все свободное время. Годы шли, а увлечение не пропало. Лишь наоборот, росло с невероятной силой. Хоть старые трюки становились слишком лёгкими для исполнения, а для новых не было специального места. Да, катался по лавочкам и перилам магазинов, бордюрам дорог, но это все не то. Царапины на руках все равно продолжали приносить удовольствие, а рваная у коленей и локтей одежда привычной даже для родителей, что уже давно смерились с неугомонным характером и опасным увлечением сына. Правда, во всем этом было одно небольшое «но» Он был обитателем в маленьком городе, где в парке трамплин буквально для детей, а все, кто там катаются лишь новички. Трюки уже не приносили удовольствие ведь стали привычкой, нежели необычным катанием. Хоть он был далеко не одним подростком, помимо него, не было настолько любящих свое хобби людей. Так он и катался по городу в полном одиночестве, обращая внимание прохожих лишь на себя. Но кто сказал, что удача не на стороне Хан Джисона? Это произошло, когда отец семейства пришел домой позже прежнего времени. Мать стала быстро разогревать ему давным-давно остывший ужин, одновременно спрашивая типичные вопросы о работе. Парень в это время играл в приставки в гостиной, как услышал визг матери. В сердце испугано что-то кольнуло, и Хан со скоростью света влетел на кухню, отбрасывая в сторону куда-то на диван, даже не ставя игру на паузу. Сеул. Он переезжает в Сеул. Как оказалось, Отцу предложили очень хорошую вакансию в столице, на что он без раздумий согласился. Вот так Джисон впервые выехал из своего города. Конечно, в первые недели его отпускали куда-то с опаской, а скейтборд вообще в руки не давали, ещё и заедит не весть, куда и где его потом искать. Но скоро и мать устроилась на работу. Так что редко, но и прогулять школу можно себе позволить, если сегодня не важные уроки. Эйфория, которую он снова стал чувствовать, переполняла его тело полностью. Заполняла каждую клеточку тела, пронизывая приятными ударами тока каждый раз, когда он отталкивался от земли. Новые улицы, совершено другой воздух, люди вокруг, вся это новая атмосфера была безумно приятно и льстила парню. Каждый выход из дома медленно, но верно отпечатывал в голове своеобразную карту самой благоприятной дороги. В такие моменты, когда Хан гулял, он всегда готов душу дьяволу продать лишь бы замедлить время всего на чуток и наслаждаться хорошей погодой. Глоток свежего воздуха, вот что для него эти прогулки, ничто и никогда не сможет это переплюнуть. Да и каким образом это получится, если Хан одержим этим? Слипоны уже давно изношены до состояния дырок на боках. Наклейки на скейте уже давно отодраны камнями из старого города, а колеса уже готовы вот-вот и поехать своей жизнью, но Джисон все равно продолжает их закручивать почти до полной неподвижности, все равно через пять минут разболтаются. И каждый раз парень думает о том, как пойдет на подработку и купит новые вещи, потом отмахивается ещё от таких мыслей, смеётся в голове, ну как же он тогда будет успевать гулять? Вечер как всегда накатывает неожиданно быстро, темной синий краской заполняя небо, растекаясь и на солнце, которому приходится в спешке спасаться бегством. Фонари, незнакомом парке загораются один за другим, освещая узкую дорожку асфальта. Гугл карты показывают идти прямо, что и делает Джисон. Приключений на задницу не хочется от слова вообще, он слишком устал за сегодня, а тут ещё и увлекся, и уехал слишком далеко от дома, докатился до незнакомого района. Находясь в Сеуле, он напоминал мало заселенный город или вообще деревню со старыми домами и стариками, сидящими на лавочках возле них. Не то чтобы подростку не нравилось тут, скорее, наоборот, привлекала атмосфера спокойствия и умиротворения по сравнению с центром, что-то тут завораживало в пейзажах или в улыбающихся прохожих, не ясно. Но понятно одно, он ещё вернётся сюда немного позже, после наказания, которое явно будет, ведь мать уже давно пришла с работы домой, а если она уже полчаса сразу названивая сыну три раза, все из которых он пропустил, конечно, зачем же включать звук на телефоне. Сразу, как парень заметил сообщения он написал, но мать лишь прочла ничего не написав, а это очень плохой знак. Джисон ещё раз отталкивается ногой, да посильнее, ускоряя темп, опоздать ещё больше не особо хочется, а до дома показывает ещё полчаса ходьбы, за минут десять управиться, а если ускориться, то и за пять доедет. Сосредоточенный на телефоне совсем не замечает, как на встречу тоже едут, совсем неумело, ели перекатываясь с одной ноги на другую, на роликах глупого девчачьего розового цвета. Хан поднимает взгляд слишком поздно, как резко летит вниз пока его доска уверенно катиться вперёд, он слышит, как кто-то спотыкается об его скейтборд, матерится и кажется, тоже стремиться вниз. Сначала слышится отчётливый хруст, а потом звук глухого удара. Падение Джисона можно назвать крайне удачным, ведь ещё бы пару сантиметров в сторону и он бы приземлился прямо на копчик, а ломать его не особо хочется. Он нащупывает свой телефон на земле, сразу осматривая его на трещины и царапины. Маты орутся ещё громче прежнего, привлекая все внимание на себя. От такой картины, что предстало, можно было бы смеяться всем интернетом, незнакомец распластавшийся звёздочкой по всему асфальту явно выглядит нелепо. Но вспоминая, с какой скоростью, они влетели в друг друга становится вообще не до смеха. Джисон помогает встать незнакомому парню хватая того за руку, спасая от падений, доводит того до лавочки. У незнакомца кровь из носа хлещет, как бы не сломал его, а тот на заботу со стороны только хихикает и смотрит так пронизывающе, до мурашек и иголочек в сердце. Все салфетки быстро окрашиваются в красный, но поток и не намерен останавливаться, Хан приказывает парню снять ролики и пойти так, но тот отказывается, ведь земля холодная вообще-то, а ещё грязная. Ничего другого не остаётся, как отдать свою обувь, забирая чужую. Размер ног у них явно не совпадает, и Джисон это понимает, когда буквально влетает в ролики, болтаясь в них, молясь всем богам вспомнить, как на них кататься, ведь они его никогда не интересовали и лишь раз в детстве он решил прокатиться, сразу съехав с дороги в ближайший куст. — Хван Хенджин, — подаёт голос незнакомец, сталкиваясь с непонимающим взглядом лишь хихикает — просто решил, раз мы уже вещами меняемся, стоит познакомиться. — Хан Джисон, — Парень вообще знакомства не планировал, но лишь вздыхает, вставая на ноги шатаясь из стороны в сторону, как неваляшка под чужой хохот — Ты и сам не лучше идешь. — Тогда зачем ты у меня их вообще взял? — Хенджин наблюдает за парнем, как тот машет руками, чтобы не упасть, в конечном итоге цепляясь за лавочку. — Чтобы ты пошел в моей обуви. — Но они мне малы, — Хван демонстративно показывает торчащую пятку с неудобной обуви, сжимает пальцы на ногах и силой, натягивая слипон. Слышится небольшой треск ткани на что оба матерятся. — и вообще, куда ты меня собираешься везти? — Как куда? В больницу, ты сейчас все лавку испачкаешь своей кровью, у меня конечно перелома переносицы ещё не было, но это очень на это похоже, так что руки в ноги и пошли, будешь меня везти. Так парни и познакомились. Хан постоянно спотыкался, сворачивал не туда, вылетал с роликов, пока Хван пытался поймать его, в итоге взяв нового друга под локоть. Так они и дошли до травм пункта, где Хенджин от страха сжимал руку Джисона почти до посинения, вечно наигранно плакал, а пока его пытались оттолкнуть от себя, ведь кровь вообще-то не отстирывается, и вообще отвали от меня мне домой надо. Вторая их встреча произошла в парке спустя месяц. Джисон тогда не сразу узнал парня, пока тот не стал активно махать руками в знак приветствия, а потом пытаться подъехать на злосчастных роликах. Хоть за месяц катания его навыки заметно улучшилось, но было видно, как тот неуверенно размахивает руками в надежде найти равновесие при каждом камушек под ногами. Хана забавляло такое неумение с чужой стороны, он бы и рад посмеяться, только думает о том, что выглядел ничуть не лучше в тот раз. Диалог между этими двумя завязывается как-то спонтанно, общих тем находится куда больше, чем оба могли предположить, начиная с аллергии на кошек до бесконечной любви к ним и не заканчивая вообще. Хан рассказывает о жизни в маленьком городе, о своем увлечении кататься на скейтборде, в ответ, слушая кучу восторженных отзывов, на что с ним делятся и о себе. Хван бодро рассказывает о любви к танцам и о том, что ролики вообще-то в жизни терпеть не может, но решил научиться ради младшей сестры, которая тоже хочет научиться кататься. Но вот как-то сложилось так, что она научилась кататься сама, поэтому он и водит ее в парк, а чтобы та, если что, не скучала, он тоже надевает их. Делится ещё тем, что искал Джисона тем вечером в соцсетях, но ничего не смог найти. Это все забавляет обоих, ведь вообще-то тем вечером не только Хенджин рыскал во всех соцсетях в поисках нового друга. Так и сложилась их дружба. Немного придурковатая, но крепкая, с ссорами при выборе вкуса мороженого в ларьке возле подъезда Хана, но с постоянными ночёвками друг у друга и тупыми шутками, которые обычные люди никогда бы не поняли. У Джисона родители стали чаще пропадать на работе, работая даже ночью, а у Хенджина вечные ссоры с матерью из-за никому не нужной учебы. Побеги из дома к Джисону стали привычкой, мама всегда была в курсе, где и что с ее сыном, а парню хоть глоток свежего воздуха. Друг всегда откроет дверь, будет это одиннадцать вечера или пять утра. Джисону все равно, сколько времени, и абсолютно плевать, когда ему вставать в школу. После начала их дружбы в доме Ханов появился какао, несмотря на то что никто из них его не пьет — это для Хенджина. В такие ночи они всегда готовят его. Хоть и не с первого раза все получалось, и очень много баночек с порошком было истрачено в пустую, а нервные клетки Джисона потеряли много солдат, он все равно продолжал готовить до идеальной кружки напитка для друга. Они никогда не говорили о произошедшем сразу, хозяин спокойно включал телевизор в своей комнате листая каналы в поисках интересного кино, а Хенджин пытался расправить скомканное с прошлого раза одеяло и укрыть обоих. Иногда он мог подойти к гитаре стоящей в углу комнаты, проводя пальцами по жёстким струнам. Каждый раз, обещая себе, что попросит у Джисона сыграть что-нибудь или обязательно научить его, но как-то из головы сразу исчезает, когда он замечает на себе чужой взгляд. У Джисона всегда микро паника от Хенджина. Не то, чтобы он был в него влюблен, ведь Хван только друг, да и не такой он уж и привлекательный, особенно когда смеётся так заразительно и искренне, что уши сами непроизвольно краснеют или, когда тот слёзно умоляет его пойти гулять в скейтпарк. Ведь почему-то приспичило на роликах покататься, аж дурно становиться от чужих слез. Ну да, может Джисон и был немного влюблен в Хенджина, но это же не взаимно. Он же постоянно говорит о девушках, которые косятся на них, пока парни гуляют, улыбается всегда, когда у него номер просят, так тупо лыбиться и все равно говорит, и ведь правильный же диктует, Джисон проверяет всегда по телефонной книжке. А Хенджин ещё и потом смеётся громко, причину не рассказывая, бесит так, парень даже ударить из-за этого готов, но только хватает на сушку(?) в плечо и обиженный взгляд. В особенности, Джисону страшно, когда Хенджин у порога дома появляется среди ночи, и понятно сразу, это не от больной любви в гости ходить, помимо аллергии на кошек у Хвана ещё на пыль обострение, а если в доме не слишком чисто? Вдруг пыль сейчас возле чужого носа летать будет, и Хенджин убежит из дома, сверкая пятками. Так ладно бы ещё на месте сидел, Джисону на душе спокойнее было, но нет, тот пошариться любит, как у себя дома. Ведёт себя по хозяйнечески, сразу заходя в комнату к младшему в семействе, ищет среди шкафчиков нужный плед или одеяло, дарится в углах в поиске заначки чипсов, «помогает» Джисону на кухне, своим присутствием, критикуя каждое действие в приготовлении какао. Хан бесится от такого до жути, губы поджимает недовольно, хмуря брови, нос поджимает, дёргая им, как кролик, но злиться просто не способен. Все равно размеренно, продолжая свое дело, слыша чужое хихиканье позади. — Хватит каждый раз переключать каналы с одного на другой, это бесит, ты в курсе? — Если там реклама, я что могу поделать и вообще, я тут главный, так что могу хоть без штанов сидеть, и ты ничего мне и сказать не сможешь. Фраза сказанная Джисоном доходит до обоих не сразу. Парень неловко прячет лицо в одеяле под чужой хохот сбоку, и надо же было такое сказать. Его обнимают крепко за плечи, продолжая смеяться в дикой истерики, соседи явно думают тут секта какая-то ведьмовская. Смеяться впервые совсем не хочется и друг это сразу замечает, прекращая смеяться в ту же секунду, становясь серьезным. Руки с плеч перемещаются на талию, обнимая крепче, что-то неразборчиво шепча на ухо. Джисона в жар от таких действий бросает без причины, а перед глазами пелена белая, будто дым от сигарет. Джисон хихикает как-то нервно, когда Хенджин валит его на диван, ноги хозяйнечески забрасывая, прижимаясь носом к чужой шее. — Давай полежим так немного. И они лежат, до самого утра, пока Хенджин храпит под ухо, а Джисон и глаз сомкнуть не может. Он пытался выбираться из плена, на что его лишь обнимали крепче, так что вскоре парень просто сдался. Позже их день пройдет, как обычно, разговоров о той ночи не будет, как и намеков на изменение чужого поведения. — Зачем ты выбросил этот сырок?! Он же был даже не открыт, — у Джисона слезы в шаге от того, чтобы новую реку открыть. Как можно было вообще выбросить еду, так ещё и недавно купленную в каком-то магазине возле дома Хенджина по дороге в парк. — Я посмотрел срок годности, они не свежие, так просрочка на три дня, давай лучше мороженое купим. — парень и рад бы уже идти дальше по своим делам, но его усердно тащат в сторону мусорок. Бред страшный, а если люди увидят, подумают, что они бомжи какие-то, но Джисона такой расклад не останавливает и он скрывается среди баков мусора шурша пакетами с мусором. Сырок находится быстро, сразу обтираясь со всех сторон антисептиком. Хенджин лишь вздыхает на эту картину обречённо сразу представляя, какой же у его друга будет весёлый вечер. — Я же сказал тебе это не есть! Боже, Джисон! — Что? Я вообще-то есть хочу. — Если ты хочешь провести свой день рождение с унитазом, а не со мной, флаг тебе в руки. Я тебе хоть сотню таких сырков куплю. Точно. День рождение. Джисон уже и позабыть успел, что у него существует такой день, хотя, казалось бы, он всегда достает своих родных задолго до этой даты. Хан и удивится, не успевает, тому, как же его друг узнал об этом, как его уже хватают за рукав джинсовки, таща за собой в знакомом направление. В последний раз в этом квартале они были, когда Хенджин чуть не сломал себе нос, не самые приятные воспоминания, казалось бы, но почему-то улыбка появляется сама собой при виде знакомой лавочки. Джисон бы и тут остановиться рад, но друг и не собирается темп замедлять, волоча чужую тушку дальше, куда-то в лес. Заброшенный скейтпарк. Такие места Джисон узнает из тысячи, куча различных рам разных форм и размеров, разнообразные горки и дорожки. Даже асфальт в таких местах совсем другой, ровный и упругий, идеальная дорожка для скейтбордов. Свет на площадки освещают лишь пара фонарей, тускло, но хоть как-то освещая объекты. А у Хана от такого видов дыхание захватывает. С знакомства с Хенджином, он и сам не заметил, как стал меньше проводить времени в различных парках и все больше тусая дома с гитарой в руках, часами пытаясь выучить аккорды для любимых старшим песен. Он перестал откладывать деньги на новую доску, следить на различных форумах отзывы, выбирая определенные фирмы. Желание этого всего совершенно не пропало, и эйфория от мыслей, как Джисон катиться в парке с теплым ветром и свободой на душе, осталась, как и прежде, будоража каждую клеточку кожи, но просто было совершенно не до этого. Но сейчас это всё будто накрыло новой волной. Снова разлетаясь ударами тока по коже. Воспоминания о первых падениях и взлетах, о рваных на коленях джинсах и о счастливой улыбке маме, ведь трюк удался, а джинсы и зашить можно. Джисона будоражит все это до мозга костей, он смотрит на улыбающегося Хенджина, который, кажется, рад такой реакции. Хван тычет куда-то за чужую спину пальцем, ловко хватая за плечи, поворачивая на пятках на сто восемьдесят градусов. Новый скейтборд Хоть коробка и была обычной, по ее замеру Джисон сразу это понял. По телу проносится очередная волна мурашек, принося новую волну удовольствия. Хан буквально прыгает на друга, заключая в крепкие объятия, тот ворчит сначала о нехватки воздуха, но когда его тело сжимают крепче на зло, просто обнимает в ответ, на секунду целуя в висок. — Я люблю тебя, — в порыве радости произносит Джисон, не сразу осознавая, что это было в слух. Он сразу отпускает Хенджина, пока тот, кажется, в шоке. — И не совсем как друга. Дыхание распирает от резкой близости, а чужие губы кажутся слишком горячими. От которых остаются ожоги на коже, но Джисон лишь желает ещё больше и поддается ласке, открывая Хвану свободный доступ к себе. Хёнджин заводит просто от прикосновений своими холодными руками по горячим от смущения щекам младшего. Ведёт кончиками пальцев от хрупких плеч вниз совсем медленно, наслаждаясь вздрагиваниям тела рядом. Дыхание только учащается, когда старший целует мочку уха, кусает, легонько оттягивая. Тут Хан не выдерживает немного, отдаляясь от своего «лучшего друга». Внутри ураган чувств и эмоций, а снаружи сраный Хван Хёнджин. Они отстраняют друг от друга в одышке и эйфории. Хенджин сразу обнимает Джисона, кладя голову на чужое плечо. Они стоят так недолгое время, наслаждаясь присутствием друг друга, иногда прижимаясь чуть крепче, пока Хенджин поглаживает чужую спину целуя чужой висок, зарываясь носом в волосы. Прохладный ветер, дующий лёгкой струёй воздуха в лицо. Дурманящий аромат чужого одеколона, смешанный с грейпфруктовым запахом шампуня и лёгкие поцелуи в щеки. Это все, что нужно для этих двоих сейчас. (до тех пор, пока сырок не подействовал)