19 августа 2020 г. в 12:14
— Эдди, это твой последний шанс пойти на попятный, — предупреждает Бак с заднего сиденья машины Хен. — Я знаю, что тебе неловко, и Хен с Карен будут там, чтобы меня поддержать. Ты можешь отсидеться.
— Ни в коем случае, — возражает Эдди, забираясь на заднее сиденье рядом с ним. — Ты сказал, что моё присутствие там поможет, поэтому я здесь. Так всё устроено.
Бак нехотя улыбается — признание надежды на то, что Эдди не откажется от своего предложения. Это первый год, когда Бак почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы совершенно открыто заявить о себе в отделе как о пансексуале, и Хен вдохновила его пойти с ней и Карен на прайд-парад с ЛАПО. Когда он рассказал Эдди, как нервничает из-за того, что выставит себя напоказ одновременно как пожарный и квир, Эдди предложил составить ему компанию.
— Если это нормально? Мне можно пойти просто для поддержки, не определяя себя членом самого сообщества? Я не хочу лезть не в своё дело.
Хен потянулась через кухонный стол и накрыла рукой кисть Эдди:
— Прайд — это про любовь, всю любовь, так что твоей любви к этому сообществу и к нам достаточно.
Бак улыбнулся, не сомневаясь в том, что Эдди действительно его поддерживает, даже в этом. Он знает, как ему повезло иметь лучшего друга-мужчину, который так хорошо отреагировал на то, что его привлекают мужчины, но это больше, чем он мог бы попросить. Чтобы доказать своё намерение, Эдди ввёл событие в телефон, а затем повернулся, чтобы показать Баку добавленное мероприятие. Конечно же, Эдди вбил событие в календарь и даже использовал в названии флажок Прайда.
Отчасти он ожидал, что Эдди пойдёт на попятный, но за несколько недель до Прайда он обсудил, что нашёл няню для Кристофера, спросил Бака, что надеть, и составил планы по совместному пользованию автомобилем с Хен и Карен. Бак был в восторге.
А теперь Эдди сидит рядом с ним, в футболке ЛАПО с парой недавно купленных радужных подтяжек. Бак поправляет одну лямку и видит, что Эдди нашёл ещё и значки, характеризующие его как Гордящегося союзника, поддерживающего принцип Любовь есть любовь. Бак испытывает к нему столько нежности, и он так осторожен в поддержании достаточной эмоциональной дистанции, чтобы принимать и ценить любовь Эдди к нему, сколь бы платонической она ни являлась. Если Бак позволит себе, если не будет бдительным, то может обнаружить, что желает большего.
За плечами Хен многолетний опыт вождения машины скорой помощи, поэтому ей легче припарковаться, чем большинству среди массы людей, собирающихся на бульваре Санта-Моника, и, поскольку она делала то же самое в прошлые годы, она ведёт их к месту сбора. Тут стоят пара-тройка пожарных машин, вокруг которых собралась компания пожарных в образах разной степени проработанности, словно они, благодаря своим костюмам для Прайда, стремятся представить себя одновременно частью квир-сообщества, а также частью ЛАПО, при этом сохраняя между ними баланс. На Баке футболка под заказ, с аббревиатурой ЛАПО, напечатанной цветами Прайд-флага, и радужные солнцезащитные очки.
Эдди незаметно пробирается к нему, пока они ждут указаний, оглядывая собравшихся пожарных.
— Видишь кого-нибудь, кто тебе нравится? — спрашивает он, и Бак не может поверить, что Эдди прямо сейчас пытается разыграть из себя второго пилота. — Знаешь, некоторые говорят, что пожарным легче встречаться друг с другом, потому что они понимают, каково это.
Он знает, что Эдди не понимает, что делает. Он не может подозревать, насколько шатко для Бака удерживание их дружбы, как трудно относиться чисто платонически, когда Эдди дразнит его, подталкивает бицепсом в этой обтягивающей футболке и этих дурацких поддерживающих подтяжках.
— Боже, я даже не знаю, какой у тебя тип, — говорит Эдди, а затем усмехается. — Подожди, ты пансексуал? Значит, у тебя нет типа?
«Ох, ещё как есть, — думает Бак, расстраиваясь из-за того, что Эдди будет рядом с ним на этом параде со всеми этими парами. — Высокий брюнет, не замечающий очевидного».
— Ты просто умора, — шутливо отвечает Бак, жмурясь и морща нос. — Хотя это, конечно, лучше, чем когда Чим спрашивает меня, означает ли пансексуальность, что меня привлекает Питер Пэн.
Он боялся, что друзья будут вести себя с ним по-другому, будут избегать, тяготясь тем, что узнали, но они доказали, что Бак ошибался. Они безжалостно его дразнили, но так всегда было и раньше, так что всем было удобно. Если им было достаточно комфортно, чтобы об этом шутить, значит, им было комфортно с ним даже после его откровения.
Хен, очевидно, оказалась наиболее принимающей и ответила на его признание, закатывая глаза:
— Я была в курсе, Бак. Ты бы стал флиртовать с чем угодно. Иногда я боюсь, что пройду мимо раздевалки и обнаружу, что ты флиртуешь со своим отражением в зеркале. Но, конечно, я люблю тебя и принимаю тебя целиком, засранец.
Реакция Эдди беспокоила его больше всего. Он дождался, пока Эдди уложил Кристофера в постель, и рухнул на диван рядом с ним. Бак не был уверен, что это был тот самый момент, потому что уже несколько дней сдерживал признание, но Эдди откинул голову на диван и закрыл глаза, и стало казаться, что это столь же подходящий случай, как и любой другой.
— Эдди?
Эдди не открыл глаз, а только промычал в ответ.
— Ты мой лучший друг, и я не хочу ничего от тебя скрывать. Я много думал о своей ориентации, о своих отношениях с женщинами и мужчинами, и я решил открыто заявить, что я пансексуал. Я просто хотел, чтобы ты знал.
Эдди не шевельнулся, и на мгновение Бак подумал, что он заснул, но затем губы Эдди медленно расплылись в улыбке, преисполненной нежности:
— Спасибо за то, что честен со мной, Бак. Я рад, что тебе достаточно комфортно, чтобы этим поделиться. А ещё это объясняет, почему ты флиртуешь со мной с самого нашего знакомства.
— Неправда, — солгал Бак, залившись румянцем. — Значит, между нами всё в порядке?
— Конечно, между нами всё в порядке, — поддразнил Эдди. — Ты тот же парень, каким был и вчера, и ты тот же парень, который не раз спасал мне жизнь. Плевать, кого ты хочешь, мужик.
Напряжение исчезло, и абсурдность момента снова привела к лёгкости в общении. Эдди проводил Бака до двери, пообещал, что они увидятся утром и что, если огромных бицепсов Бака не хватит для того, чтобы другие люди не несли чушь, когда он им расскажет, Эдди будет счастлив поддержать его лишней парой кулаков.
Но эта поддержка — ничто в сравнении с тем, как комфортно от того, что Эдди рядом, шествует по улице с развевающимися флагами и рёвом сирен. Они идут вдоль бульвара Санта-Моника в толпе других пожарных, и их поддерживает толпа, когда они проходят мимо.
Он замечает, как Эдди искоса на него поглядывает, наблюдая за его реакцией на зрелище, на гордость, которую он испытывает за то, что совершенно открыт и не скрывает свою сущность. Когда Бак поворачивается, чтобы задать ему вопрос, он толкает его плечом, прежде чем ухватить за руку. У Бака замирает сердце, и это чудо, что он продолжает идти, ведь весь его мир клином сошёлся на пристальном взгляде на их руки.
Он поднимает глаза, чтобы прочитать выражение лица Эдди, пытаясь понять, почему его гетеро-друг перешёл от нормальной привязанности гетеросексуала к хаосу. Он хочет отпустить, знает, что это слишком, что это приведёт к тому, что он возложит надежды на это увлечение, от которого он никогда не оправится, но он, кажется, не может освободить пальцы Эдди из своих.
Эдди сжимает его пальцы, пытаясь дать ему толчок, но это уже слишком. Бак отдёргивает руку, как будто Эдди ударил его током. Эдди тянется, чтобы снова взять его за руку, но Бак уклоняется.
— Эдди, я не могу… — его голос срывается, и по выражению лица Эдди он знает, что тот понимает причину этому.
Эдди просто улыбается, той тёплой улыбкой, которая зарождается где-то в глубине груди, пока постепенно не перебирается на лицо:
— Я знаю, Бак.
— Знаешь? — переспрашивает Бак и на этот раз останавливается, пропуская пожарную машину.
Другие пожарные обходят его, чтобы продолжить парад, и Эдди возвращается на несколько шагов, чтобы сосредоточиться на нём.
— Нечего знать. Я в порядке. У меня просто вспотели ладони.
— Бак, я не слепой. — Эдди снова тянется к руке Бака и кажется настолько уверенным, что тот позволяет ему пожатие. Пальцы обхватывают его кисть, поднося к губам, чтобы поцеловать костяшки пальцев. — Я вижу, как ты на меня смотришь. Я знаю.
Он знает. Бак паникует и хочет удрать, угнать одну из пожарных машин и прорваться через барьеры парада. Он чувствует, как тело планирует собственный побег, как будто он может просто дать стрекача, но затем Эдди берёт его за руку, и теперь его хватка крепче. На этот раз он не отпускает его.
— Я собираюсь кое-что попробовать и думаю, тебе это понравится, — говорит Эдди, а затем с помощью руки Бака тянет его оцепеневшее тело на себя. Другой рукой он тянется к челюсти Бака, приближая к себе. Он нежно прижимается губами к губам Бака, и весь мир замирает, пока не остаются только они и этот поцелуй посреди улицы.
Бак улавливает глухой рык где-то в глубине своего сознания, пока тот не усиливается, и Эдди наконец отстраняется, смеясь в пространство между ними, потому что окружающая их толпа обезумела. Эдди сдержанно салютует им двумя пальцами, затем тянет Бака за руку, напоминая, что они должны догнать остальную часть контингента ЛАПО.
До конца парада Бак не уверен, касаются ли его ноги земли. Он словно парит, и единственное, что связывает его с Землёй — пальцы Эдди, цепляющиеся за его. Он по-прежнему чувствует, как губы гудят от поцелуя, и продолжает коситься на Эдди, гадая, попробовать ли им ещё раз. Эдди продолжает перехватывать его взгляды, забавляясь поплывшим, ошеломлённым выражением лица, о чём Бак и сам знает.
Наконец они осиливают парад до конца, и Бак с Эдди извиняются перед остальными пожарными, которые начинают планировать остаток дня, куда они пойдут и с кем. Когда они уходят от них, Бак наконец-то прерывает молчание.
— Так мы собираемся поговорить о том, что это было?
Эдди пожимает плечами, сжимая руку Бака:
— Хен сказала, что всё дело в любви. Я просто хотел, чтобы ты знал, что я тоже тебя люблю.